Про девочку Веру и обезьянку Анфису. Вера и Анфиса продолжаются - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/12
- Следующая
И Елизавета Николаевна начала играть:
И вдруг послышалось – БЛЯМ!
Елизавета Николаевна удивлённо посмотрела по сторонам. Она это БЛЯМ не играла. Она снова начала: «Я был когда-то странной игрушкой безымянной, к которой в магазине…»
И вдруг снова БЛЯМ!
«В чём дело? – думает Елизавета Николаевна. – Может быть, в рояле мышка поселилась? И по струнам стучит?»
Елизавета Николаевна крышку подняла и в пустой рояль полчаса смотрела. Никакой мышки. Она снова начала играть: «Я был когда-то странной…»
И снова – БЛЯМ, БЛЯМ!
– Ничего себе! – говорит Елизавета Николаевна. – Уже два БЛЯМа получилось. Ребята, вы не знаете, в чём дело?
Ребята не знали. А это Анфиса, завёрнутая в простыню, мешала. Она незаметно ножку высунет, сделает БЛЯМ по клавишам и ножку снова в простыню вдёрнет.
Вот что получилось:
БУХ получилось потому, что Анфиса довертелась и с рояля рухнула. И все сразу поняли, откуда эти БЛЯМ-БЛЯМы сыпались.
После этого в жизни детского сада наступило некоторое затишье. То ли Анфиска устала каверзничать, то ли за ней очень внимательно все смотрели, но за обедом она ничего не выкинула. Если не считать, что она тремя ложками суп ела. Потом спала тихо вместе со всеми. Правда, спала на шкафу. Но с простынёй и подушкой, всё как положено. Никаких горшков с цветами по комнате не рассыпала и со стулом за директором не бегала.
Елизавета Николаевна даже успокоилась. Только рано. Потому что после полдника было художественное вырезание. Елизавета Николаевна сказала ребятам:
– А сейчас все мы дружно возьмём ножницы и будем из картона вырезать воротнички и шапочки.
Ребята пошли дружно брать картон и ножницы со стола. Анфисе ни картона, ни ножниц не хватило. Ведь Анфиса как была незапланированная, так незапланированной и осталась.
– Мы берём картон и вырезаем кружочек. Вот так. – Елизавета Николаевна показала.
И все ребята, высунув языки, стали вырезать кружочки. У них получались не только кружочки, но и квадратики, треугольники и блины.
– А где мои ножницы?! – закричала Елизавета Николаевна. – Анфиса, покажи мне свои ладошки!
Анфиса с удовольствием показала чёрные ладошки, в которых ничего не было. А задние лапы спрятала за спину. Ножницы конечно же были там. И пока ребята вырезали свои кружочки и козырёчки, Анфиса тоже вырезала дырочки из подручного материала.
Все так увлеклись шапочками и воротничками, что не заметили, как час прошёл и родители стали приходить.
Забрали Наташу Грищенкову, Виталика Елисеева, Борю Голдовского. И вот папа Веры пришёл, Владимир Фёдорович.
– Как тут мои?
– Хорошо, – говорит Елизавета Николаевна. – И Вера, и Анфиса.
– Неужели Анфиса ничего не натворила?
– Как не натворила? Натворила, конечно. Всех зубным порошком посыпала. Чуть пожар не устроила. В бассейн с утюгом прыгнула. На люстре качалась.
– Значит, не берёте её?
– Почему не берём? Берём! – сказала воспитательница. – Вот сейчас мы кружочки режем, а она никому не мешает.
Она встала, и все увидели, что её юбка в кружочках. И её длинные ноги изо всех кружочков сверкают.
– Ах! – сказала Елизавета Николаевна и даже присела.
А папа взял Анфису и отобрал у неё ножницы. Они у неё в задних лапах были.
– Эх ты, чучело! – сказал он. – Сама своё счастье испортила. Придётся дома сидеть.
– Не придётся, – сказала Елизавета Николаевна. – Мы берём её в детский сад.
И ребята запрыгали, заскакали, заобнимались. Так они Анфису полюбили.
– Только обязательно принесите справку от врача! – сказала воспитательница. – Без справки в детский сад ни один ребёнок не пройдёт.
Как Вера и Анфиса в поликлинику ходили
Пока у Анфисы справки от врача не было, её в детский сад не брали. Она дома оставалась. И Вера с ней вместе дома сидела. И конечно, с ними сидела бабушка.
Правда, бабушка не столько сидела, сколько по хозяйству бегала. То в булочную, то в гастроном за колбасой, то в рыбный магазин за селёдочными очистками. Анфиса эти очистки больше всякой селёдки любила.
И вот суббота наступила. Папа Владимир Фёдорович в школу не пошёл. Он взял Веру и Анфису и в поликлинику с ними отправился. Справку получать.
Веру он за руку вёл, а Анфису для маскировки решил в коляску посадить. Чтобы детское население со всех микрорайонов не сбегалось.
Если кто-то из ребят замечал Анфиску, то за ней очередь выстраивалась, как за апельсинами. Уж больно ребята в городе любили Анфиску. Но она тоже времени даром не теряла. Пока ребята вокруг неё крутились, брали её на руки, передавали друг другу, она к ним в карманы лапки засовывала и всё оттуда вытаскивала. Передними лапками ребёнка обнимет, а задними у ребёнка карманчики чистит. И все вещички она в защёчных мешках прятала. Дома у неё изо рта вынимали ластики, значки, карандашики, ключи, зажигалки, жвачки, монетки, соски, брелки, патроны и перочинные ножички.
Вот они к поликлинике подошли. Вошли внутрь, в вестибюль. Вокруг всё белое и стеклянное. На стенке висит весёлая история в стеклянных рамочках: что с одним мальчиком было, когда он ядовитые грибы съел.
И другая история – про дяденьку, который сам себя лечил народными средствами: сушёными пауками, примочками из свежей крапивы и грелкой из электрического чайника.
Вера говорит:
– Ой, какой дяденька смешной! Сам больной, а курит.
Папа ей объяснил:
– Это он не курит. Это у него под одеялом грелка вскипела.
Вдруг папа закричал:
– Анфиса, Анфиса! Не облизывай плакаты! Анфиса, зачем ты в урну засунулась?! Вера, возьми веник и подмети, пожалуйста, Анфису.
У окна в кадке огромная пальма стояла. Анфиса как её увидела, так к ней и бросилась. Обняла пальму и в кадку встала. Папа пробовал её увести – ни за что!
– Анфиса, отпусти, пожалуйста, пальму! – строго говорит папа.
Анфиса не отпускает.
– Анфиса, Анфиса! – ещё строже говорит папа. – Отпусти, пожалуйста, папу.
Анфиса и папу не отпускает. А руки у неё – как будто тиски из железа. Тут на шум пришёл врач из соседнего кабинета.
- Предыдущая
- 3/12
- Следующая
