Принц Полуночи - Кинсейл Лаура - Страница 16

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая

Сверхъестественным усилием Эс-Ти поднялся на ноги, опираясь на шпагу. Раскачиваясь из стороны в сторону, прошел через оружейную комнату и чуть не упал на темные ступени лестницы. Комната непрерывно вращалась вокруг него. Переведя дух, медленно, шаг за шагом, он поднялся наверх и схватился за ручку двери, с трудом пробрался сквозь клубящийся туман дурноты к освещенной свечой кровати и тут вспомнил.

— О, Господи Иисусе, — сказал он и рухнул на пол.

Ли поднялась с кровати. Прохладная рука коснулась его лба.

— Я так и знала. Лихорадка.

Она склонилась над ним. Его ладонь, упершись ей в грудь, с силой оттолкнула девушку. Раздался изумленный возглас. Она упала.

— Это не лихорадка, — сказал он мрачно.

Головокружение начало отступать, но тошнота волнами подступала к горлу. Он крепче сжал шпагу, встал, начал делать глубокие вдохи, чтобы побороть дурноту. Стоял довольно долго, ощущая каждый мускул своего тела.

— Уйди с дороги!

Он подняв шпагу, старательно проделывал свое упражнение: в сторону-вверх, в сторону-вниз, рывок, медленный поворот, вперед-назад, в сторону-вверх, в сторону-вниз…

— Вы совершенно ненормальный.

Эс-Ти медленно завершил полный поворот и остановился. Тошнота прошла. Ее лицо только два раза качнулось перед ним, а потом все встало на свои места. Пышные волосы Ли свободно падали на его рубашку.

— У вас такие глаза…

— Это не лихорадка.

Он снова принял стойку: к бою — выпад — удар, следя, чтобы плечо и колено были на одной оси. Движение получилось лучше; головокружение — лишь тень того, когда он заставлял себя резко поворачиваться. Может быть, как раз это имел в виду врач. Вызвать его самому и стоять неподвижно, пока не станет легче…

Он выпрямился, сделал глубокий вдох и атаковал столбик кровати, делая выпад с поворотом кисти, стараясь почувствовать правильность переноса веса на опорную ногу. Потом отступил назад и внимательно осмотрел столбик, с удовлетворением заметив, что на дереве не было ни царапины.

— Минутное головокружение. Теперь все в порядке.

— Я вижу, — сказала она. Низ рубашки едва прикрывал ее бедра. Он почувствовал, что опять начинает терять над собой власть. Она сказала: — Я в вашем распоряжении, если вам будет угодно.

Он ненавидел ее за то, что она так хорошо его понимала, за то, что она стремилась оттолкнуть его, притворяясь, что манит. Рука его сильнее сжала шпагу.

— Разве вы мне еще не заплатили? — с издевкой спросил он. — Может, нам вести записи? Полкроны в день за уход во время болезни. Всего один ливр в неделю за хлеб и чесночную похлебку, раз она вам так не нравится. Десять гиней за спасение от развратника-аристократа. Так будет честно?

— Вполне, — сказала она, — Но вы знаете, что денег у меня нет.

— Денег мне не нужно. Прошлой ночью — там, в развалинах, — я совсем не этого хотел.

— Я знаю. Кажется, что вы хотите большего, чем я когда-либо могу вам дать, месье. Я надеюсь, вы это понимаете.

Это еще один брошенный ему вызов — как фехтование и верховая езда. Он утратил свое искусство в любви, нужно вновь обрести его. Шпага начинала повиноваться ему — сила стала возвращаться. Он сумеет заставить ее полюбить его, если будет действовать правильно, сумеет поставить ее на колени. Если не терять голову, то еще не все потеряно. Есть шанс отыграться и даже выиграть.

— Я позволяю вам воспользоваться моей кроватью сегодня, — сказал он учтиво, словно галантный кавалер в бальном зале. — Мы уходим на рассвете.

Дул мистраль, когда они вышли из Коль-дю-Нуар. Ветер с воем бушевал в каньоне и вокруг стен замка, точно тысяча волков одновременно выли в полный голос. Он наполнял воздух постоянным скрежещущим звуком, от которого человек сходил с ума. Эс-Ти чувствовал его больным ухом так же хорошо, как и здоровым, — скорее вибрацию, чем сам звук, словно какой-то подземный гигант все тянул и тянул одну зловещую ноту и не хотел останавливаться.

