Расколотая радуга - Патни Мэри Джо - Страница 5
- Предыдущая
- 5/85
- Следующая
— Миссис Мельбурн.
Склонившись к ее руке, Майкл думал о том, что миссис Мельбурн была сестрой милосердия. Бог мой, неужели эту элегантную, кокетливую женщину он увидел тогда в госпитале после битвы при Саламанке, когда раненый лежал в амбаре на соломенном тюфяке?
Майкл выпрямился.
— Майор Кеньон только что прибыл в Брюссель, ему нужна квартира, — сказал герцог. — Не найдется ли у вас с миссис Моубри в доме комната еще для одного офицера?
— Найдется, — ответила Кэтрин и с жалобной миной обратилась к Майклу: — Не знаю только, как вы поладите с тремя детьми и целой кучей домашних животных, обитающих в доме. Еще у нас живет холостяк, капитан Уилдинг, это не считая моего мужа и капитана Моубри.
Наконец-то Майкл узнал этот грудной, ласковый голос и вспомнил, как женщина, поившая его водой, пела колыбельную умирающему юноше, провожая его в последний путь. Да, это была она, та самая сестра милосердия из Саламанки. Просто уму непостижимо!
— Уилдинг — ваш друг, не правда ли? — спросил герцог.
Внутренний голос шептал Майклу, что не следует жить под одной крышей с женщиной, поразившей его воображение, однако заметил:
— А знаете, я люблю детей и домашних животных.
— Тогда добро пожаловать к нам, — приветливо сказала Кэтрин. — С каждым днем в городе прибавляется народу, и рано или поздно придется кого-нибудь подселить, так почему не сделать это сейчас?
Не успел Майкл опомниться и найти вежливый предлог для отказа, как Веллингтон сказал:
— Тогда решено. Жду вас здесь завтра утром, Кеньон. А вас, миссис Мельбурн, рад буду видеть на скромной вечеринке, которую устраиваю на следующей неделе.
— С удовольствием воспользуюсь вашим приглашением, — улыбнулась миссис Мельбурн.
Герцог вернулся к себе, а Кэтрин обратилась к Майклу:
— Пойдемте к нам прямо сейчас, майор. Мы живем на рю де ла Рейн, недалеко от Намурских ворот.
Миссис Мельбурн не ждали ни экипаж, ни горничная.
— Надеюсь, вы не путешествуете по городу одна? — спросил Майкл.
— Конечно, путешествую, — мягко ответила Кэтрин. — Я люблю ходить пешком.
Майкл подумал, что женщине, привыкшей к тяготам походной жизни, Брюссель должен был казаться очень однообразным и скучным. И еще он удивился, что такая красавица ходит в одиночестве по городу, кишевшему солдатами.
— Тогда позвольте мне сопровождать вас.
Денщику и ординарцу, дожидавшимся неподалеку с лошадьми, навьюченными багажом, Майкл велел идти следом. Миссис Мельбурн взяла его под руку, и они двинулись по рю Руаяль. В ее жесте не было кокетства. Скорее непринужденность замужней женщины, привыкшей к мужскому обществу.
«Веду себя, как настоящий осел», — подумал Майкл и сказал:
— Спасибо, что согласились приютить меня в вашем доме. Наверняка здесь нелегко найти хорошую квартиру.
— Кеннет Уилдинг будет рад такому соседству, ведь он, как и вы, пехотинец. Майкл усмехнулся:
— Надеюсь, для вас, миссис Мельбурн, не секрет, что один пехотинец стоит двух кавалеристов.
— Ваше ехидство неуместно, — рассмеялась миссис Мельбурн, — хотя всем известно, что английские кавалеристы охотятся на врага так же яростно, как на лис. И пожалуйста, зовите меня Кэтрин. Кто знает, как долго нам придется жить под одной крышей, словно брат и сестра.
Брат и сестра. Видимо, она не представляла себе, какие чувства в нем вызывает, однако напряжение у Майкла постепенно прошло. Тем более что ему и раньше приходилось жить в одной квартире с супружескими парами.
— Тогда зовите меня Майклом. Вы давно в Брюсселе?
— Около двух недель. Мы с Энн Моубри и раньше жили вместе и ведем домашнее хозяйство по всем правилам науки. — Она насмешливо взглянула на Майкла. — У нас, если хотите, не дом, а настоящий пансион. Когда бы наши мужчины ни возвращались со службы, всегда найдется, что перекусить. Обед готовится ежедневно, и еды хватает даже на одного-двух нежданных гостей. Взамен мы требуем от мужчин, чтобы не устраивали попоек и не мешали детям спать.
