Выбери любимый жанр

Леди и война. Цветы из пепла - Демина Карина - Страница 11

Изменить размер шрифта:
11

И от людей я тоже отвыкла.

— …все знают, что ему недолго осталось. А много ли дитю надо? Просквозить разочек, и все. Странно, что вообще живым доехал. Небось бросили бы там, на ревлюцьенров.

Она произносит это слово с брезгливостью и в то же время с гордостью, поскольку знает о том, что творится по ту сторону вала.

— Небось не вышло-то… а как выйдет, так и все наплачутся слезьми кровавыми.

— Надеюсь, эту версию вы не поспешили озвучить Йену? — Надо же, я больше не испытываю стеснения, признаваясь, что подслушивала чужой разговор. Скорее уж, хочется надавать мерзавке пощечин. — Это было бы крайне неблагоразумно.

Красное лицо. Не от стыда, от злости.

А девица крупная. Яркая. Наверняка следит за собой в надежде на выгодную партию, только не получается что-то. Наверняка у нее есть любовник, давний и с первого дня обещающий замуж взять, но вот исполнить свое обещание он не торопится. Ей и бросить жалко — столько сил вложено, и годы идут, красота вянет. Отсюда и ревность. Ей кажется, что мне повезло. Она хотела бы быть на моем месте. И точно знает, как поступила бы…

— Я не спрашиваю о том, кто вложил такие опасные мысли в вашу голову. — Я научилась смотреть людям в глаза и говорить так, чтобы меня слушали, как она, со страхом и пониманием, что именно за мной здесь власть. — Я лишь надеюсь, что вы эту голову побережете. А теперь будьте столь любезны, вернитесь к своим обязанностям. Закончив же, передайте, пожалуйста, камеристке ее сиятельства, что я крайне вами недовольна.

…теперь я умею быть леди.

…придирчивой.

…капризной.

…холодной и отстраненно-вежливой.

Роли расписаны. Будем играть.

И думать.

Этот разговор — досужая сплетня, но такая, которая пересказывается и будет пересказываться, несмотря на все запреты, обрастая все новыми и новыми подробностями. Дело не в том, что когда-нибудь она дойдет до Йена, а в том, что на словах все не остановится.

Мне ли не знать.

Друзья порой услужливей врагов. О да, Йену нет и двух лет, но почему-то мне кажется, что этот факт вряд ли кого-то остановит. И от былой расслабленности не остается следа. Я с трудом дожидаюсь окончания косметических процедур.

Йен прячется в детской комнате, которую ему уступили вместе с худосочной нянькой в строгом вдовьем наряде, черноту которого разбавляет лишь кипенно-белое пятно воротника. У женщины приятное лицо, которое портят губы, брезгливо поджатые, скрывающие недовольство. Она не слишком рада оказанной ей чести, но исполнит долг со всем прилежанием.

— Ваша светлость! — При моем появлении дама поднимается и приседает в глубоком реверансе. Черные юбки ее ложатся на ковер, сливаясь с ее же тенью, и дама продолжается в двух измерениях. — Мы бесконечно рады вашему вниманию…

Радость в ее голосе весьма сомнительного свойства.

А я осматриваюсь. Комната просторная, с высокими стрельчатыми окнами, которые выходят на небо. Синее-синее, яркое, с солнечным шаром, который дробится в толстых стеклах, с облаками, горными вершинами и витражным кораблем.

В комнате тепло.

На полу мягкий ковер. За шелковым убранством стен прощупывается войлок. Невысокая мебель сделана именно для детей, а вставшие на дыбы медведи, которыми украшены и ножки стола, и стулья, и все прочие предметы, однозначно указывают, для кого именно создавалась эта комната. В углу — шкаф с армией оловянных солдатиков. Деревянная лошадка на полозьях. Полный рыцарский доспех, пока еще великоватый Йену, выполнен с поразительной дотошностью и мастерством, впрочем, как и щит с гербом Гайяров. Особо поразила меня крепость, сложенная из миниатюрных блоков. Квадратные башни, подъемный мост на тонких цепочках, массив донжона. Лучники на стенах готовы встретить неприятеля.

Конница выстроилась у ворот.

По другую сторону стен, под прикрытием баллист и осадных башен, держатся ровные ряды пехоты. Армия ждет сигнала к атаке. И сомневаюсь, чтобы маленький хозяин добровольно уступил эти сокровища высокородному гостю. Но в комнате достаточно места и игрушек для двоих.

