Философия в систематическом изложении (сборник) - Коллектив авторов - Страница 63

В каждый момент бодрствования душа получает огромное множество внешних впечатлений; глаза и уши, кожа и другие органы чувств не перестают доставлять ей сведения о происходящем во внешнем мире и об изменениях ее собственного тела. Но то, что фактически переживается душой как результат всех воздействий, значительно отличается от суммы ощущений, которые могли быть вызваны этими внешними раздражениями, т. е. от того, что достигло бы сознания души, если бы она обладала одной только чувственной организацией. Фактически переживаемое соопределяется также всеми прочими закономерностями душевной жизни; в отличие от простого ощущения, мыслимого изолированным, мы его называем восприятием.

Возьмем в руки газету и затем перевернем ее заголовком вниз: вид ее совершенно изменится. Перед нами расплывчатая масса непонятных деталей, тогда как вначале мы видели определенные знакомые нам вещи, осмысленно соединенные в отдельные группы и слагающиеся в одно большое целое. Вид перевернутой газеты есть результат деятельности почти одних только чувств. Обычный же вид газеты есть действительное переживание развитой души при нормальных обстоятельствах. Разница между обоими видами покоится на действии внимания, памяти и упражнения.

Во всяком акте восприятия прежде всего достигает сознания только часть того, что в данный момент могло бы достигнуть сознания в силу воздействующих на душу объективных раздражений, взятых по себе. В зависимости от ценности воздействий для чувствований, от предшествовавшего опыта души, от мыслей, которые в данный момент занимают душу, некоторые воздействия достигают своей цели за счет многих других, объективные причины которых также имеются налицо и действуют на органы чувств. Из вещей, изображения которых имеются в данный момент на сетчатке моего глаза, я с полным сознанием воспринимаю только очень немногие, да и то лишь некоторые их особенности, а если я воспринимаю видимые вещи, то очень легко случается, что я вовсе не обращаю внимания на имеющиеся одновременно с ними слышимые или осязаемые вещи.

Но зато восприятие, с другой стороны, заключает гораздо больше того, что дается одними только объективными раздражениями: душа на основании прежнего опыта обогащает и наделяет доходящие до нее чисто чувственные впечатления разного рода представлениями. Душа мысленно разъясняет или дополняет данные чувства тем, что она до того обычно или часто переживала при условиях, подобных теперешним, и чем чаще бывали эти переживания, тем живее и неотступнее эти добавочные представления. Мы, например, прямо-таки видим, каковы вещи на вкус или на ощупь, холодные они или теплые, тяжелые или легкие, хотя чувственные глаза нам никаких сведений об этом, понятно, доставлять не могут. Если мы по слуху или по глазомеру судим о расстоянии вещей от нашего тела, то это покоится именно на таком пояснении чувственных признаков, например величины или окраски предметов, силы шумов, посредством ассоциации привходящих на основании прежнего опыта представлений. Вообще, все наше знание вещей, их свойств и названий, все наше понимание их значения и употребления состоит не в чем ином, как в мысленном прибавлении впечатлений, полученных от них раньше посредством разных иных чувств. Патологические случаи весьма поучительны в этом отношении. Болезненные процессы в мозгу иногда рассматривают описанные процессы ассоциативного обогащения; тогда мы имеем пред собой чисто чувственное ощущение без познавания и понимания объектов, как это наблюдается обычно только на первой поре жизни. Известного рода больные, например, у которых не наблюдается никакого расстройства кожной чувствительности, все-таки не могут познавать предметы одним осязанием (паралич осязания), но стоит им только разрешить посмотреть на предметы, и они уже знают, с чем они имеют дело.

