Страницы незримых поединков - Логунов Виктор Александрович - Страница 22

25 августа 1943 года Ковтун был назначен на охрану железнодорожного состава с боеприпасами, следующего из Орши в Рославль. Позже он писал: 27 августа ночью я оставил пост и получил от Николаева (Дмитрия Бохана) три магнитные мины. С ними охотился я за горючим, на станции оно отсутствовало… На станции Самолюбовка в ночь на 30 августа, в 2 часа, я подложил магнитки в вагоны сопровождаемого мною эшелона (посредине и к концам). Первой пришла в действие средняя мина, от нее загорелись вагоны по обе стороны. Спавшая охрана в панике оставила станцию. Кое-кто бросился тушить пожар, но напрасно; взрыв мин и следующих вагонов отогнал всех на 2—3 километра от станции. Загорелся стоявший рядом эшелон…

В результате этой диверсии были уничтожены здание станции, 54 вагона с боеприпасами и другими грузами, разрушены железнодорожные пути. На семь дней было прервано движение на этом участке дороги!

Но по-прежнему начальник партизанской разведки не оставлял без пристального внимания Оршу. Все так же незадачливое местное отделение ГФП было вынуждено докладывать своему руководству о диверсиях на станции и в городе.

24.8.43 г. на станции Орша-Западная произошел взрыв трех цистерн с дизельным топливом, — говорилось в очередном секретном донесении ГФП. — Огонь перебросился на рядом стоящие вагоны. Сгорели вагоны с моторами, платформы с автомашинами и другим имуществом.

А через несколько дней им пришлось докладывать о небывалой до сих пор по последствиям крупной диверсии.

Дело было так. По заданию Алексея Петровича разведчики группы Дмитрия Бохана долго, несколько месяцев, искали подступы к нефтебазе, питавшей горючим многие соединения армий группы «Центр». Расположенная в лесу база тщательно охранялась гитлеровцами. Они огородили ее высоким забором из колючей проволоки, днем и ночью выставляли усиленные посты со сторожевыми собаками. И все же разведчикам удалось установить связь с военнопленными, работавшими на базе, найти среди них патриотов, передать им магнитные мины.

31 августа, ровно в 6 часов утра, огненный смерч охватил всю базу. Пожар, полыхавший несколько часов, был настолько сильным, что гитлеровцы даже не рискнули применить пожарные машины.

В результате были уничтожены тысячи тонн бензина, убито и ранено около тридцати гитлеровцев.

В сентябре «Сокол» принял радиограмму: за образцовое выполнение специального задания в тылу врага подполковник Алексей Петрович Максименко награждался орденом Красного Знамени.

А советские войска неуклонно продвигались на запад, освободили Харьков, Сумы, Брянск, Духовщину. А от Духовщины до Орши рукой подать.

Максименко гордился тем, что и он, и руководимые им разведчики и подрывники причастны к победам Советской Армии..

Как-то проведав, что в лесах под городом появился довоенный начальник оршанских чекистов, и увязав это с участившимися диверсиями на станции, гитлеровцы за поимку его назначили крупную награду. Чего только не сулили за голову Алексея Петровича! И тысячи марок, и десятки литров спирта, и даже имение.

И хотя Максименко не засиживался в штабе бригады, все время бывал в дороге, часто то в одном, то в другом месте встречался с разведчиками и связными, местным населением, разжиться имением за «живого или мертвого» чекиста предателям не удалось.

Много раз подрывники обезвреживали подосланных убийц, даже с ядом. Кто они? Это и переодетый полицейский Друк, направленный в заслоновскую бригаду, чтобы убить командира бригады и его заместителя, и бывший бургомистр со Смоленщины Лобанов, и бывший кулак Прохорович, которого основательно готовил гауптшарфюрер Альтман…

Организация диверсий, разведывательная и контрразведывательная работа были не только служебными обязанностями чекиста Максименко, но и его призванием. Алексей Петрович был в постоянном поиске людей, способных и готовых выполнить сложные, трудные, связанные с большим риском задания.

