Лотар-миротворец (сборник) - Басов Николай Владленович - Страница 36

Вдруг Лотар вспомнил о Рубосе. Где мирамец? Он обернулся. Бывший командир наёмников стоял на лестнице и целился в Нуримана из арбалета. На его тетиве лежала стрела, которая показалась Лотару огромной. Лишь потом он сообразил, что такой её делает блестящая тёмно-красная аура. Рубос стоял спокойно, лицо его было отрешённым, словно ничто из происходящего вокруг его не касалось. Лотар отчётливо, словно стоял в одном шаге от него, увидел, как мирамец задержал дыхание и плавно нажал на скобу.

Хлопок тетивы был громче, чем обычно. Она лопнула, отравленная аура всё-таки пережгла её. Но стрела полетела вперёд, и это было самым важным.

Становясь всё ярче, она как-то очень медленно проплыла в воздухе над факелами и над туманом, прошла между прутьями, которые Лотар так и не одолел, и с сухим треском, с каким рвётся мокрая ткань, впилась до кожаного оперенья в грудь монстра, одержимого Нуриманом. И по тому, как глубоко она вошла в это существо, Лотар понял, что Рубос всё-таки опоздал. За мгновение до этого Нуриман покинул это тело и перешёл…

Он перевёл взгляд на принцессу. Она изменилась. Теперь это была не усталая, потерпевшая поражение колдунья, а молодая, сильная хищница, преисполненная силы и готовая сокрушить всё на своём пути.

А ведь я с ней не справлюсь, мелькнуло у Лотара. Принцесса расхохоталась, и этот смех заставил отступить назад даже закалённых в боях воинов. Лишь король Конад сделал шаг вперёд, губы его беззвучно шептали единственное дорогое имя.

— Мицар, дочь моя, — приговаривал он. — Что ты наделала, Мицар!

А принцесса выпрямилась с новой, невозможной для человека грацией и ударила молнией в свою противницу.

Но даже теперь с Сушумлой не так просто было справиться. Она понимала, что проиграла, знала, что настали её последние минуты, но собиралась биться до конца. Она выставила легчайшую на вид, но, вероятно, очень сильную магическую защиту. Эта блестящая плёнка, шурша, в мгновение ока соткалась в воздухе и прикрыла фигуру в чёрном.

И когда вся возобновлённая мощь Мицар обрушилась на неё, она почти выдержала. Лишь несколько ослабленных разрядов прошли сквозь неё, но были уже не опасны. Мицар замерла от изумления и снова ударила, на этот раз ещё сильнее. И снова Сушумла успела защититься, хотя плёнка соткалась не так быстро и гораздо больше разрядов пробили её.

Принцесса остервенела и принялась наносить противнице удар за ударом. Конечно, она гораздо чаще стала промахиваться. Снова и снова энергия, вызванная ею, била в пол, в стену, в пол… Неожиданно пол под балконом с оглушительным грохотом провалился, а из стены вывалилось и упало наружу несколько блоков, так что в пробоину стали видны звёзды. Лотар с удивлением заметил вдруг, что от этих выпадов сплавились камни лестницы, ведущей на балкон… Но пробить защиту чёрной колдуньи принцесса всё ещё не могла.

И тогда Мицар совершила ошибку, она сделала несколько шагов к своей противнице, чтобы видеть её лицо, когда та будет умирать. Это позволило Сушумле выбросить вперёд, к принцессе тонкий, извивающийся, как щупальце, магический аркан. И он сразу опутал Мицар, хотя сначала она не почувствовала его.

Удар принцессы на этот раз был даже слабее, чем предыдущие. Как оказалось, она и с Нуриманом могла устать, но его мощи хватило, чтобы поднять тело незащищённой Сушумлы и сбросить вниз, в бездонную пропасть под балконом, в темень древних подземелий дворца Ашмилоны.

Аркан натянулся, зазвенел и… так же быстро, как Сушумла, с балкона сорвалась и Мицар. Она вскрикнула, попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но опоздала. Перед Лотаром мелькнуло её изумлённое лицо, затемнённое мрачной аурой Нуримана, но всё ещё прекрасное, хотя теперь эта красота казалась искусственной, как румяна на щеках старухи, и она исчезла в мглистой, ощерившейся острыми выступами бездне.

Несколько мгновений в зале был слышен лишь звон падающих камней, сорвавшихся вслед за колдуньями, да треск факелов. Лотар вытер пот, шагнул к стражникам и поднял руку.

