Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/99
- Следующая
Теперь Ворон шёл плечом к плечу с хрупкими птицеподобными существами, каждое из которых было ниже его на добрую голову. Их крылья, странный сплав энергии и материи, обвивались вокруг оливулца завихрениями разноцветного дыма. В глазах наконец перестало двоиться, и Ворон чуть повернул голову, искоса разглядывая лёгкий не то макияж, не то татуировку, украшающую голубоватыми узорами тёмно-шоколадную кожу его соседа справа. Точно, клан Атакующих. Подчинённый Зимнего, ни разу за всю встречу не позволивший себе прокомментировать происходящее.
Почему они все нанесли столь официальный макияж? Обычно эльфы не слишком серьёзно относились к подобным изыскам, приберегая их для особых случаев. Для них быть красивым значило высказать уважение тому, перед чьими глазами собираешься предстать.
Но ради кого эль-воины могли нанести ритуальную раскраску сейчас? Не для него же, в самом деле. Ноздри Ворона затрепетали: намечалось что-то крайне интересное. Но для него — почти наверняка летальное.
Они вдруг оказались на месте. Коридор открылся в просторное, наполненное светом и бликами помещение, меблированное в тяжеловатой манере дарайского официального стиля. Воздух звенел от наполняющих его голосов и мыслей. Более десятка эль-лордов свободно расселись на полу, на бортиках бассейнов, на диванах. Кто-то даже свисал с потолка, точно остроухая летучая мышь.
Все как один повернулись к вошедшим. Кое-кто даже вскочил на ноги, приветствуя Зимнего. Ворон судорожно пытался довести себя до достаточно сносного состояния, чтобы войти в боевой транс. Осмотрелся, фиксируя положение вероятных противников и их клановую принадлежность. Пёстрая компания.
Зимний скользнул вперёд, ведя свою группу через кабинет, и оливулцу совсем не понравилась мгновенно установившаяся вокруг выжидающая тишина. И ещё меньше — те взгляды, которыми его провожали. И дело было не в пресловутом эльфийском высокомерии, к которому он за тридцать пять лет власти этих тварей успел привыкнуть. Было что-то оскорбительное в пристальном внимании, с которым эль-лорды изучали оперативника СБ. Что-то расчётливое. Оценивающее. Измеряющее.
И сочувствующее.
Предчувствие кошмара окрасило восприятие в контрастные тона.
А потом Зимний остановился перед креслом, у подлокотника которого стояли ещё два воина непонятной клановой принадлежности, судя по всему, выполняющие функции телохранителей, и вскинул крылья в уважительном приветствии, склонив свою гордую голову.
Оливулец замер и тоже согнулся (предварительно получив невидимый окружающим удар в солнечное сплетение). Теперь, по крайней мере, ему понятна причина повышенных мер безопасности, торжественного макияжа и прочей суеты.
В кресле, изящно перекрестив длинные стройные ноги, сидела эль-леди.
Она была совсем не похожа на могучую и высокомерную правительницу. Она вообще была ни на кого не похожа. Хрупкое, истончённое создание — даже среди себе подобных эльфийка казалась уязвимой. Округлые когти выглядели совсем не угрожающе, выглядывающие из-под верхней губы клыки казались скорее диковинным украшением, нежели оружием. Кожа женщины была светлой, но не безупречной белизны, как у Зимнего, а ближе к тому розоватому оттенку, который характерен для людей. Простое белое платье — что странно, поскольку белый никак не мог быть её личным цветом. Волосы эль-леди, стянутые в высокий хвост, переливались нежно-розовым, с вкраплениями лавандовых, фиолетовых и золотистых прядей, и почему-то это выглядело естественно. Диковатый разрез светло-голубых глаз подчёркивался странным макияжем: воспалённо-красные тени заставляли глаза казаться припухшими, точно на грани слёз, и это добавляло облику женщины какой-то бессильной грусти.
Эль-леди завораживала своей юной уязвимостью.
Завораживала…
Ворон очнулся, лишь когда заметил взгляд, брошенный на незнакомку стоящим рядом с ним воином. Взгляд, в котором читалось искреннее почтение, крепко замешенное на здоровом страхе. Так на беззащитных юных дурочек не смотрят. Оперативник попытался запустить боевой режим — и был блокирован. Из-за спины что-то неразборчиво, но угрожающе зашипел Страж Крови.
