12 ступеней мудрости. Записи 1960—1961 гг. - Абрамов Борис Николаевич - Страница 3

И сознание важности доверенного, вместе с преданностью Учителю, давало ему способность выдерживать все препятствия, все трудности и нападения, которыми сопровождался его жизненный путь.

Говоря о духовном наследии Бориса Абрамова, невозможно обойти стороной вопрос о том, в каком соотношении находится записанное им с учением Агни Йоги, созданном семьей Рерих (в основном – Еленой Ивановной Рерих) в сотрудничестве с Великим Учителем. Как воспринимать уникальную духовную информацию, полученную Абрамовым? Ответ на этот вопрос дал сам Борис Николаевич: его Записи – это не продолжение Живой Этики и не новое учение, а комментарии на учение Агни Йоги с пояснением и углублением отдельных, наиболее важных тем и проблем этого учения. Как свидетельствовал Б. Данилов, «…Борис Николаевич никогда не считал и никому не говорил, что принимаемая им информация является каким-либо самостоятельным учением. Он считал, что основой для приближающейся Новой Эпохи является Агни Йога, и всегда помнил слова Великого Учителя, что Учение Живой Этики дано человечеству на тысячелетия. Зная, что получаемая им информация идет из Высокого Источника, Борис Николаевич воспринимал ее как Луч, который высвечивал со всех сторон глубину мудрости, данную человечеству для расширения и роста сознания. Под этим Лучом Учение Живой Этики, как драгоценный камень, вращаясь, подставляет его Свету свои составляющие грани. И это помогает людям уловить необъятную Красоту и Мудрость Агни Йоги»[10].

О том же говорила и ученица Б. Н. Абрамова Наталия Дмитриевна Спирина, основавшая в Новосибирске СибРо – Сибирское рериховское общество. Наталия Дмитриевна оставила нам замечательные слова о духовном наследии своего наставника: «Совершенно особое впечатление производили Записи, когда Борис Николаевич Абрамов читал их на наших занятиях по Живой Этике. Как будто то, что мы изучали в этих книгах, придвигалось к нам, к нашему уровню, становилось нам ближе и доступнее. Нам открывались новые грани изучаемого, предмет как бы поворачивался перед нашим мысленным взором разными своими сторонами. Луч Учителя, идущий через эти Записи, высвечивал то, что мы раньше не замечали или недомысливали. Хотелось слушать и слушать эти тексты, такие близкие нам, и потом записывать и перечитывать их.

Борис Николаевич также получал Записи и от Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов, и их можно было отличить по стилю и по реакции, которую они вызывали. Этого рода Записи также очень много давали нам и информации, и предупреждений, и разъяснений. Чувствовалось живое участие во всем, что происходило в мире; и в то же время забота лично о нас, о наших трудностях и проблемах. Это и укрепляло, и вдохновляло.

Как уже говорилось, Записи незаменимы, как спутники книг Живой Этики. Они делают книги ближе к ним. Тот же неиссякаемый поток мысли Учителя струится через них, и, воспринятый ближайшим к нам иерархическим звеном, становится доступнее для нас. В помощь идущим за Основоположниками последователям по сложным, извилистым тропинкам земной жизни, самоотверженным труженикам Общего Блага даются эти труды. И по мере продвижения по пути духа они будут все более и более оценены.

Признание влечет за собой признательность. И чем больше мы будем получать духовных благ и знаний из этих необыкновенных текстов, тем больше будет расти наша благодарность давшему их нам»[11].

Судьба харбинской группы последователей Рерихов, руководимой Абрамовым, была не простой – не говоря уже о судьбе самого Бориса Николаевича.

