Ты еще вернешся, Тришка - Козлов Вильям Федорович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/25
- Следующая
Заинтересованный Роман подошел к старичку и поздоровался. Тот оторвался от желтого цветка на тонкой длинной ножке, рассеянно взглянул на мальчишку и, щелкнув лупой, спрятал ее в карман легкой светлой куртки. Лицо у него вдруг стало сердитое.
— Теперь понятно, почему в небе не видно жаворонков, — сказал он. — Откуда им тут быть, если лес обрабатывали ядохимикатами?
— И отравили птиц? — спросил удивленный Роман.
— Так можно всех птиц на свете уморить, — гневно ворчал старичок. — В морях-океанах душат их нефтяной пленкой, а в лесах-полях травят химией!
— Кто?
— Люди! Такие же, как мы с тобой, о двух ногах-руках! Человек называется мыслящим! И кто только посыпал эту гадость? — старичок ткнул рукояткой сачка в луг.
И Роман вдруг вспомнил, как ранней весной над лугами, полями и лесом летал маленький самолет-кукурузник и волочил за собой большое серое облако. В поселке говорили, что лесу угрожает какой-то опасный вредитель, вот его и травят с воздуха.
Старичок сердито выслушал его, будто это Роман опылял ядохимикатами окрестности, и мудрено сказал:
— Вредитель выжил и дал новые стойкие к ядам мутации, а птицы пострадали… Если бы природа не помогала пернатым и животным, ну, к примеру, ливневый дождь, который смывает с растительности химикаты, мы бы с вами, молодой человек, уже жили в безмолвном мире, где больше не услышишь птичьего голоса…
— А рыб вы не изучаете? — спросил Роман, вспомнив про сеть.
— Я орнитолог, меня интересуют только птицы, — ответил старичок.
— В лесу много птиц, — сказал на прощанье Роман и зашагал к своему дому, а сердитый старичок пошел вдоль речки Уклейки к сосновому бору.
ВЫСТРЕЛЫ В ЛЕСУ
Тимофей Георгиевич Басманов и его сын Ромка складывали в поленницу дрова, когда эхо принесло из леса два прозвучавших один за другим выстрела. Роман выронил полено и оглянулся. Всякий раз, когда он слышал выстрелы, сразу представлял себе раненного пулей-жаканом Тришку… Охота запрещена, но браконьеров в лесу много. Что стоит убить почти ручного медведя? Тришка не боится людей и охотно идет им навстречу. Найдется какой-нибудь охотник, который этим воспользуется. Попался же на днях Тришка в капкан?
Старший Басманов тоже прислушался. Немного погодя в той же стороне прозвучал еще один глухой выстрел. Скуластое лицо Тимофея Георгиевича стало хмурым. Он высокий, широкоплечий, с густыми черными волосами, зачесанными назад. Широкие брови срослись на переносице. Роман знает, что отец у него сильный и отчаянный человек. Не один раз вступал он в неравную схватку с браконьерами. И не один из них грозился расправиться с отцом, но тот лишь усмехался. Говорил, что браконьер в своей сущности трус и хватается за оружие от страха.
— Наверное, опять гости с Липовой Горы, — сказал отец.
— А вдруг они в Тришку стреляют? — взволновался Ромка.
Отец глянул на кромку леса: солнце клонилось к закату, высокие перистые облака медленно наползали на поселок. В березовой роще высвистывали соловьи.
Раздался еще один выстрел, а немного погодя сразу два. Дуплетом.
— Черт бы их побрал! — выругался отец и бегом бросился в дом. Через минуту он вышел в резиновых сапогах, брезентовой куртке, в руках двустволка.
— Можно, я с тобой? — попросился Роман.
Отец ничего не ответил. Роман сорвался с места, вбежал в сени, схватил с гвоздя свою куртку, а переобуться времени не хватило — отец ждать не будет, — так и побежал вслед за ним в сандалетах.
Отец шагал быстро и бесшумно. Редко сучок хрустнет под сапогом да закачается задетая плечом ветка. Роману приходилось то и дело припускать бегом. Путь они держали к Черному озеру. В той стороне раздались выстрелы.
— Наверное, устроили облаву на лося, — сказал Роман, поравнявшись с отцом. — Если это с Липовой Горы, так их много… Они по одному не охотятся.
— Пожалуй, лучше бы ты вернулся домой, — хмуро уронил отец.