— Это он? — Голос незнакомки оказался очень тихим и очень мелодичным.
Ответил ей Зимний.
— Да, торра. И я всё ещё считаю…
— Благодарю вас, воин.
— Да, торра.
Даже сквозь напряжение оливулец мысленно присвистнул. Вот это да!
Общество эль-ин — матриархат. Как у хрупких и по большей части довольно безалаберных эль-леди получается контролировать сильных, агрессивных и чертовски умных эль-лордов, до сих пор оставалось загадкой. Особенно если учесть, что соотношение полов на Эль-онн было примерно один к десяти и каждая женщина представляла собой слишком большую ценность, чтобы быть чем-то, кроме тщательно оберегаемого сокровища.
Возможно поэтому, когда двадцать лет назад космические пираты попытались было захватить в рабство несколько эльфиек, реакция Хранительницы была немедленной и жёсткой. Очень. От похитителей не осталось ничего, что можно было бы похоронить. И сразу после того случая все девушки были отозваны обратно на Эль-онн. Конечно, некоторые и сейчас изредка появлялись в Ойкумене, но в основном с сугубо официальными миссиями и под такой охраной… Даже здесь, в Вэридэ-онн, встретить эльфийку было большой редкостью. Насколько известно Ворону, единственная, кто жила здесь постоянно, — сама темноглазая Вэридэ тор Шеррн, личная посланница Хранительницы.
Но и ставший притчей во языцех пиетет эльфов к существам женского пола, частично распространявшийся даже на представительниц людской расы, не объяснял того, почему так спокойно и властно эта девчушечка поставила на место одного из древнейших и могущественнейших воинов, известного, помимо всего прочего, пугающе крутым нравом. Кем она может быть?
Будто услышав его мысленный вопрос, женщина повернулась в сторону Ворона.
— Прошу простить нашу невоспитанность, смертный. Я — эль-ин Тэмино тор Эошаан, Мать клана Эошаан. Боюсь, что некоторое время мне придётся побыть вашим непосредственным начальником. — Она действительно извинилась: губами и чуть шевельнувшимися ушами. Невероятно для эль-ин. У Ворона тут же возникла жутковатая уверенность, что эти красивые губы часто улыбаются, но мало смеются. Слушать дисгармоничные, но такие музыкальные переливы тихого голоса можно было бесконечно.
Он промолчал, потому что сказать что-нибудь, кроме «Да, торра», было немыслимо. Мать клана. Это многое объясняло. Но…
Что-то в ней было не так. Чуть меньше высокомерия, чуть больше сочувствия. В её присутствии остальные даже озаботились несколько прикрыть собственные эмоции, дав Ворону наконец сосредоточиться хоть на чём-то, помимо пси-защиты. Хотя оливулец прекрасно понимал — девушка вполне способна демонстрировать собственные эмоции и собственное сознание так, как сочтёт нужным, для более успешного запудривания мозгов — излучаемая ею искренняя симпатия всё равно сбивала с толку.
Ей было его жалко. Это отнюдь не добавляло оптимизма.
— Эль-Шеррн, вы уверены, что он действительно подойдёт? — Девушка повернулась к Стражу Крови, брови её болезненно изогнулись. Воздух над головами эльфов почти искрился от интенсивного обмена информацией, большую часть которой Ворон не был способен понять. Он чувствовал себя биологическим материалом, который продают с аукциона, расхваливая достоинства и пытаясь скрыть недостатки. Безжалостно задавил в себе гнев и возмущение. Не сейчас.
— Нет, госпожа. Но из всех возможных вариантов этот — самый оптимальный. Другие не стоило даже рассматривать.
— Но насколько устойчива его психика? — Уши чуть дрогнули, снова затанцевали призрачные сен-образы.
— Я бы сказал, что для человека, — это слово в устах эль-ин звучало изысканнейшим оскорблением, — более чем просто устойчива. Работа, которую он выполнял до этого времени, требовала хороших адаптационных способностей. Он привык менять личности как перчатки, в то же время сохраняя стержневую основу неприкосновенной. Взять хотя бы активнейшее участие в так называемом Сопротивлении.
- Предыдущая
- 5/99
- Следующая