— Я вас понял, мадам. Какие еще правила поведения в вашем доме мне следует знать?
После некоторого колебания она нерешительно произнесла:
— Будем признательны вам, если часть расходов по дому вы возьмете на себя и станете регулярно вносить свою долю.
Все ясно, у них туго с деньгами.
— Разумеется. Вы скажете сколько и когда.
Она кивнула и, имея, видимо, в виду его зеленую форму пехотинца, спросила:
— Вы недавно приехали из Северной Америки?
— Нет, я демобилизовался в прошлом году после отречения Наполеона и зажил тихой мирной жизнью. Но как только услышал, что император бежал…
Он передернул плечами.
— Мирная жизнь, — мечтательно произнесла Кэтрин. — Интересно, что испытывает человек, постоянно живущий на одном месте?
— Неужели вы все время кочуете?
Она кивнула:
— Другой жизни я не знала, отец был военным.
Неудивительно, что она умела создать комфорт везде, где бы ни поселилась. Повезло же ее мужу.
Вести разговор им было не трудно, поскольку нашлась общая тема — время, прожитое на Пиренейском полуострове. Но все это сейчас не имело для Майкла никакого значения, он ощущал на своей руке ее пальцы в перчатке, и это вытеснило все остальные чувства.
— Кэтрин, а ведь мы познакомились с вами еще три года назад.
Она нахмурилась:
— Что-то я не припомню, простите.
— Я тогда был ранен в битве под Саламанкой и лежал в полевом госпитале, мечтая о глотке воды. И вы напоили меня. Я никогда этого не забуду.
Она долго смотрела на него, словно силясь припомнить.
— Неудивительно, что вы не узнали меня, я был одним из многих. Но может быть, вы вспомните мальчика, лежавшего рядом со мной? Он звал мать и в бреду принял вас за нее. Вы сидели с ним до самой его кончины.
— Ах… — она вздохнула. Куда девался ее легкомысленный шарм. Перед Майклом снова была та женщина, нежная, добрая, которая утешала Джема. — Бедный мальчик. Я так мало сделала для него. Чертовски мало. Но это было не в моих силах. — Она отвернулась и добавила:
— Я заблуждалась, когда думала, что привыкну ко всем этим страшным вещам.
Пораженный ее красотой, Майкл был теперь вдвойне поражен ее способностью сострадать, — годы войны научили его ценить нежность. И Майкл с глубоким вздохом ответил:
— Быть бесчувственным куда легче. И важно не только сострадать человеку, испытывающему боль, но и помнить об уникальности и ценности его личности.
Она осторожно взглянула на Майкла:
— Вы это понимаете, правда? Военные обычно считают, что лучше не думать о подобных вещах. — Она помолчала и сказала уже более веселым тоном: — Мы почти пришли. Видите вон тот дом на углу? В Брюсселе плата за жилье невысокая, поэтому мы сняли дом с чудесным садом, где дети могут играть, и даже экипаж, уже совсем за смехотворную плату.
Окруженный стеной дом был большой и красивый. Майкл распахнул перед Кэтрин калитку и кивнул слугам, которые следовали за ними. Глаза у Брэдли, молодого ординарца, стали величиной с блюдце, когда он увидел Кэтрин. Но Майкл хорошо его понимал и не мог упрекнуть.
Кэтрин, словно ничего не заметив, закончила свой рассказ о доме, после чего отправила слуг во двор, где были конюшни. И снова на месте нежной, легко ранимой Кэтрин появилась уверенная в себе жена офицера, миссис Мельбурн.
Когда они вошли в дом, навстречу им с лестницы сбежали трое детей и две собаки. И звонкий голос произнес:
— Мама, мы сделали уроки, так что, пожалуйста, разреши нам поиграть в саду.
Пока дети и длинная, с низкой посадкой собака вертелись вокруг Кэтрин, вторая собака, пятнистая, неопределенной породы, облаяла Майкла.
Кэтрин произнесла со смехом:
— Замолчи, пожалуйста, Клэнси, а то мистер Кеньон уйдет на другую квартиру.
Кэтрин еще больше выросла в глазах Майкла, когда заставила умолкнуть не только детей, но и собак.
Обняв рослую девочку лет десяти, Кэтрин обратилась к Майклу:
— Это Эми, моя дочь. Эми, позволь представить тебе майора, лорда Майкла Кеньона. Он будет жить у нас.
- Предыдущая
- 5/85
- Следующая