Разведчики «Неуловимых» действовали почти в каждой деревне Оршанского района. «Глаз людей Максименко» постоянно следил и за многими вражескими гарнизонами, расположенными в крупных населенных пунктах.

Безусловную ценность для командования Красной Армии представлял составленный разведчиком Румянцевым «Список полевых частей, находящихся на снабжении в оршанском гарнизоне».

Главное в списке заключалось в том, что назывались номера (свыше ста!) армейских частей, полицейских и других карательных формирований гитлеровцев, обеспечение которых шло через Оршу, и, следовательно, действовавших на этом участке фронта.

Дополняя сведения Румянцева о значении склада, который обеспечивал продовольствием целую ораву воинских частей, другой разведчик Григорий Бохан сообщал: В Орше важным объектом следует считать крупнейший продовольственный склад, обслуживающий весь оршанский прифронтовой участок… Склад занимает четыре здания… Далее назывались ориентиры для бомбежки и была приложена схема. А чуть позже этот разведчик переслал Максименко четыре схемы: дислокации штаба армии, пересыльного фронтового пункта, комендатуры и управы.

Землеустроитель городской управы разведчик Евгений Исаченко по «служебным делам» часто бывал в воинских частях и использовал любую возможность для посещения оборонительных сооружений гитлеровцев. Вначале он делал черновые наброски объектов противника, затем наносил их на карту. В таком виде они и поступали к Алексею Петровичу.

Пройдут годы, и Главный маршал авиации А. Е. Голованов, в годы войны командовавший авиацией дальнего действия, напишет: …В массированных налетах на Оршанский узел одновременно принимало участие от 180 до 230 самолетов… Удары по врагу в Орше были меткими потому, что летчикам помогали белорусские патриоты-подпольщики. Рискуя жизнью, они проникали на военные объекты гитлеровцев и сигналами с земли указывали, куда сбросить бомбовый груз, чтобы нанести оккупантам как можно больший урон (Звезда, 1974 г., 13 июня).

А дело было так. По поручению Алексея Петровича Дмитрий Бохан из самых смелых и надежных разведчиков подобрал группу сигнальщиков. Получив от Максименко заблаговременно сведения о дне и часе бомбардировки, храбрецы пробирались поближе к важным объектам противника и ракетами наводили наших пилотов на цели. После бомбардировки разведчики «Неуловимых» сразу же докладывали своему руководителю о ее результатах, а через день-второй эти результаты становились известными и командованию авиации дальнего действия.

В ночь на 11.10.43 г. в результате прямого попадания бомб на бензобазу, расположенную возле льнокомбината, возник большой пожар. База полностью уничтожена, — сообщал в Центр Максименко. — На восточную часть ст. Орша было сброшено несколько бомб. Уничтожен эшелон с боеприпасами.

Напуганные эффективными бомбардировками Оршанского узла, гитлеровцы прибегли к новому маневру. Их уловка была своевременно установлена разведчиками. В связи с опасностью воздушного нападения на станцию Орша, — 6 октября 1943 года сообщал вездесущий Дмитрий Бохан, — бензоналивные составы и эшелоны с боеприпасами ночью не доходят до станции Орша, а останавливаются на подходах к Орше — на станциях Погост, Коханово, Можеевка…

А между тем росли ряды разведчиков «Неуловимых», продолжала расширяться география их деятельности.

Однажды хмурым ноябрьским утром Кондратьев доложил Максименко: немцы проводят мобилизацию местного населения для строительства оборонительных сооружений.

— Интересно, интересно, — как-то неопределенно отреагировал Максименко и вдруг спросил: — И что же вы, милостивый государь, прикажете нам делать?

Леонид Кондратьев быстро понял этот «дипломатический» язык: Алексей Петрович требовал, чтобы подчиненные не ограничивались фиксацией событий и фактов: «То, что прошло, не вернешь и не переделаешь. А вот, пораскинув умом над тем, что и как случилось вчера и позавчера, надо думать о завтрашнем дне, планировать его, а не полагаться на авось».

— Я считаю, надо разъяснить населению коварную затею фашистов и посоветовать уходить в леса, — предложил Кондратьев.