В 1954 году приход к власти Н. С. Хрущева открыл эпоху позитивных изменений в политической жизни страны. Русским, проживавшим за границей, было разрешено вернуться на родину. Этим правом воспользовались многие харбинцы, особенно те, кто приобщился к учению Живой Этики и знал о великом духовном значении России в будущей эволюции мира. К такому выбору призывали последователей Учения Жизни и сами Учителя – Елена Ивановна и Николай Константинович Рерихи, указывая в письмах (а позднее – в передаваемых Б. Абрамову Записях) на необходимость возвращения на родину. Одним из первых в СССР из Китая вернулся Б. А. Данилов со своей семьей. А в 1959 году в Новосибирск приехали Абрамовы. С собой они привезли богатейшую библиотеку, в которой были и теософские источники, и книги Агни Йоги. Впоследствии, в 1989 году, Б. Данилов с единомышленниками организовал в Новосибирске издательский кооператив «АЛГИМ», который выпустил всю серию книг Живой Этики. Основой для этого издания послужили как раз книги из библиотеки Абрамовых[12].

Сразу же после возвращения Бориса Николаевича и Нины Ивановны Абрамовых на родину перед ними во всей своей остроте встала извечная проблема миллионов россиян – квартирный вопрос. Не обошлось и без нарушения предварительных планов и договоренностей, на которые Борис Николаевич рассчитывал. В своей книге Б. Данилов кратко описал то «хождение по мукам», которое выпало на долю четы Абрамовых в СССР. Открывая границу для всех желающих вернуться из-за рубежа на родину, советские власти агитировали возвращающихся ехать на целинные земли и селиться там. Переезд из-за границы в города СССР был разрешен только тем, кого могли там обеспечить жилплощадью родственники или знакомые. Одна из учениц Б. Н. Абрамова, вернувшаяся на родину ранее него и поселившаяся в Новосибирске, сначала обнадежила Абрамовых возможностью постройки дома, в котором одна квартира предназначалась для них. Но семье этой женщины неожиданно было предоставлено жилье в коммунальной квартире, в связи с этим ее планы изменились и она отказалась от строительства дома. В результате перед Абрамовыми встала проблема поиска жилья. А найти приличные варианты с квартирой в то время семье, вернувшейся на родину из-за рубежа, было практически невозможно. Приехавшие из Китая в СССР друзья сами ютились почти в таких же, если не худших, условиях.

В 1957 году из Индии в СССР вернулся Ю. Н. Рерих. Б. Н. Абрамов, знакомый с ним с времен приезда Рерихов в Харбин, поехал в Москву повидаться с ним. Во время встречи, бывшей очень теплой, Ю. Н. Рерих поинтересовался у Б. Н. Абрамова, как тот устроился в Новосибирске. Узнав о жилищных мытарствах Абрамовых, он сделал попытку помочь им. Сам он тогда, совсем недавно вернувшийся на родину, не имел особых возможностей помочь Абрамовым с жильем, но рассказал об их трудностях знакомому академику, с которым был в хороших отношениях. Академик предложил Абрамовым казавшийся поначалу хорошим вариант. У академика была дача в Подмосковье, во дворе которой был небольшой флигель, в котором можно было жить и зимой. Хозяин дачи предложил Абрамовым переселиться в этот флигель. Предложение было принято, Абрамовы переехали в Москву. Однако решение жилищной проблемы оказалось недолгим. Предлагая Абрамовым занять флигель, академик не знал о том, что прописка в такого рода жилье могла быть только временной. А что значило в советские времена не иметь постоянной прописки – хорошо известно тем, кто родился в СССР. В итоге перед Абрамовыми во всей полноте встала угроза необходимости возвращения обратно, в Новосибирск. Переезд из одного города в другой, да еще на такие расстояния, стоил уйму денег, которых у Абрамовых и так не было. А самое главное – из-за постоянных переездов и связанных с ними переживаний здоровье Нины Ивановны сильно пошатнулось. Это значительно осложнило и без того гнетущую ситуацию. В итоге Абрамовы решили не возвращаться в Новосибирск, а найти жилье где-нибудь поближе к тому месту, где они находились. Как писал Б. Данилов, они перепробовали еще несколько вариантов поиска постоянного места жительства, которые не устроили их в силу разных обстоятельств, пока наконец в 1961 году не добрались до города Венева Тульской области. Этот небольшой старинный город и стал их прибежищем на всю оставшуюся жизнь. Б. Данилов писал, что в Веневе была какая-то особенная, хорошая в духовном отношении атмосфера. И сейчас в этом городе радуют глаз красивые природные места, много храмов, и среди них Венев монастырь, в котором бывал сам Сергий Радонежский.