Танцуя с ветром - Патни Мэри Джо - Страница 3

• Предыдущая
• 3/90
• Следующая

— Что случилось?

— На меня напали грабители.

Люсьен нагнулся и подобрал свою шляпу. Теперь, когда опасность миновала, наступила реакция. Его била дрожь.

— Это ужасно! Даже в Майфере нельзя чувствовать себя в безопасности, — заметил с негодованием кто-то из присутствовавших.

Худощавый мужчина встал на колени и осмотрел тела.

— Они оба мертвы, — сказал он, взглянув на Люсьена со страхом и удивлением.

— К счастью, у меня с собой была шпага, — ответил Люсьен, собирая обе части трости. — Он вытер лезвие разорванным плащом и вставил набалдашник на место.

Худощавый взглянул на Меркина. Его открытые глаза блестели, а шея была повернута под неестественным углом.

— Да, действительно, к счастью.

— Неудивительно, что его зовут Люцифер, — прошептал еще кто-то.

— Пойдемте ко мне и выпьем немного бренди, пока не придет член городского магистрата, — Уинтерби произнес свое приглашение достаточно громко, чтобы заглушить ропот.

— Благодарю вас, но я живу здесь совсем рядом, на площади, и, пожалуй, пойду домой. Член магистрата сможет допросить меня там.

Он в последний раз взглянул на тела двоих, пытавшихся убить его. Что за странная у него жизнь. В любой момент из прошлого может возникнуть какое-то давно забытое дело и уничтожить его. Если бы у Меркина не возникло желание завязать разговор, то сейчас на холодной мостовой лежал бы сам Люсьен.

В сопровождении слуги Уинтерби, несшего фонарь, Люсьен устало направился в сторону Ганновер-сквер. Это нападение свидетельствовало о том, что пришло время вернуться к некоторым незаконченным делам.

Гарри Меркин был только инструментом в руках какого-то значительного, могущественного тайного агента Наполеона, много лет работавшего в Британии. Люсьен назвал его Фантомом, потому что он был неуловим, как привидение, всегда творя зло и оставаясь в тени.

После того, как весной Наполеон отрекся от престола, Люсьен сосредоточил все свои усилия на контроле за многочисленными подводными течениями, бурлившими вокруг Венского конгресса. Эта работа была более срочной, чем поиски Фантома. Но конгресс проходил спокойно, и настал черед шпиона. Он действовал во время войны, но мог принести вред и в мирное время. Его надо было уничтожить.

С чего начать? Люсьен подозревал, что это был англичанин из хорошей семьи и, возможно, его знакомый. Необходимо было проанализировать то немногое, что известно о предателе, прислушаться к тому, что подскажет интуиция, и составить план его поимки. Поднимаясь по ступенькам своего дома, Люсьен усмехнулся. Даже Фантом не сможет ускользнуть от Люцифера.

Время для воровства было самое подходящее. Мужская половина гостей замка Бурн собралась внизу, чтобы выпить. Их лакеи занимались тем же самым в помещении для слуг. Кит Трэверс как всегда была готова действовать.

Она вытерла влажные ладони о грубую серо-коричневую юбку и напомнила себе, что теперь она — Эмми Браун, горничная, добросовестная, но не слишком сообразительная. Чепец с поникшими полями прекрасно дополнял образ, а кроме того, мешал разглядеть ее лицо. Никто не сможет догадаться, что она совсем не та девушка, за которую себя выдает.

С грелкой в одной руке и лампой в другой она направилась в западное крыло замка. Для большей безопасности она воспользовалась черной лестницей. В мерцающем свете лампы перед ней предстала дюжина одинаковых дверей.

К счастью, в замке было принято вешать на дверь каждой комнаты карточку с фамилией гостя. Возможно, это делалось для того, чтобы облегчить гостям тайные ночные передвижения. Кит слышала, что один восторженный обожатель выломал дверь с криком: «Ну что, леди Лолли готова принять своего Большого Джона?» — и оказался в комнате семидесятилетнего епископа Солсберийского. Это воспоминание вызвало улыбку на ее устах.

