Заморская невеста - Патни Мэри Джо - Страница 61
- Предыдущая
- 61/75
- Следующая
– Так вот зачем тебе понадобился графин бренди.
– Наш брак никогда не был настоящим, и мы договорились объяснять, что обручились, чтобы Трот было легче покинуть Китай. Срок обручения, один год и один день, истек, вот она и уехала.
Не купившись на эту ложь, Доминик возразил:
– Для человека, заключившего фиктивный брак, ты слишком злоупотребляешь бренди в отсутствие той, которую ты даже не желаешь называть женой.
Кайл прикрыл глаза, в висках у него гудело.
– Я просто очень привязан к Трот. Мне недостает ее.
– Значит, уехать решила она сама? Странно… У меня сложилось впечатление, что она не просто привязана к тебе. Привязанность – это не любовь.
Расправившись с сандвичем, Доминик снова взял стакан с бренди.
– Ты хочешь, чтобы я вытягивал из тебя клещами каждое слово? Если понадобится, я сделаю это, но нам обоим было бы легче, если бы ты просто объяснил, в чем дело.
Кайл уставился на пляшущие языки пламени, наслаждаясь теплом. До приезда Доминика он не замечал, как продрог.
– Нам обоим было слишком трудно. Как сказала Трот, мы больше, чем давние любовники, но меньше, чем друзья. Мне было жаль отпускать ее, но поступить иначе я не мог. Всю жизнь она чувствовала себя чужаком, изгоем. Она заслужила право встретить мужчину, который окружит ее любовью и заботой.
– А ты не можешь?
– Когда-то я уже любил вот так. Больше я на это не способен.
– Проверим, правильно ли я тебя понял. Ты утверждаешь, что не любишь Трот и не можешь ее любить, но если разлука с ней так угнетает тебя, разве это не любовь?
– Констанцию я любил иначе. – Кайл закрыл глаза, предавшись воспоминаниям. – Об этом я тебе никогда не рассказывал, но незадолго до смерти Констанции я женился на ней. Вместе с ней умерла часть моей души. Больше я никогда не смогу любить так, как любил ее.
Доминик кивнул:
– Конечно, не сможешь. Твои чувства к ней были ни чем не сравнимы, потому что ты считал ее особенной. Более того, Констанция была твоей первой любовью. Но то, что она умерла, еще не значит, что ты никогда не полюбишь другую женщину – иначе, но не менее крепко.
– Мне всегда недоставало твоего стремления к разнообразию, – сухо откликнулся Кайл.
– До встречи с Мериэл я ни разу не был даже влюблен, но успел узнать, что каждая женщина вызывает особенные чувства. К счастью, я не сталкивался с безответной любовью. И если с Мериэл что-нибудь случится… – По лицу Доминика пробежала тень. – Не будем об этом. Я просто хотел сказать, что любовь не иссякает раз и навсегда, чтобы уже никогда не родиться вновь. Твоя любовь к Констанции – доказательство тому, что в тебе таится неисчерпаемый источник этого чувства. Разве не может быть, что тебе уже сейчас небезразлична Трот, а со временем ты полюбишь ее всей душой?
Кайл открыл рот, чтобы возразить, но осекся.
– Что такое любовь?
– Ты умеешь задавать трудные вопросы. – Доминик выплеснул последние капли бренди из стакана в огонь, и они сгорели в голубом пламени. – Страсть – семя романтической любви, которая цветет годами, о чем я и не подозревал, когда женился на Мериэл. Но это еще не все. Есть дружба. Доверие и откровенные беседы. Беспокойство, когда я долго не вижу Мериэл. Нежность, которая охватывает меня при мысли о ней. – Он снова плеснул в огонь бренди и долго прислушивался к шипению. – Признаться, чтобы спасти ее, я пожертвовал бы жизнью, не раздумывая ни минуты.
Кайл перебрал в уме весь список. Страсть? Да, она объединяла их с Трот. Дружба и доверительные беседы – тоже. Бог свидетель, в отсутствие Трот Кайла охватывало беспокойство, она неизменно пробуждала в нем нежность. Он пожертвовал бы жизнью ради нее, не задумываясь, но она уже доказала, что способна на такой поступок. Она рисковала жизнью, чтобы навестить его в тюрьме и помочь ему сбежать, даже зная, что их попытка обречена на провал. Но ничто из перечисленного не могло сравниться с глубоким чувством, которое Кайл питал к Констанции.
– Разве любовь не складывается из всех этих элементов?
