Только не дворецкий - Блейк Николас - Страница 4

• Предыдущая
• 4/186
• Следующая

Детективный клуб ни в коей мере не ставил себе целью стать профсоюзом.

Напротив, это был узкий круг избранных, компания друзей и единомышленников. В начале своего существования клуб объединял около трех десятков писателей, к началу Второй мировой войны в него вступили еще человек десять.

С самого начала члены клуба приняли два важных решения: во-первых, членские взносы будут чисто номинальными и, во-вторых, у клуба должно быть свое помещение. На первый взгляд эти решения могли показаться взаимоисключающими, однако выход был найден: писатели стали публиковать коллективные опусы и на вырученные деньги содержали штаб-квартиру на Джеррард-стрит, 31, с библиотекой и коллекцией гравюр. На время войны клуб был распущен, а после возобновил свою деятельность, переехав на новое место.

Клуб взял на вооружение десять правил Рональда Нокса, несколько переработав и сократив их; в новом варианте запрещалось делать убийцами слуг и вводить «любовный интерес».

Г. К. Честертон был первым председателем («правителем») клуба — в 1933 году он опубликовал в журнале «Стрэнд» что-то вроде манифеста, в котором разъяснял публике принципы и ритуалы этой «небольшой компании заговорщиков». Помимо «более высокой и идеальной цели развлечься», писал Честертон, клуб имеет целью сделать два утверждения:

(1) Детективная история — это история, и она подчиняется тем же законам повествования, что и любовная история, волшебная история и любая другая литературная форма, и (2) писатель, сочиняющий детективную историю, — это писатель, который имеет обычные писательские обязательства перед Богом и людьми — как если бы он сочинял эпос или трагедии.

Говоря о критериях отбора авторов, Честертон не упускает случая пнуть самого знаменитого автора триллеров: «Не думаю, чтобы клуб мог ужиться с той колоссальной международной популярностью, какой обладает, к примеру, Эдгар Уоллес. Я говорю это не потому, что его произведения — бестселлеры, а потому, что они — массовая продукция. Мы все получаем удовольствие от его изобретательных сюжетов, однако подобный тип сюжета непременно приводит к той неловкости, какую мы склонны испытывать при появлении Вездесущего Китайца или Лиги алых скорпионов».

Клуб строго придерживался этого формального ограничения: принимались только авторы «чистого детектива» — ни в коем случае не триллера и не шпионского романа. Попасть в Детективный клуб было непросто, но писатель, удостоившийся этой чести, тут же оказывался в числе мастеров жанра. Для вступления требовалась рекомендация двух членов клуба («поручителей») и согласие всех остальных. Ежемесячные собрания проходили обычно в неформальной обстановке, в каком-нибудь ресторанчике в Сохо, однако обряд инициации обставлялся гораздо более торжественно — новых членов принимали в клуб на ежегодном банкете в знаменитом «Кафе-Рояль» на Риджент-стрит (до обеда, чтобы никто не забыл своей роли).

Сохранилось несколько подробных описаний ритуала инициации. Новичок должен был принести клятву (текст которой был написан Дороти Сэйерс), положив руку на череп с горящей внутри свечой. Череп хранился в клубе и носил имя Эрик[5].

Церемония начиналась с того, что президент спрашивал зловещим голосом: «Что означают эти огни и это напоминание о нашей бренности?» (кивок в сторону Эрика). Секретарь в ответ на это представлял двух кандидатов. Каждого из них спрашивали, тверд ли он в своем желании вступить в клуб. «Да, таково мое желание», — отвечал кандидат.

Затем кандидат клялся чтить королевский английский, не скрывать от читателя важных улик, проявлять умеренность в использовании гангстерских банд, лучей смерти, привидений, загадочных китайцев и неизвестных науке ядов, а также обещал, что его сыщик будет заниматься истинным сыском, а не полагаться на Божественное Откровение, Женскую Интуицию и Фокусы-Покусы.