Веселое настроение улетучилось, как только девушка поднесла лампу к первой табличке. Мистер Хэллиуэлл. Насколько ей известно, этот джентльмен не был членом Клуба, и она двинулась дальше. Сэр Джеймс Уэстли. Он был в ее списке. Кит поставила лампу на пол и осторожно повернула ручку. Дверь со скрипом отворилась.

Кит вошла в комнату. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но она старалась действовать так, как будто находится здесь по праву.

К счастью, как она и предполагала, в комнате никого не было. Девушка положила грелку и принялась обыскивать шкаф. Судя по находившейся там одежде, Уэстли был дородным мужчиной и денди. Кит быстро осмотрела все висевшие костюмы, уделяя особое внимание карманам, но не нашла ничего интересного. Тогда она начала выдвигать по очереди ящики с бельем. Опять ничего.

Девушка быстро проверила, находится ли все на своих местах и в том же положении, как и до ее прихода, закрыла шкаф и перешла к бюро, на котором лежало несколько писем в кожаной папке. Она внимательно просмотрела их, чувствуя, что теряет слишком много времени, но и там не было ничего такого, что имело бы отношение к ее делу.

Когда все было осмотрено, она провела грелкой по простыням и вышла из комнаты. В следующей комнате обитал досточтимый сэр Родрик Харфорд. Отлично. Ведь он был одним из основателей Клуба Геллионов[2] и интересовал ее больше всех.

Сэр Родрик был более скрытным, чем Уэстли, и свою дверь запер на ключ. Кит посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что она одна, и вытащила ключ, который должен был подойти к несложным замкам в комнатах замка. Если ее застанут внутри, она будет клясться и божиться, что дверь была не заперта, и все решат, что замок просто не защелкнулся. После небольших усилий ключ в двери повернулся. Девушка вошла в комнату и начала поиски. Харфорд был гораздо выше своего соседа, а к одежде относился достаточно небрежно. Белье все было в пятнах. Ему следовало бы рассчитать своего слугу.

Сколько же времени прошло? Весь день гости провели на охоте и могли разойтись по комнатам довольно рано. Кит начала нервно шарить среди галстуков. Если бы только она знала, что ей надо искать!

Вдруг на дне ящика под стопкой рубашек она наткнулась на большую книгу в дорогом переплете. В глаза бросилось название: «Страстное увлечение».

Кит пролистала ее и сморщилась от отвращения. Как видно, досточтимый Родрик любил непристойные мерзкие гравюры.

Очевидно, ему следовало уделить самое пристальное внимание. Девушка уже направилась к письменному столу, как вдруг услышала, что в двери поворачивают ключ. Кит замерла от страха, но только на одно мгновение. Она схватила грелку и разобрала постель. Когда досточтимый Родрик Харфорд вошел в комнату, девушка с невинным видом проглаживала простыни горячей грелкой.

Он оказался выше, чем она себе представляла, осматривая его одежду.

— Что ты здесь делаешь, девушка? — пробормотал он заплетающимся языком. — Моя дверь была заперта.

— Открыта, сэр, — сказала Кит с сильным деревенским выговором. Она ссутулилась, чтобы скрыть свою стать. — Если вы, сэр, не хотите, чтобы я грела вашу постель, я уж пойду.

— Эти чертовы замки стоят тут еще со времен Генриха VIII, с тех пор, когда он разогнал аббатства, — сказал Харфорд с усмешкой, — Кэндоверу следовало бы давным-давно их поменять.

Он закрыл дверь и нетвердым шагом пересек комнату.

— Не уходи, детка. Ночь холодна, и, пожалуй, мне надо разогреть постель.

Встревоженная жадным блеском его глаз, Кит отступила в сторону.

— Я сейчас уйду, сэр, — пролепетала она и поспешила к дверям.

— Не торопись, моя радость, — он схватил ее за запястья и преградил путь. — Ты конечно, тощая — одна кожа да кости, но сгодишься на один раз.

Кит сделала вид, что ужасно испугалась. Стараясь высвободиться, она запричитала:

— Пожалуйста, сэр, я честная девушка, сэр…

— Получишь за это золотую гинею, — предложил Родрик с великодушием пьяного, — может, и две, если хорошо меня обогреешь.

• Предыдущая
• 3/90
• Следующая