Выбери любимый жанр

Портрет Дориана Грея - Уайльд Оскар - Страница 6

Изменить размер шрифта:

— Я ухожу, — произнес он четким, ясным голосом. — Больше ты меня не увидишь. Я горько в тебе разочаровался.

И с этими словами он выбежал из театра.

Он был жесток и груб.

Глава 8. Начинается ужас

Лицо на портрете изменилось.

Дориан часами бродил той ночью по Лондону, злой и расстроенный. Огромные повозки, заполненные цветами, медленно катили по пустынным улицам. Он видел, как фермеры разгружают свои фургоны. И все время, все время грызли его обида и разочарование. Утром, усталый, измученный, он вернулся к себе.

Едва он открыл дверь, в глаза ему бросился тот портрет, который с него писал Бэзил Хэллоуорд. То, что он увидел, его поразило. Лицо на портрете, кажется, изменилось! Неужто такое возможно?

Странно — но выражение этого лица действительно стало другое! В углах губ показались жесткие черточки, которых не было прежде!

Не сон ли это? Дориан подошел поближе к картине. Он отдернул шторы. Свежий утренний свет хлынул в комнату. Странное выражение осталось на полотне. Он схватил зеркало, стал пристально разглядывать свое лицо. Черты его были те же, и только на портрете рот изменился.

Нет, это был не сон. Какой ужас! И что бы это значило? Он бросился в кресло и стал думать. И вдруг он вспомнил слова, какие он сказал в мастерской Бэзила в день, когда тот закончил картину.

Он тогда высказал безумную мечту: он просил, чтобы ему самому можно было остаться юным, а старел бы портрет. И вот его сумасшедшее желание исполнялось! Лицо Дориана останется прекрасным и юным, а на портрете будут отпечатляться его грехи!

Но такое ведь невозможно! О таком нельзя и помыслить! И однако, перед ним был портрет и — эта явственная черта жестокости возле рта.

Он схватил зеркало.

Дориан и не вспомнил о том, какую боль причинил он бедной Сибиле. Он сожалел только о великом произведении искусства. Как печально, что испорчен портрет…

Вдруг он спохватился, что жуткое полотно хранит его мрачную тайну. Содержит в себе всю его историю. Портрет уже изменился! А со временем эти золотые волосы сделаются седыми. Лицо поблекнет. Ужасно! За каждый грех, который он совершит, расплатится его портрет. Боже, что он наделал! Неужто эта картина заставит его ненавидеть собственную душу!

Напуганный собственной тайной, Дориан решил больше не грешить. Он будет противостоять искушениям. Он не станет больше видеться с лордом Генри, слушать его вредные теории.

Он решил, что вернется к Сибиле Вэйн, попросит у нее прощения и женится на ней. Он понял, как он был бесчеловечен с Сибилой. Он искупит свою вину. Они будут счастливы, жизнь их — светла и безоблачна.

Расплачиваться будет портрет.

Дориан вскочил и, содрогнувшись при одном взгляде на портрет, задернул его шторкой. Пошел к двери, отворил ее. И глубоко вздохнул, ступая на траву. Свежий утренний воздух будто прогнал злых демонов ночи. Все мысли Дориана были только о Сибиле, когда наконец он улегся спать.

Свежий утренний воздух.

Глава 9. Страшное пробуждение

Утренняя почта.

Было уже далеко за полдень, когда он проснулся. Виктор, его француз-камердинер, несколько раз на цыпочках заходил в спальню, посмотреть, не шевелится ли он. Наконец, прозвучал звонок, и Виктор неспешно вплыл в комнату с подносом, на котором он нес чашку чая и пачку писем. Одно было от лорда Генри и доставлено утром с посыльным. Дориан, помешкав, отложил его в сторону. Другие он распечатал.

Все было, как всегда: приглашения на ужин, билеты на выставки, программки благотворительных концертов.

Вдруг взгляд его упал на шторку, за которой он спрятал портрет. Неужто все это правда? Неужто портрет и впрямь изменился? Или чересчур богатое воображение заставило его видеть злое выражение там, где было всего лишь выражение счастья? Не могут же, в самом деле, картины сами меняться!

Он знал, что, оставшись наедине с портретом, опять все проверит. Исполнив свои обязанности, Виктор покинул комнату. Дориан тотчас вскочил и побежал к портрету.

Что, если волею судьбы или какого-нибудь рокового случая кто-то другой увидит страшную перемену? Что делать, если Бэзилу вдруг захочется полюбоваться своей работой? Дориан тщательно запер обе двери. Надо удостовериться, что никто не увидит, как он будет разглядывать свой позор. Вот он отдернул шторку и стоял перед портретом лицом к лицу. Да, всё чистая правда. Портрет изменился!

Неужто портрет в самом деле изменился?

Немыслимо! Как могло такое произойти? Какая связь между рисованным полотном и его душою? Он разглядывал картину, и его глодали отвращение и ужас.

Дориан понял, что одно хорошо в этой перемене на полотне: она ему показала, как жесток он был с Сибилой Вэйн. Но еще не поздно ведь это поправить. Она будет, будет его женой. Впредь нельзя быть таким себялюбцем.

Наконец, он сел писать ей письмо, где молил о прощении, объяснял, как сильно он ее любит. Едва он кончил писать, раздался стук в дверь. Лакей доложил, что его хочет видеть лорд Генри. Не дожидаясь разрешения, лорд Генри ворвался в спальню.

— Прости, Дориан, — начал он.

— Это вы про Сибилу Вэйн? — спросил Дориан.

— Ты заходил к ней после спектакля? — осведомился лорд Генри.

Страх и отчаяние.

— Да, и был с нею груб, — признался Дориан. — Но теперь я исправился. И твердо решил, что отныне я буду добрым. Я женюсь на Сибиле. Сегодня же к ней пойду и попрошу простить меня за ужасное поведение.

— Поздно! — сказал лорд Генри. — Сибила Вэйн умерла!

Крик боли сорвался с губ Дориана, и он вскочил на ноги.

— Умерла! Она умерла? Неправда! Это низкая ложь! Как смеете вы говорить мне такое?

— Это чистейшая правда, Дориан, — сказал лорд Генри спокойно. — Об этом сообщают все лондонские газеты. Я утром послал тебе записку, в которой просил, чтобы ты ни с кем не виделся, прежде чем переговоришь со мной. Будет, конечно, дознание, и тебе следует держаться от этого дела подальше. Иначе возможен ужасный скандал. В театре знают твое имя? — спросил он. — Хорошо бы не знали. Видел кто-нибудь, как ты вчера заходил к ней в гримерную? Это важно.