Умереть первым - Паттерсон Джеймс - Страница 3

• Предыдущая
• 3/97
• Следующая

— Дэвид? — позвала Мелани, мило улыбаясь и поправляя свадебное платье. Увидев перед собой незнакомого человека, она остановилась как вкопанная и с недоумением уставилась на него. — А где Дэвид? Кто вы такой?

Мелани медленно оглядела незваного гостя, задержав взгляд на его лице, потом посмотрела на окровавленное лезвие ножа и только после этого с ужасом уставилась на неподвижно застывшее тело мужа.

— Дэвид! — вскрикнула она, заламывая руки. — Боже мой! Дэвид! Дэвид!

Кампбелл подумал, что больше всего хотел бы сохранить в памяти этот эпизод, запечатлевший застывшие, преисполненные ужасом и широко открытые от безумного страха глаза. Еще мгновение назад они были полны надежды и радости, а сейчас покрылись мутной пеленой отчаяния и неописуемого ужаса.

— Вы хотите знать, почему я это сделал? — нарочито мягко спросил он. — Я тоже хотел бы это знать.

— Что вы наделали?! — закричала Мелани, все еще не осознавая трагичность ситуации.

Ее потемневшие от страха глаза блуждали по комнате, безуспешно пытаясь найти выход из этого кошмара. В конце концов она бросилась к двери гостиной, однако Кампбелл был начеку и, схватив ее за руку, притянул к себе и приставил к горлу окровавленное лезвие ножа.

— Пожалуйста, — едва слышно прошептала она, — не убивайте меня. Умоляю вас.

— По правде говоря, Мелани, — ухмыльнулся Кампбелл, — я пришел сюда, чтобы спасти вас.

С этими словами он медленно опустил лезвие к ее груди и вонзил его до самой рукоятки. Мелани дернулась, издала громкий крик и посмотрела на него безумными глазами, которые вспыхнули на мгновение, как яркая электрическая лампочка, навсегда запечатлев так и не прозвучавший вопрос: за что?

Кампбеллу понадобилась минута, чтобы прийти в себя после этого волнующего момента агонии и смерти. В носу слегка щекотало от терпковатого запаха жертвенной крови Мелани Брандт, а он все еще не мог поверить в реальность того, что только что свершилось. Справившись с волнением, Кампбелл подхватил на руки легкое тело невесты, отнес его в спальню и осторожно положил на широкую кровать. Мелани была прекрасна в этот момент. Изящные и тонкие черты лица, нежная кожа и молодая кровь на груди. Он вспомнил, как впервые увидел Мелани и был поражен ее красотой и изяществом. А она была недоступной для него и думала, что теперь весь мир будет у ее ног.

Кампбелл провел пальцами по ее нежной щеке, а потом прикоснулся к сверкающей лунным светом сережке. Интересно, что самое ужасное из всего, что только случалось в этом мире, снова подумал он, прислушиваясь к гулкому биению сердца. Именно то, что он только совершил? Может ли быть нечто более ужасное, чем смерть этой супружеской пары?

Нет, это еще не самое ужасное, ответил ему внутренний голос. Пока еще не самое, но все впереди.

Филлип Кампбелл оглядел Мелани с головы до ног, а потом стал медленно поднимать ее прекрасное белоснежное свадебное платье.

В то прохладное июньское утро, которыми обычно славится летнее время в Сан-Франциско, часы показывали почти половину девятого. Был понедельник, не предвещавший мне ничего хорошего. Стало быть, и вся неделя окажется такой же неприятной и тяжелой. Я сидела в приемной своего врача, доктора Роя Орентхолера и рассеянно перелистывала старые номера «Нью-йоркера», думая только о том, чтобы поскорее освободиться и поехать на работу.

Доктор Рой, как я его иногда называла, был моим лечащим врачом еще в студенческие годы, когда я изучала социологию в государственном университете Сан-Франциско. С тех пор я раз в год регулярно навещала его для рутинного осмотра, однако этот визит вызывал у меня некоторое беспокойство. К моему удивлению, доктор сам позвонил мне в прошлый вторник и попросил заехать к нему в понедельник перед работой. А мне предстоял трудный день, в течение которого нужно было разобраться с двумя незаконченными делами, а потом совершить весьма утомительную поездку в окружной суд. Поэтому я очень надеялась, что быстро освобожусь и к девяти часам буду на рабочем месте.

— Миссис Боксер, — наконец пригласила меня медсестра, — доктор готов принять вас.

Я проследовала за ней в кабинет врача. Обычно доктор Орентхолер приветствовал меня с добродушным юмором и очень старался, чтобы он хоть чем-то походил на полицейский. «Если вы здесь, — к примеру, говорил он, — то кто же тогда охраняет наши улицы от преступников?» Доктор знал, что мне уже тридцать четыре года, из которых последние два я работала ведущим инспектором в отделе по расследованию убийств и в этом качестве часто выступала на судебных процессах во Дворце правосудия.

Но сегодня он был настроен совсем по-другому, встал мне навстречу, молча кивнул и указал на стул. До сих пор мое поведение на приеме у врача было довольно простым: если он воздерживается от шуток, мрачно смотрит и молча указывает на стул, то из этого следуют три вывода, из которых только один может оказаться действительно печальным. Остальные ограничиваются текущими и совершенно неопасными болезнями или просьбой вести правильный образ жизни и заботиться о своем здоровье.

— Я хочу вам кое-что сказать, — осторожно начал доктор Рой, рассматривая на свет какие-то слайды. Он показал на едва различимые пятна сферической формы. — Это сгустки крови, которую мы взяли у вас на анализ некоторое время назад. Вот эти пятна называются эритроцитами, или красными кровяными тельцами.

— Они выглядят довольно симпатичными, — пошутила я, нервно ерзая на стуле.

— Да, Линдси, они действительно симпатичные, — ответил доктор без тени улыбки на лице. — Однако проблема в том, что их у вас очень мало.

Я пристально посмотрела ему в глаза, не зная, что и думать. В душе я надеялась, что он сейчас улыбнется и посоветует мне больше отдыхать и меньше терзать себя сверхурочной работой.

— Это очень серьезно, Линдси, — угрюмо продолжал доктор. — Довольно редкое заболевание, в результате которого ваш организм больше не может вырабатывать достаточного количества эритроцитов. — Он взял другое фото и протянул мне. — А вот так выглядит нормальная кровь.

• Предыдущая
• 3/97
• Следующая