— К нашему огромному сожалению, — дама не смеет сидеть в моем присутствии, но во взгляде ее читается не то чтобы презрение, скорее некое скрытое необъяснимое превосходство, — Брайан заболел и не может должным образом служить их светлости.

Меньше всего их светлости нужно, чтобы кто-то ему служил. Йен сидит на ковре, обнимая черного мосластого щенка. И дама морщится, но продолжает:

— Это животное — подарок барона Деграса. Я как раз объясняла их светлости, что место собак — на псарне. Их светлость не желают расставаться с животным.

Вижу. Щенок повизгивает от переполняющих его эмоций, а Йен мрачен. Он прижимает пса к себе, а меня разглядывает с сомнением, которое явно прописывается на его мордашке.

— Их светлость в своем праве. Не думаю, что собака доставит какое-то неудобство.

Мне не нравится эта женщина. И отсутствие охраны. Исчезнувший мальчик, родители которого демонстративно проигнорировали возможность познакомить чадо с наследником престола. Подслушанный разговор…

— В Кверро есть доктор?

Я поворачиваюсь к даме, которая позволяет себе выразить некоторое недоумение.

— Не сомневаюсь, что есть, окажите любезность, пригласите его сюда. И можете быть свободны.

Она оскорблена и не скрывает недовольства, но мне все равно. Я ей не верю. Возможно, леди далека от мысли причинить Йену вред, а мои подозрения безосновательны, но рисковать я не хочу.

Дама удаляется, и черная тень, прилипшая к ее юбке, уползает следом. И готова поклясться, что, когда за нянькой закрывается дверь, Йен облегченно выдыхает. Но тут же вспоминает обо мне.

— Как ты здесь, Лисенок?

Его вымыли. Постригли. Переодели. Черный костюм с узкими бриджами и бархатной курточкой выглядит дорого и достойно наследника, но вряд ли он удобен. Йен крутит пуговицу, не спуская с меня настороженного взгляда. Решает, я ли это?

Я, только смена декораций влечет и смену нарядов. Нынешнее платье из зеленого бархата с кокетливым кружевным воротничком роскошно. Я не хочу знать, кому оно принадлежало, равно как и туфли, которые немного велики.

— Одежда — это только одежда, она меняется, а люди остаются. Ты кушал?

Кивает.

— Умница. Сейчас придет доктор. Не потому, что ты болен, но… я не хочу, чтобы ты заболел.

Он слишком мал, чтобы играть во взрослые игры, прятаться по подвалам, питаться так, как питались мы, спать по ночам у костра и сутками трястись в седле.

— Доктор не причинит тебе вреда. Он послушает, как ты дышишь, а ты, если у тебя что-то болит, покажешь ему, где именно болит. Хорошо?

Я присаживаюсь на ковер.

— Тебе подарили щенка?

Йен кивает и смотрит с вызовом. Неужели думает, что отберу?

— Красивый. Ты уже решил, как его назовешь?

Щенок выворачивается и галопом несется ко мне. Он дружелюбен и счастлив, как только может быть счастлива собака подросткового возраста. Тяжелая голова. Массивные лапы и худое, змеиное тело, которое, казалось, напрочь лишено позвоночника. Длинный хвост крутит собакой.

— Мой, — подумав, говорит Йен.

— Конечно, твой. Никто его не заберет. Но надо придумать имя. У тебя же есть имя? И у меня. У папы твоего. У дяди… и дедушки. У всех. И ему тоже без имени никак.

…Кайя… мне кажется, что Йену не помешает охрана. Урфин. Или Магнус. Или кто-нибудь из тех, кому ты доверяешь. Лучше, если они будут постоянно при нем.

…что случилось?

Я кратко пересказываю подслушанный разговор и собственные невеселые мысли. Пусть Кайя и не выказывает к сыну особой любви, но и обидеть его не позволит.

— Друг? — Йен делает вторую попытку. И букву «р» он выговаривает чисто.

Друг — хорошее имя, подходящее для собаки.

— Друг. — Я чешу Друга за ухом, и он падает, переворачивается на спину, дрыгая лапами. Да, живот мы тоже почешем, вместе с Йеном. — Думаю, спать он будет с тобой…

…хотя бы для того, чтобы залаять, если в комнате кто-то появится.

11
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры