Рубины хозяина Ко - Васильев Владимир Николаевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/41
- Следующая
Додумать он не успел. Жирная косматая муха, басовито жужжа, шлепнулась на длинную травинку-ствол и закачалась, будто на качелях. Вишена попятился. Муха со скрипом терла щетинистые лапы одна о другую и хищно шевелила хоботком, похожим на омутову булаву.
«От такой, пожалуй, и мечом не отмахаешься…» – неприязненно подумал Вишена.
– Гей-гей! Пожарский, где ты? – послышался из-за стены клич Боромира.
Муха насторожилась, даже лапами своими погаными прекратила скрипеть.
Вишена замер. В тот же миг в воздухе мелькнуло что-то розоватое и длинное, ткнулось на мгновение в муху и та с чавкающим звуком исчезла.
Отступив, Вишена осмотрелся и невольно вздрогнул. Невдалеке сидел кто-то огромный, с белесым отвислым брюхом и криво растопыренными лапами, обладатель безобразно большого рта и стеклянно-водянистого взгляда. Взгляд прилип к Вишене.
«Жаба!» – понял он и мигом нырнул под стену-корону.
Увы, хода уже не было. Вишена стукнулся о что-то, преградившее путь, и затаился.
«Что делать? Найдет ли меня жаба в этой ямке?»
А преграда вдруг заворочалась и сердито сказала голосом Боромира:
– Ну, Вишена, ну, пряник, так тебя через это самое! Руку отшиб, дурилка!
– Назад! – просипел Вишена тревожно. Голос куда-то подевался; горло враз пересохло. Боромир понял и мгновенно выбрался из-под стены, потом помог выбраться Вишене.
– Ну? – требовательно спросил Боромир, когда побратим оказался наверху и пытался отдышаться.
– Жаба, – коротко объяснил Вишена и растопырил руки, – вот такенная. Только что сожрала муху себе под стать.
Подоспели остальные путники во главе с Роксаланом.
Боромир, обернувшись, оценивающе глянул на корону.
– Думаю, на эту сторону ей не выбраться. А посему – у нас своя дорога, у нее своя.
Тарус отрицательно покачал головой.
– Не выйдет, Непоседа. Жаба все едино нас отыщет. Покуда мы ее не убьем, будем оставаться букашками в траве. Такова наша вторая напасть.
– Почем знаешь? – засомневался Вишена и, прищурив по обыкновению глаз, склонил набок кудрявую голову.
– Уж знаю, – отмахнулся Тарус.
Ему поверили, как всегда.
Боромир обнажил меч.
– Что же. Не станем мешкать. Ты со мной, чародей?
Тот кивнул и многозначительно подмигнул Вишене.
– Пошли, Пожарский?
Они направились к лазу под короной. Боромир и Вишена скользнули вниз, ровно пара ужей в реку; чародей задержался и нашел глазами Яра.
– Ну, чего стал? Марш за нами!
Яр просиял и, на бегу вытащив меч из ножен, скрылся в яме. Рубины коротко сверкнули, отразившись от золотой стены, затем их багровое сияние увязло в полумраке лаза. Последним нырнул под стену Тарус.
Долго было тихо. Путники полукругом замерли над ямой-ходом, вслушиваясь в шорохи травяного леса. Потом из-за стены донеслись приглушенные крики и звуки поединка, странные и непривычные, ибо никто не услышал первейшего и обязательного звука битвы – звона клинков. Но все понимали: это не просто сеча, меч в меч, сталь в сталь.
– Подсобить бы… – нерешительно сказал Роксалан и шагнул вперед, к стене. Боград поймал его за плечо.
– Куда? Тарус знает, что делает. Жди, друже.
Роксалан скрипнул зубами. Душою он был там, за стеной. Да и не он один: нервно поглаживал рукоятку секиры Славута, хмурился здоровяк Омут, закусила губу Купава…
Первым из-под стены показался Вишена. На щеке выделялся огромный кровоподтек, отсутствовала большая часть куртки. Казалось, драл его медведь своими когтищами. Вишена пошатывался, тряс головой, все еще сжимая в руках окровавленный меч. Тарус и Боромир лишь запыхались; мечи они уже убрали в ножны. Одежда Боромира потемнела от крови и еще какой-то влажной вонючей гадости, но, судя по улыбке, это была кровь твари. На Тарусе виднелось всего несколько пятен.
И, наконец, выбрался из ямы сияющий Яр. Его целиком залило той же вонючей гадостью, но мальчишка торжествовал и не собирался этого скрывать. Он радостно вскрикнул и воздел руки к небу, чтобы все смогли увидеть уменьшившийся меч.
– Гей, Тарус, говори: «Два!» Самое время.
Чародей засмеялся, запрокинув голову, и послушно молвил:
– Два, Яр! Два, это уж точно!
Вишена рухнул на землю и блаженно расслабился, растрепанный и исцарапанный.
– Кто это его так? – удивился Славута.
– Да эта дура лупоглазая, – восторженно ответил Яр. – Ей-ей больше терема! Она Пожарского языком своим липким тюкнула, да хорошо Боромир успел его перерубить. А Вишену все одно по земле да колючкам протащило.
После сражавшиеся долго отмывались в озере неподалеку. Странно, но избавление от второй напасти не вернуло их в мир, где трава – это лишь ковер под ногами и где жабу запросто можно отшвырнуть с дороги носком сапога, а можно раздавить и не заметить этого. Дремучие заросли трав не отпускали их, окружив и стиснув в крепких зеленых объятиях.
Тарус задумался. Что предпринять? Идти на юг к дулебам? Так ведь для них, крохотных, непосилен такой далекий путь. Жизни не хватит, чтобы добраться. Оставалось надеяться на третью напасть; напастью этой будет гадюка, чародей не сомневался. Он быстро смекнул, что избавлением от напастей служит убийство твари из знака рубиновым мечом. Тарус решил ждать.
Долго ждать не пришлось. Вскорости Дементий и Пристень нашли пару огромных сероватых яиц и чародей понял – началось! Посреди груды изломанной скорлупы уже извивались четыре вылупившихся змееныша. Даже эти малыши казались гигантами. А вдалеке уже качались толстые зеленые стебли: к людям, наверняка, ползла мамаша.
– В стороны! Живо! – скомандовал Тарус. Отряд рассыпался, как стая скворцов. Солнце весело играло на обнаженных клинках.
Боромир неотрывно глядел в сторону ползущей твари. Ее еще не было видно, но шорох и шевелящаяся трава ясно показывали, что она приближается. Рядом с Непоседой застыл с мечом в руке Тарус. Вторая его рука лежала на плече Яра. Вишена сбросил остатки куртки и переглянулся со Славутой. Тот придерживал свою секиру и криво улыбался. Тикша напротив – остался серьезен, все крепче стискивая зубы. Угрюмо утерся рукавом Омут; Боград покусывал ус, сжимая в правой руке меч, в левой – кинжал. Венеды по своему древнему обычаю часто сражались с мечом и кинжалом. Сейчас лишь Радислав из людей Бограда ограничился одним мечом.
Змея была огромна. Многие, увидев ее, вскрикнули, пораженные. Треугольная голова поднималась над грунтом на добрых два человеческих роста; алый раздвоенный язык плясал перед мордой, ощупывая дорогу. Немигающие круглые глаза уставились на людей, и каждому показалось, что змея смотрит именно на него. Черное поблескивающее тело вилось петлями; каждая чешуйка отчетливо выделялась, а все вместе они составляли безукоризненный узор, идеальный и неповторимый в своем совершенстве.
– Как же эту громадину убить? – прошептал растерянно Яр и Тарус сильно сжал его плечо.
– Не дрейфь, хлопче, на то мы и люди, а не твари безмозглые…
Цепочка людей ощетинилась клинками. Змея громко зашипела и приподняла переднюю часть тела, приняв оборонительную позу.
– Нападайте со всех сторон одновременно! – крикнул Боромир. – По сигналу!
С криком бросились на гигантского гада путники, пытаясь достать черную плоть сталью, но змея ловко уворачивалась, сшибив с ног Богуслава коротким молниеносным выпадом. Венед рухнул на землю и не поднялся более. Вторая атака привела к тому же – гадюка осталась невредимой, а Ярош с Дементием выбыли из битвы.
– Яр, Тарус, обходите ее сзади, пока мы здесь донимаем, – крикнул снова Боромир.
Чародей, Яр, а за ними и Вишена исчезли среди стволов.
Обладая поразительной реакцией змея не позволяла даже зацепить себя. Люди напрасно наскакивали на нее, вкладывая в удары всю силу: клинки со свистом рассекали пустоту.
Троица тем временем зашла с противоположной стороны. Именно так, не сзади, ибо гадюка свилась кольцами и могла обороняться или нападать по кругу.
– Мы с Вишеной рубанем ее, а ты, Яр, будь наготове! Как она голову сюда сунет, сам знаешь, меч в руке, – сказал Тарус шепотом. Но этого хватило. Не успели они и с места сдвинуться, змея, шипя, ударила. Плоская тупая голова отшвырнула чародея и Вишену далеко прочь. Следующий удар предназначался Яру. Прежде чем взвиться в воздух и захлебнуться болью мальчишка успел дернуть мечом.
- Предыдущая
- 19/41
- Следующая