— Воины Ашмилоны! Зло рухнуло, Нуриман изгнан. Те, кто совершил это преступление, наказаны.

Лотар понимал, что этих суровых людей трудно, почти невозможно тронуть отвлечённым аргументом, жизнь научила их верить только тому, что можно потрогать руками. Они будут исполнять приказ, даже если им прикажут совершить нечто несправедливое.

Но должны же они почувствовать облегчение оттого, что исчезла опасность, из-за которой несколько последних месяцев была парализована нормальная жизнь в королевстве? Что он не может отвечать за преступления Мицар, решившей подкрепить своё право на власть ужасным демоном? Наконец, понять, что он доказал всё-таки свою человечность и теперь имеет право на человеческое прощение…

Лотар посмотрел на воинов и понял, что решать будут не они. Он перевёл взгляд на Конада. Король вытянул вперёд палец и слабым голосом приказал:

— Взять их!

И сейчас же те, кто стоял впереди, бросились вперёд. Конада толкнули, но кто-то уже подхватил его, кто-то отвёл в сторону и закрыл собой. Лотар оказался перед толпой здоровых, сильных неутомлённых солдат, каждый из которых хотел выслужиться и первым исполнить приказ короля.

Лотар выхватил Гвинед и кинжал, чтобы не пропускать атак слева, и спустился с возвышения. Сначала он хотел отбежать к лестнице, но вовремя догадался, что Рубос сейчас несётся к нему, и если он слишком быстро отступит, то против всей массы солдат Конада окажется один мирамец. Поэтому пришлось выбрать неудачный, но более честный вариант. Лотар встал в стойку и не сделал назад ни одного лишнего шага.

Он успел отбить три или четыре атаки, когда почувствовал, что огромный ятаган Рубоса расчищает место рядом с ним. Лотар хотел было крикнуть мирамцу, чтобы тот прикрывал спину, но многоопытный Рубос сам занял нужную позицию. Желтоголовый с облегчением вздохнул и сосредоточился на противнике.

Эти воины, переведённые в столицу из пустыни, привыкли драться со всяким отребьем — контрабандистами, кочевниками, мелкими бандами разбойников, то есть с теми, кто не отличался умелым обращением с оружием. Они почти всегда атаковали, имея подавляющее численное превосходство, что обеспечивало им преимущество с первых минут схватки. Эти солдаты не привыкли к противнику, для которого блеск мечей был так же обычен, как сухость пустыни. Поэтому они откатились довольно быстро.

На полу перед двумя иноземцами осталось шесть трупов и почти дюжина воинов, которые были легко ранены — кого оглушили плоской стороной меча, кому вывихнули руку, кому подрезали связки на ноге. Убивал Рубос. Лотар старался не наносить смертельных ударов, и пока ему это удавалось.

— Опять миндальничаешь? — зарычал Рубос как только раскусил, в чём дело.

— Они не виноваты, что у них король — кретин.

— Они — враги!

— Да какие они враги? Посмотри на них…

— Они обходят нас слева и справа. — Вот на это Лотару нечего было возразить, он лишь кивнул. — Думай скорее, что делать.

Прижимаясь к тёплой широкой спине Рубоса, Лотар прошептал:

— Попробуем пробиться на верх башни. Там я отращу крылья и перенесу тебя…

Внезапно дверь, через которую они пришли в этот зал, с грохотом отлетела к стене, и тёмное пространство балкона стали заполнять ряды воинов. Вероятно, они проделали тот же путь, что и Лотар с Рубосом. Почти тотчас же Лотар услышал крик из задних рядов гурхорцев:

— Да не сейчас, идиоты! Я же приказал ждать, чтобы взять их в клещи!

Это был Блех, их прежний союзник. Теперь, когда его хитроумный план провалился из-за глупости офицера, командовавшего этими зашедшими в тыл солдатами, он протолкался вперёд и заорал:

— Не выпускать их наверх! Иначе они улетят! Один из них оборотень!

Рубос прошептал сквозь сжатые зубы:

— Догадался, ищейка ашмилонская.

Лотару очень захотелось войти в сознание Блеха и посмотреть, с самого начала он знал, что имеет дело с оборотнем, или выяснил это недавно? Но времени на это не было — увидев, что их стало ещё больше, воины в простых панцирях снова бросились вперёд.