Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры. - Фармер Филип Хосе - Страница 33
- Предыдущая
- 33/180
- Следующая
— Замечательно! Ты — второй Кикаха! Но что будет, когда он узнает про Хрисеиду и рог?
— Мы что-нибудь придумаем. Может быть, правду. Он всегда может отступить, когда узнает, что посягает на самого Властелина.
Все следующее утро они ехали, пока не добрались до деревни Этцельбранд.
Здесь Кикаха приобрел какие-то химикаты у местного белого мага, чтобы удалить краску. Едва выехав из деревни, они остановились у ручья. Фунем Лаксфальк с интересом, а затем с изумлением, а потом и с подозрением наблюдал, как сошла борода, а вслед за ней и краска.
— Божьи глаза! Вы были хамшемом, а теперь сойдете за идше!
Тут Кикаха пустился в трехчасовое, со множеством подробностей повествование, в котором Вольф был внебрачным сыном идишской незамужней дамы и тевтонского рыцаря в поиске. Рыцарь, Роберт фон Вольфрам, остановился в идишском замке после того, как покрыл себя славой во время турнира. Он и девушка полюбили друг друга, даже чересчур.
Когда рыцарь уехал, дав обет вернуться по завершении своего поиска, он оставил Ривке беременной. Но фон Вольфрам погиб; и девушка вынуждена была родить юного Роберта в бесчестии. Отец выгнал ее из дому и отправил в маленькую хамшемскую деревушку жить там до конца дней. Девушка умерла, рожая Роберта, но старый верный слуга открыл ему тайну его рождения. Юный бастард поклялся, что став мужчиной, отправится в замок родичей своего отца и предъявит права на свое законное наследство. Отец Ривке теперь умер, но замком завладел его брат, злой старик. Роберт намеревается вырвать у него баронетство, если он не отдаст его добром.
Под конец повести на глаза Фунема Лаксфалька навернулись слезы.
— Я отправлюсь с тобой, Роберт, и помогу тебе в борьбе против твоего злого дяди. Таким образом я смогу искупить свое поражение, — заявил он.
Позже Вольф упрекнул Кикаху за сочинение повести настолько детальной, что легко можно было наделать ляпов. Более того, ему не нравилось обманывать такого человека, как идишский рыцарь.
— Чепуха! Ему нельзя рассказать всей правды, легче выдумать полнейшую ложь, чем полуправду! Кроме того, посмотри, как сильно он насладился тем, что малость прослезился. И я же Кикаха, обманщик, создатель фантазий и реальностей, человек, которого не могут удержать границы. Я шныряю от одной к другой, Финнеган здесь, Финнеган там. Я кажусь погибшим, и все же снова всплываю живой, ухмыляющийся и брыкающийся! Я быстрее людей, которые сильнее меня, и сильнее тех, кто быстрее. У меня мало объектов верности, но уж они нерушимы. Я любимец женщин, куда бы ни направился, и много слез проливается, когда я ускользаю в ночи, словно рыжий призрак. Но слезы могут удержать меня не больше, чем цепи. Я исчезаю прочь, и немногие знают, где я появлюсь, и каким будет мое имя. Я — мучитель Властелина. Он не может спать по ночам оттого, что я ускользаю от его очей-воронов и охотников-гворлов.
Кикаха остановился и принялся бойко хохотать. Вольф невольно улыбнулся в ответ. Было ясно, что Кикаха смеется над собой. Однако он наполовину верил в сказанное. А почему бы и нет? Не так уж он и преувеличивает.
Эта мысль повлекла за собой цепочку рассуждений, заставив Вольфа нахмуриться. А вдруг Кикаха сам и являлся замаскированным Властелином? Он мог развлекаться, бегая вместе с зайцем и гончими. Где найти лучшую забаву для Властелина, вынужденного веками искать что-либо новое, чем можно разогнать скуку? В Кикахе было много необъяснимого.
Выискивая на лице Кикахи какой-нибудь ключ к тайне, Вольф чувствовал, как его сомнения испаряются. Это веселое лицо не могло являться маской игравшего жизнями отвратительного холодного существа. И потом, у Кикахи бесспорно был хужеровский акцент и идиомы. Мог ли Властелин овладеть ими?
Ну, а почему бы и нет? Кикаха явно столь же хорошо владел другими языками и диалектами.