Роману кровь ударила в лицо: отец подумал, что он трусит!
— Пусть их будет хоть двадцать, — сказал он.
И увидел, как уголки губ у отца дрогнули, обнажив белые зубы.
— Чей же это Тришка капкан притащил? — помолчав, задумчиво спросил отец.
— Кто у нас капканы ставит? — сказал Роман. — Егор Пестрецов, дед Андрей, ну еще Савельев.
— Дед Андрей на енотов и барсуков не замахивается. Он специалист по кротам и ондатрам.
Роман рассказал отцу про случай на Черном озере. Немного помолчав, старший Басманов — он и вообще-то был не очень разговорчив — сказал:
— Сеть зря утопил. По сети бы и хозяина нашли.
— А если бы он меня застукал на берегу с сетью? — возразил Роман.
— И то верно, — сказал отец.
Больше он к этой теме не возвращался.
Они отошли от поселка километра на два с половиной, когда услышали в лесу громкие голоса, смех. Солнце уже село, и стало сумрачно. Негромко шумели деревья. Где-то далеко куковала кукушка. Перистые облака над лесом снизу были золотистыми, а по краям будто обведены синей тушью.
Когда Басмановы приблизились к поляне, навстречу выскочила вислоухая гончая. Коротко тявкнув, тут же повернула назад и скрылась за кустом вереска.
Отец и Роман вышли на овальную поляну, где на седом мху сидело пятеро охотников. Ружья лежали где попало. А одно висело на кривом суку. У толстой сосны, подогнув ноги, на боку лежал убитый лось. Узкая горбоносая морда зарылась в мох, остекленевший в радужной оболочке зрачок бесцельно смотрел в небо.
На овальной поляне, на седом мху сидело пятеро охотников.
Никто из охотников не вскочил на ноги, не засуетился. Все молча, с любопытством смотрели на Басмановых. Гончая улеглась рядом с громоздким мужчиной в болотных сапогах и сером плаще с капюшоном. Положила морду на лапы и глаза прижмурила.
— Привет, Тимофей. — Один из охотников поднялся и подошел к отцу. Они пожали друг другу руки. Роман узнал егеря Лапина, он не один раз бывал у них дома.
— Я думал, браконьеры шалят, — сказал отец и бросил косой взгляд на охотников. Прислонившись спинами к стволам, они курили и молча посматривали на пришедших.
— Да вот по лицензии отстреляли лосишку, — сказал Лапин. — Старик, а загонял нас до седьмого пота.
— Ты же говорил, до осени не будет никаких лицензий, — сказал отец. Он был раздосадован: стоило тащиться такую даль, чтобы полюбоваться на застреленного по законной лицензии лося.
— Бывай, — кивнул Лапину отец и хмуро взглянул на охотников: — А курить, граждане, в бору не годится… Уже неделю стоит сушь. Одна искра — и…
— Как будто мы первый раз в лесу! — хмыкнул толстяк.
— Все ж попрошу папироски погасить, — сказал отец.
Ворча — слов не разобрать было, — охотники заплевали папироски. Никто из них не бросил окурок на землю, запихали их, скомкав, в спичечные коробки, по всем правилам.
Ни слова не говоря, Тимофей повернулся и зашагал к дому. Вслед за ним поплелся и Роман. Он слышал, как толстяк, повернувшись к соседу, негромко сказал: «Чертовщина! Даже в лесу и то на каждом шагу тебе указывают, куда идти, в кого стрелять, где курить…»
По дороге домой отец только сказал:
— Ладно попался им старый сохатый, а если бы молодой? Он и убегать бы не стал… Какая же это охота? Нынче лоси что тебе корова. Не охота это, а убой!
МАЛЬЧИШКИ-ДЕВЧОНКИ…
Майя сидела на корточках перед наспех сколоченной из деревянных реек клеткой и смотрела на большую красивую птицу, нахохлившуюся на жердочке. Птица, приоткрыв загнутый хищный клюв, наклонила набок голову, и ее темный, с зеленовато-желтой окаемкой глаз настороженно следил за девочкой. Черные крылья с ржаво-красными треугольными пятнами на концах были плотно обхвачены широким пластырем. Это дедушка наложил на плечевую кость, перебитую дробью, тугую повязку.
- Предыдущая
- 5/25
- Следующая