(Честертон с особым удовлетворением отмечает твердую позицию клуба в вопросе о китайцах. «Авторы сенсационных романов заставляют китайцев делать за европейцев всю грязную работу», — пишет он, называя это одной из самых беззастенчивых форм эксплуатации китайского труда. Как нетрудно догадаться, жестокие и коварные китайские злодеи были непременной принадлежностью триллера.)

В конце кандидат клялся святым для себя предметом или именем, что будет исполнять данные обещания, сохранять верность клубу и ни при каких обстоятельствах, включая опьянение, не выдаст сюжеты и секреты, услышанные от коллег во время заседаний клуба.

Церемония завершалась словами правителя:

Такой-то и такой-то, ты законно избран членом Детективного клуба, но если ты нарушишь свою священную клятву, да будут другие авторы предугадывать твои сюжеты, да будут надувать тебя издатели, а незнакомцы подавать на тебя иск за клевету; и пусть страницы твоих книг кишат опечатками, а продажи их бесконечно падают. Аминь.

И все хором повторяли: «Аминь».

Люси Беатрис Мэллесон, больше известная под мужским псевдонимом Энтони Гилберт, получила приглашение в клуб, подписанное Дороти Сэйерс, в котором подробно объяснялись цели и правила клуба.

Цели меня совершенно не интересовали, — замечает Мэллесон. — Весь снобизм, имеющийся в моем организме, возрадовался при мысли о том, что я встану на одну доску с Великими. А Детективный клуб был местом действительно элитарным. Энтони Беркли основал его несколькими годами ранее, чтобы собрать аристократию детективного мира. Условия приема были очень жесткими: популярность не имела значения, продажи не имели значения. Ни при каких условиях туда бы не приняли автора триллеров. Если бы Эдгар Уоллес и Сидни Хорлер пришли к воротам с полными карманами золота, им пришлось бы уйти ни с чем. Не то чтобы я была без ума от аристократов, но приятно раз в жизни почувствовать себя одной из них.

Люси никогда до того не видела Дороти Сэйерс, но хорошо помнила ее послевоенный сборник стихов и поэтому представляла себе томную тонкую деву поэтической внешности. Однако когда она прибыла в отель на Нортумберленд-авеню[6], где должен был проходить торжественный обед, ее встретила величавая дама весьма внушительных размеров, в черном платье и пенсне. Среди присутствующих было много знаменитостей, обед был великолепен, но самое большое впечатление на Люси произвел «необычный порядок инициации»:

Вряд ли когда-либо мистер Честертон выглядел более величественно, чем в этой роли. Гигантская фигура в черной мантии торжественно вплыла в холл, освещенный лишь факелами, остальная процессия медленно обтекала его. По бокам шагали факелоносцы, позади шел Джон Род с Эриком. Поручители стояли по обе стороны от трепещущих кандидатов <…> Мистер Честертон задавал вопросы голосом, как будто исходящим из бездны; мисс Сэйерс отвечала голосом, от которого задрожали бы и ангелы. Мой поручитель яростно зашептал: «Ну-ка склони голову! Ты всего лишь неофитка!»

Это была удивительная церемония; я чувствовала себя так, будто иду к алтарю в камере смертника. Мое платье было единственным ярким пятном во всем шествии. Позднее мне сообщили, что следовало надеть черное — видимо, чтобы не нарушать атмосферу мрачного застенка. Увы, мое единственное платье было зеленым.

Во время церемонии вокруг черепа стояли диковинные фигуры — Смотритель Обнаженного Клинка, Смотритель Тупого Предмета, Смотритель Отравленного Фиала (с соответствующими атрибутами в руках); по окончании церемонии Сэйерс стреляла из револьвера — самого настоящего! — а все остальные должны были вопить во всю мощь своих легких (для руководства этим процессом назначался специальный Распорядитель-кричальщик).

• Предыдущая
• 4/186
• Следующая