Такие вот мысли приходили на ум Вольфу в тот долгий полдень, пока они ехали. Но обед, выпивка и доброе товарищество рассеяли их, так что, укладываясь спать, он забыл о своих сомнениях. Трое спутников остановились в таверне в деревне Гназелынист и с аппетитом поужинали. Вольф и Кикаха умяли вдвоем зажаренного поросенка. Фунем Лаксфальк, хотя брился и придерживался других либеральных взглядов относительно своей религии, отказался от табуированной свиньи. Он поужинал телятиной, хотя и знал, что забили теленка не а ля кошер. Все трое осушили много кружек превосходного местного темного пива, и во время разговора за ним Вольф рассказал Фунему Лаксфальку несколько отредактированную историю их розысков Хрисеиды — ив самом доле благородный поиск, согласился рыцарь; а затем все, шатаясь, отправились спать.
Утром они двинулись короткой дорогой через холмы, которая сократит им путь на три дня, если они проберутся. По этой дороге путешествовали редко, и по веской причине, ибо в этом районе кишмя кишели разбойники и драконы. Они набрали хорошую скорость и не видели никаких лесных людей — только одного дракона. Чешуйчатое страшилище вылезло из канавы в пятидесяти ярдах впереди них. Оно фыркнуло и исчезло в лесу на другой стороне дороги, ничуть не меньше их желая избежать драки.
Спускаясь с холмов на столбовую дорогу, Вольф заметил:
— За нами следует ворон.
— Да, я это знаю, но не горячись. Они кружат повсюду над этой местностью. Я сомневаюсь, что они знают, кто мы такие. Я искренне надеюсь, что не знают.
В полдень следующего дня они вступили на территорию владений Трегильна. Более чем двадцать четыре часа спустя они прибыли туда, где виднелся замок Трегильн, средоточие власти барона фон Элгерса — самый большой из всех замков, виденных пока Вольфом. Он был построен из черного камня и расположен на вершине высокого холма в миле от города Трегильна.
В полных доспехах, держа стоймя копья с вымпелами, трое спутников храбро подъехали к окружавшему замок рву. Из маленького блокгауза у рва вышел привратник и вежливо осведомился об их деле.
— Передай благородному властелинину, что трое рыцарей, пользующихся доброй славой, будут его гостями, — сказал Кикаха. — Бароны фон Хорстманн и фон Вольфрам и широко прославленный идишский барон Фунем Лаксфальк. Мы ищем благородного вельможу, который нанял бы нас или отправил в рыцарский поиск.
Сержант крикнул капралу, а тот побежал через подъемный мост. Спустя несколько минут один из сыновей фон Элгерса, роскошно одетый юноша, выехал принять их. На огромном внутреннем дворе Вольф увидел нечто, встревожившее его. Там слонялись и играли в кости несколько хамшемов и шолкинов.
— Они не знают никого из нас, — успокоил его Кикаха. — Выше нос. Если они здесь, значит, Хрисеида и рог тоже.
Убедившись, что о лошадях хорошо позаботятся, трое поднялись в отведенные им покои. Они приняли ванну и надели новые одежды яркого цвета, присланные фон Элгерсом. Вольф заметил, что они немногим отличались от одежды тринадцатого века. Как заверил его Кикаха, все новшества — следствие влияния аборигенов.
Когда они вошли в огромный пиршественный зал, ужин был в полном разгаре. Разгар — самое подходящее слово, так как рев стоял оглушающий. Половина гостей пошатывалась, а другие не двигались, потому что уже перестали шататься. Фон Элгерс сумел подняться и поздороваться с гостями. Он любезно извинился за то, что его застали в таком состоянии в столь ранний час.
— Мы несколько дней развлекали нашего хамшемского гостя. Он принес нам неожиданное богатство, и мы немного потратили его, отмечая это событие.
Он повернулся представить Абиру, сделал это слишком быстро и чуть не упал. Абиру поднялся ответить на их поклон. Его черные глаза полоснули по ним, словно острие меча, улыбка его была широкой, но механической. В отличие от других, он казался трезвым. Трое заняли свои места, находившиеся поблизости от Хамшема, так как занимавшие их прежде отправились под стол.
Абиру, казалось, не терпелось поговорить с ними.
— Если вы ищете службу, то вы нашли человека. Я плачу барону за препровождение меня в глубь страны, но я всегда могу найти применение лишним мечам. Дорога к моей цели длинная и трудная, она сопряжена со множеством опасностей.
- Предыдущая
- 33/180
- Следующая