– Да, но у меня нет слов, чтобы описать ее, – с расстановкой подтвердил Доминик. – Скажу только, что Мериэл всегда в моем сердце. Но как ни странно, когда родился Филип, я обнаружил, что в моем сердце хватает места и для него, и для Гвин, когда она появилась. Если у нас будут другие дети, я смогу любить и их.
– В отличие от меня ты создан для любви.
– Мы не такие уж разные, Кайл. Думаю, ты просто боишься дать себе волю, тебе пришлось чаще защищаться в детстве и юности. Но ты способен не только получать, но и отдавать. – Доминик нахмурился, глядя на огонь. – Неужели Констанция хотела, чтобы ты всю жизнь скорбел о ней?
– Конечно, нет! Она была удивительно великодушной женщиной, перед самой смертью она велела мне продолжать жить за нас обоих. Но я не смогу вытеснить ее из сердца, даже зная, что она не стала бы возражать.
– Вы с Констанцией долго прожили вместе. Скажи, когда вы познакомились, у тебя возникло чувство, что ты больше никогда не сможешь полюбить, если потеряешь ее?
– Не знаю. – Кайл растерялся. – Об этом я никогда не думал. Наверное, такого чувства я не испытывал.
Доминик промолчал – слова Кайла говорили сами за себя. Кайл попытался сравнить свои чувства к Трот с чувствами к Констанции в первый год знакомства, но не сумел. Когда он думал о Констанции, десять лет, прожитых вместе, заслоняла любовь, которая полыхала в его сердце перед тем, как Констанция покинула его.
И, кроме того, если верить Дому, ему не следовало сравнивать свои чувства к двум совершенно разным женщинам.
– Ты говоришь, еще слишком рано утверждать, что Трот я никогда не полюблю так, как Констанцию. Но даже если ты прав, мы забываем о желаниях самой Трот. Это она решила, что пришло время расстаться.
– Ладно, примем во внимание желания Трот. О чем она мечтает?
– Чтобы к ней относились, как к равной, – без промедления ответил Кайл. – Она опасается, что в Англии ее всегда будут считать чужой. Через неделю после прибытия в Дорнли она случайно услышала мой разговор с Рексхэмом, который не стеснялся в выражениях, и уже через полчаса уехала на север. Мне удалось уговорить ее вернуться, но этот случай убедил Трот, что на длительные отношения ей нечего рассчитывать.
– Стало быть, измученная и униженная, пусть не в прямом, а в переносном смысле, она решила расстаться с тобой. Но если она страдает, как ты, следовало бы предпринять еще одну, последнюю попытку. Любовь редко достается нам даром. Как правило, ее приходится завоевывать.
Кайл с запинкой сказал:
– Не знаю, хватит ли у меня смелости попытаться и снова потерпеть фиаско.
– Неужели это хуже, чем всю жизнь гадать, сумел бы ты стать Трот настоящим мужем или нет? Она удивительная женщина.
– Если верить тебе, каждая женщина удивительна.
– Верно. Каждый человек ни на кого не похож, но среди людей есть особенные. Такую женщину, как Трот, тебе никогда не найти.
Кайл знал это, но не считал причиной, чтобы удерживать Трот.
– Ты спрашивал о желаниях Трот. А о чем мечтаешь ты, Дом?
– Прожить еще лет пятьдесят так, как сейчас, – живо ответил Доминик. – С Мериэл, детьми и внуками, зная, что меня, как землевладельца и члена магистрата, почитают обитатели Уорфилда и Шропшира. Я деревенский сквайр до мозга костей, Кайл. Твои увлечения разнообразны, но политика может заменить их. Занявшись политикой, ты сможешь творить добро в масштабах страны.
Брат прекрасно понимал Кайла, который с юности мечтал занять свое место в палате лордов и помогать решать судьбу родины.
– Помнишь, как я пообещал тебе Брэдшоу-Мэнор, если ты пойдешь под венец с моей невестой?
– Такое я никогда не забуду. Твой безумный план изменил всю мою жизнь.
– Я все равно отдам Брэдшоу тебе. Я давно принял это решение – поместье по праву твое.
Доминик поднял брови.
– В детстве я часто думал, что это ничем не примечательное поместье тебе ни к чему, но ты был так упрям, что я даже не надеялся на то, что ты отдашь его мне. Но если ты принял решение, почему же ты не отдал Брэдшоу-Мэнор мне раньше, зачем заставил годами томиться в Лондоне?
- Предыдущая
- 61/75
- Следующая