Далее, для восприятия характерна еще третья его особенность: в восприятии мы сознаем вещи в совершенно ином распределении, чем то, какое было бы дано одними раздражениями ощущения. Когда мы смотрим на перевернутую газету или на опрокинутую картину, мы внутри целого тоже различаем отдельные части. Но это различение мы делаем по чисто внешним признакам. До нашего сознания отдельно доходят, скажем, части, отделенные друг от друга пустым промежутком или заключенные в черную рамку, или, например, сплошные пространства вполне или приблизительно одинаковой окраски; но то, что мы называем родством вещей по содержанию, не играет при этом никакой роли. Совершенно иначе обстоит дело при восприятии развитого сознания. Поверхностного взгляда на комнату достаточно, чтобы различить столы, стулья, картины и т. д. как особые самостоятельные вещи; точно так же мы при первом же взгляде на ландшафт различаем дома, деревья, дороги и т. п. И происходит это не потому, что отдельные части этих вещей связаны между собой в пространстве, а также не вследствие каких-либо иных побочных особенных обстоятельств. Вся суть в том, что мы различаем и сочетаем группы раздражений по их принадлежности, т. е. сообразно тем сочетаниям, в которых они обычно встречаются. А поступаем мы так под влиянием прежнего опыта, который показал нам, какие сочетания нормальны и встречаются постоянно и какие обусловлены только случайностью.

Итак, с виду весьма простой и чисто пассивный переход внешних впечатлений в чувственное восприятие оказывается в действительности довольно сложным процессом. Вся душа участвует в нем и пользуется им для осуществления своих целей. В громадном большинстве случаев ей удается достигнуть цели. Но бывают исключения. При известных обстоятельствах как раз деятельность, следующая рассмотренным закономерностям, приводит к характерным промахам, что следует считать неизбежным при громадной сложности этих процессов.

Уже выше отмечено было, что если какое-нибудь явление повторялось много раз, то оно, вообще говоря, и впредь будет повторяться. Поэтому если душа, воспринимая отдельные члены неоднократно пережитой группы впечатлений, сама уже производит в виде представлений и остальные ее члены еще прежде, чем их чувственные причины успели на нее воздействовать, то это есть весьма целесообразное предвосхищение объективной действительности. Но природа идет все же своим путем. Если, вообще говоря, она и повторяет прежнее, то бывают все-таки и исключения. Сложность жизни природы нередко приводит к отклонениям: отдельные моменты процесса повторяются не в том сочетании, что в подавляющем большинстве случаев. И вот в случае таких отклонений душа неминуемо делает ошибки. Происходит так называемый обман чувств. Если я, житель равнины, ясно и отчетливо вижу пред собой предметы, то мне нужно лишь немного времени, чтобы приблизиться к ним. Но высоко в горах предметы видны ясно и отчетливо и на дальнем расстоянии, и если я на основании моего повседневного опыта думаю, да и должен думать, что они находятся близко от меня, то я ошибаюсь. Противоречие между обусловленным закономерностью душевной жизни предвосприятием объективной действительности и основанным на закономерности природы исключительным в единичном случае отклонением объективной действительности от обычного – таков общий тип обмана чувств.

Если в душе начинают действовать причины, могущие воспроизвести в виде представлений прежние, ассоциативно с ними связанные восприятия, то происходит вполне то же самое, что при воздействии внешних раздражений. Действие, которое эти причины могли бы произвести сами по себе, а именно точное повторение прежнего переживания, всегда еще соопределяется особенностью души, т. е. воспоминания совершенно так же, как восприятия, постоянно обусловлены и различными закономерностями душевной жизни.

Воспоминания поэтому прежде всего еще более недостаточны и ограничены, чем восприятия, т. е. в отношении полноты они составляют еще больший контраст с богатством объективных раздражений, которые являются их внешними причинами. Представим себе ландшафт, уличную сцену, знакомого человека; всегда не хватает массы деталей, в том числе и таких, которые в свое время в самом восприятии, наверно, достигли сознания. Но зато воспоминания, с другой стороны, богаче восприятий. В них содержатся дополнения и пояснения, внесенные по ассоциации из других, похожих восприятий; припоминая, например, картину какого-нибудь ландшафта, мы относим к нему и башню, которой на самом деле вовсе не было в том месте. Наконец, воспоминания подвергаются влиянию других, возникающих в душе, представлений и в большей или меньшей степени видоизменяются ими; такое действие оказывают, например, вопросы относительно воспринятого, которые приближают душу к известным представлениям (внушающие вопросы), желание произвести впечатление, импонировать и т. п.; так что образы воспоминания являются неточным воспроизведением воспринятого не случайно и не в исключительных случаях, а в силу природной закономерности, как это недавно было доказано непосредственными опытами над точностью воспоминаний, и в каждом отдельном случае может быть речь только о степени отклонения.