Рубины хозяина Ко - Васильев Владимир Николаевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/41
- Следующая
– Не похоже, – покачал головой чародей. – Смерть-воздух пахнет иначе. Ну-ка, други, давайте быстро! Проскочим, авось пронесет!
И впрямь проскочили. Неприятный запах остался позади, а путники скоро уперлись в стену, дойдя до тройного перекрестка. Прямо здесь хода не было, только влево или вправо. Свернули направо. Тарус не колеблясь выбрал направление.
Шагов через пятьсот коридор опустился на два с лишком локтя, и пол, и потолок. Путники, пригибаясь еще сильнее, спустились по шаткой металлической лесенке.
– Ишь ты! – удивился практичный Роксалан. – Чего удумали – лестницу из железа сотворить. Два меча, поди, извели, а то и все три…
– Гляди: осерчал! – засмеялся беспечно Дементий. – Тебе-то что? Чай, не твои мечи.
– Негоже металл зря переводить, – покачал головой Роксалан. – Могли бы и деревянную… того и гляди – ложки станут железные мастерить, чаши, телеги…
– Деревянная сгнила бы, – уверенно молвил Дементий, глянув на лестницу. – Клянусь Даждьбогом!
За спуском коридор сворачивал вправо. Вода тут уже не текла – стояла, как в болоте, поддерживая на плаву щепки, труху, сухие листья и прочий мусор. Путники брели, хлюпая, по голень в мутной жиже. Брести так, однако, пришлось недолго – то ли подъем незаметно пошел, то ли еще что, но вскоре лужа обмелела и вовсе пропала, а под ногами тек-журчал маленький слабый ручеек, как и раньше. Темные стены сочились влагой – и как только старая кладка ее выдерживала, не поддавалась?
Не замешкался и следующий спуск, на этот раз более глубокий, в добрый человеческий рост, а то и побольше. Вниз вела длинная лестница, тоже металлическая.
– Гей-гей, Роксалан! Гляди не свались: тут уж мечей дюжины две наберется! – хохотнул язва-Дементий. Роксалан только удрученно отмахнулся.
Сверху едва пробивался слабенький свет.
Оказалось, что в самом низу есть еще один ход, на третий, нижний ярус. Второй, средний, вел вправо; нижний – влево.
Тарус сперва повел по среднему – пролезть в нижний, как ни странно, мешала тяжелая лестница. Когда Вишена спускался, за рукав ему затекла коварная струйка неприятно-холодной воды и он сердито зашипел.
Прямой коридор живенько завел в глухой тупик, оставалось одно-единственное ответвление вправо. Сунулись туда. Коридор долго тянулся прямо, после чуть изогнулся, плавно-плавно, так и не разветвившись.
Закончился он тоже тупиком.
Тарус мрачно смотрел на монолитную плиту, насмерть вмурованную в оконечность стен. Хода тут не было никогда, виделось и слепцу.
– Эге! Да тут наверху дыра! – Тарус догадался поднять взгляд горе. – Ну-ка, приподнимите меня!
С факелом в руке чародей высунулся в небольшое квадратное окно, если дыру в потолке считать окном. Вперед уводил коридор, неотличимый от всех предыдущих; позади встала неровная стена.
– Полезли!
Путники один за другим выбирались наверх, на первый уровень.
– Стойте-ка, други! – чародей присмотрелся. – Так и есть! Это тот завал, от которого мы воротились.
– Не может быть! – поразились сразу несколько воинов, успевших выбраться наверх. Из дыры как раз лез Яр.
– Посветите-ка! – попросил он, присев на краю. Тарус протянул ему пылающий факел. Яр, смешно перекосившись, заглянул вниз.
– Точно, чародей! Вона, головешка внизу валяется, какую я тогда бросил.
Тарус секунду поразмыслил.
– Подождите тут, мы мигом. Боград, Роксалан, за мной!
Быстро достигли перекрестка. В правом коридоре все так же безудержно шумела вода, но никто боле не обольщался на этот счет – не успели еще просохнуть после вынужденного купания, пусть и короткого. Надпись со стрелкой в левом коридоре нашлась сразу – свеженькая, белая.
– Водит… – прошептал глухо Роксалан и нервно оглянулся. Враз стало как-то тревожно и неуютно.
– Тише, Роксалан, – прервал чикма Тарус. – Молчи-знай. Не буди лихо, пока оно тихо. Пошли назад, нижний ярус испытаем.
Вернулись к завалу, знакомой дорогой живо дотопали до длинной лестницы. Сдвинули ее, поднатужившись. Коридор, по которому они впервые вышли сюда, убегал вверх и влево. Нижний продолжался, вроде бы, прямо.
– Готовы? – спросил чародей. – Двинули!
Негромко затюкали подошвы сапог о металлические ступени-перекладины.
«Вниз. Дальше от солнца, от света и тепла. В сырую глубину подземелий… Что-то летучих мышей не видно боле, появились перед завалом и пропали…» – думал Вишена рассеяно, перехватывая ладонями влажный металл. На этот раз коварная струйка с верхнего яруса угодила ему прямо за шиворот.
– Ух-х, ты-ы! – взбодрился Вишена.
– Чего? – вопросительно уставился на него сверху Боромир. На лбу его красовался продолговатый синяк, выглядевший в неверном свете пламени совсем черным.
– Да ничего… – ответил со вздохом Вишена. – Вода холодная.
– Держи факел, – сказал Боромир и протянул горящую ветвь, берясь другой рукой за перекладину лестницы.
Когда они скрылись в ходе нижнего яруса тьма надолго поглотила верхние коридоры. Лишь здесь, над лестницей, едва-едва пробивался сверху слабенький дневной свет.
Вдали затихали шаги, плеск и чавканье; Боромиров отряд забирался все глубже и дальше, в самое сердце горы, хотя никаких гор в степи, конечно, не было и в помине.
Этот ход мало отличался от предыдущих – та же древняя кладка, тяжелые капли на влажных стенах, низкий полукруглый свод, только воды, грязи и ила на полу скопилось побольше. Сапоги вязли, подземелье коварно сдергивало их с ног путников. Приходилось идти раскорякой, ступая у самых стен, где грязи нанесло не так много. Да еще голову не забывай пригибать, ход-то низок! Посмотрел бы кто на них – со смеху помер бы, точно. Скоморохи на ярмарках, и те так не ходят…
Воздух здесь был более сперт, чем наверху, даже факелы горели не так ярко, шипели погромче, да часто фыркали на падающие с потолка капли.
Боромир ушел во главу цепочки, к Тарусу; последним шагал теперь Вишена. С факелом идти оказалось веселее: при свете и ступать удобнее, и стены рассмотреть можно. Совсем не то, что в потемках, наугад-наощупь, широко раскрывая глаза. Правда, неуютно давил смыкающийся за спиной мрак… Ранее позади топал-хлюпал Боромир-Непоседа, витязь крепкий и надежный, теперь же приходилось поминутно оглядываться. Пожарский обратился во внимание: губы сжаты, глаза прищурены, ухо востро… Вроде бы все спокойно, позади тяжкой пеленой клубится и оседает непроглядная темень, едва потревоженная светом тройки факелов. Подземелье, страна вечной ночи…
Ход никуда не сворачивал и не разветвлялся. Слабый уклон ясно давал понять, что путники спускаются все глубже и глубже. Тарус вел уверенно и невозмутимо, словно из гридны в сени.
Смутное чувство опасности и беспокойства охватило Вишену спустя часа три с лишком. Наползало оно, вроде бы, сзади. Путники почему-то ускорили шаг, не сговариваясь, хотя все давно уже притомились не на шутку. Почувствовали, что ли, эту чертовщину за спиной? Вишена не был уверен. Может, и так.
Оглядывался он теперь вдвое чаще. Что там, позади, гром и молния? Чу! Воды ли плеск? Послышалось ли?
Скосил глаза на изумруды – темны, как мрак подземелий. Однако успокоение не пришло. Вишена давно понял: волшебные каменья реагируют лишь на СВОЮ нечисть, на создания ЕГО, Вишены, мира.
Эх, ноги-ноги, выручайте! Хотя, куда бежать-то? Коридор, он и есть коридор. Эта тварь, что позади, все одно нагонит, ежли бегает как следует, быстро. Хорошо еще, что ход узок да невысок, знать, тварь не особо велика…
«Стоп! – подумал Вишена, оборвав скачущие в ритм шагам мысли. – Стоп! Откуда я знаю о твари?»
В этот же миг то, что сидело у него внутри, царапалось, шипело и нашептывало, вдруг сжалось в упругий комок, скукожилось и отступило. Отступило, но не ушло. Притаилось, ждет.
Холодный пот прошиб Вишену. Сильна тварь! Не заметил как грызть начала, как внутрь пробралась, в мысли, в разум. Эх-ма, Тарус далеко, уж он бы дал твари, надолго запомнила бы!
Впопыхах никто не заметил, как кладка сменилась диким камнем; не обратили внимания и на изменившееся эхо. Путники, скорчившись в три погибели, бежали теперь ходом, прорубленным прямо в гранитной скале и спустя несколько минут ворвались в пещеру. Велика ли она была – попробуй скажи. Света трех факелов хватало лишь на то, чтобы отогнать мрак от части стены и отверзнутого зева хода, откуда только что вырвались люди, гонимые непонятным страхом.
- Предыдущая
- 30/41
- Следующая