Уже в первый день все были раздражительны. Похоже на то, что эта буря на несколько недель. Мисс Страхан, казалось, не испытывала ее влияния. Для нее мистраль был всего лишь ветром.

В Ла-Пэр трудно даже за деньги найти удобный экипаж. Эс-Ти припрятал свои двадцать золотых монет, а на вырученные тридцать ливров за уток приобрел хорошего ослика, которого надеялся потом продать. Ослик нес седло и уздечку Харона, запас еды на четыре дня, за которые Эс-Ти рассчитывал добраться до Диня. Он упаковал четыре рубашки и черные шелковые штаны, прицепил к поясу кинжал, палаш повесил на плечо. Они отправились в путь по дороге, ведущей на восток.

Деревья и горные склоны давали хоть небольшую защиту от мистраля, но в долинах он с пронзительным воем обрушивал на них свою леденящую силу. Но мисс Страхан шла без остановки по наезженной колее, ведя за собой ослика.

Он втайне радовался, что Ли недавно перенесла болезнь — иначе она бы уставала куда меньше, чем он.

Скорость движения всем задавал ослик, за исключением Немо. Волк бежал впереди маленького отряда, то и дело останавливался и поджидал их, потом снова срывался вперед и предупреждал их о приближении других путешественников.

Как-то раз, когда близкое присутствие Немо указывало, что они в безопасном одиночестве, он, стараясь говорить небрежно, сказал:

— Может, нам стоит пожениться?

— Простите? — переспросила она.

— Рано или поздно кто-нибудь увидит, что вы женщина. Будет меньше разговоров, если вы станете носить подобающую одежду.

— Не думаю, чтобы были какие-то разговоры.

— Их могут мстительно распустить обожатели, как ваш маркиз.

— Я уже благодарила вас за то, что вы мне помогли. В будущем я буду осторожнее.

— Если бы мы были мужем и женой, вас бы никто не беспокоил.

— Ясно.

— Я думал выдать нас за брата с сестрой, — сказал он, — но предпочел бы путешествовать, соблюдая хоть какие-то приличия. Люди заметят, что с вами нет служанки. Нам придется снимать две разные комнаты, если, конечно, их найдем. Ненужные лишние расходы. Вы можете не беспокоиться, я не нарушу ваш покой. Все будет только для вида. Я не останусь в вашей комнате на ночь. Что вы на это скажете?

— Я подумаю.

В душе он проклинал ее упрямство. Их ждут неудобства и трудности, пока она одета как мужчина. Скорее, как мальчик. Никто не мог, конечно, принять ее за взрослого мужчину. И он будет выглядеть по меньшей мере странно, оказывая знаки внимания такому хорошенькому юнцу.

Эти рассуждения, конечно, не замедлили их пути. Судя по поведению Немо, вокруг не было ни души. Эс-Ти попытался придумать ей что-то сказать приятное, но почему-то фразы, которые так легко было шептать в полночь в саду среди кустов роз, казались какими-то неестественными, когда их приходилось кричать, пересиливая леденящий ветер.

— Скажите, как вам удалось меня найти?

— Я искала. Вас не так трудно узнать.

— И что же — вы пустились в путь на север Англии, держа в руке объявление о розыске преступников и расспрашивая всех о человеке с необычной формы бровями?

— Все знают, что вы уехали во Францию. Я стала спрашивать о человеке с зелеными глазами и тронутыми золотом волосами в Париже.

— Все знают… — Он осекся в замешательстве. — Из всех… вы хотите сказать, что обо мне все настолько известно?

— Это всего лишь слухи. Во Франции ничего не знают о Сеньоре дю Минюи, но те, кто видел вас, помнят. У вас действительно необычная внешность, месье. Я спрашивала в гостиницах и тавернах. Так я оказалась в Лионе, потом — в Ла-Пэр.

— Боже милостивый, разве можно одной бродить по таким местам? Разве у вас не осталось кого-нибудь из родных?

— Двоюродные братья. Я им написала.

— И они с одобрением отнеслись к вашей поездке?

— Я сказала им, мне надо сменить обстановку. Что я еду путешествовать по Европе с подругой моей матери.

— Так как же его зовут? Того, кого мы собираемся убить?

— Чилтон. Его преосвященство Джеймс Чилтон.

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая