Поединок. Выпуск 17 - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 99
- Предыдущая
- 99/107
- Следующая
— Кто из вас может удрать из дома после ужина, не вызывая подозрения?
— Я могу, — ответил Бак. — Никто никогда не беспокоится, где я. Мама сидит за стойкой, а папа, как сегодня, занят своим делом и все такое…
— Мы можем прийти, — сказала Эмили. — Мама возвращается на почту между семью и восемью, и считается, что я должна уложить Энджел спать в восемь часов, а потом я просто сижу и жду маму. А после десяти мы с Энджел почти каждую ночь удираем сюда и спим тут, а мама ничего не знает.
— Наверно, все-таки я не смогу, — сказал Тимми. — Раз вы говорите, что нельзя вызывать подозрения. Когда мы дома и никуда не идем в гости, мы с папой после ужина всегда слушаем пластинки, а когда я ложусь, мама читает мне книжки. Так что пусть они заводят проигрыватель и читают книжки, а я буду все время помнить, что храню тайну…
Позади них раздался шорох. Все обернулись и увидели, что в пещеру влезает Лерой. Он подбежал к ним, сияя от гордости. Его грудь под полосатой тенниской порывисто вздымалась и опускалась.
— Я прокрался туда, и никто меня не видел. Там есть полицейский с машиной — перед домом, и он в ней сидит, а потом выходит и обходит вокруг дома. Но он там один.
Значит, они скушали-таки эту историю с велосипедом. Они не думают, что он может быть где-то поблизости. Так что оставили для порядка лишь одного постового. Ну что ж, тем легче будет сделать то, что он задумал.
— Спасибо, Лерой. Ты молодец!
Кого же из них послать? Тимми, с его нервами, которые надо успокаивать перед едой, естественно, отпадает. Бака? Но Бак — сын Стива Риттера… Остается Эмили, хотя это означает, что придется отложить все до десяти часов.
Все дети, кроме Энджел, столпились вокруг и смотрели на него. Джон сказал:
— О’кей, вы все отправитесь сейчас по домам ужинать и не будете ничего делать до завтра. Вот только мне надо хоть что-то поесть, — он взглянул на Бака. — Ты сможешь что-нибудь стянуть из кафе?
Бак расплылся в довольной улыбке:
— Конечно, конечно. Я могу принести что угодно. Мне разрешают есть все, что захочу…
— Прекрасно, Бак. — И, обратившись к Эмили, Джон спросил: — А ты сумеешь выполнить одно очень важное поручение?
— О, конечно, конечно!
— Вернись сюда после того, как твоя мама ляжет спать. Принеси с собой фонарик… Может быть, ты побоишься. Надо пойти в коровник.
— В коровник! — лицо Эмили исказилось. — В коровник, где…
— Да. Я думаю, что там может кое-что быть. Я хотел бы, чтобы ты там это поискала.
Бак вмешался:
— Давайте я пойду. Ведь она девчонка. Позвольте мне.
— Нет, Бак. У меня есть свои причины. Я хотел бы, чтобы пошла Эмили. Ты пойдешь, Эмили?
И тут к ним подбежала Энджел. Она бросила Луизу. Лицо ее покраснело от ярости.
— Я пойду! Я не разрешаю идти старухе Эмили. Пойду я. Я пойду в коровник! Я — главарь шайки!
Она встала перед ним, расставив ноги, дерзко сверкая глазами. Энджел! Надо все время помнить об Энджел с ее неумолимой яростью — это угроза. Глядя на нее, он вдруг почувствовал, как ускользает обретенная было уверенность в себе, и то, что он собирался сделать, показалось весьма далеким от выполнения.
Дети глядели на Энджел. И вдруг Эмили захныкала:
— О, пожалуйста, Джон. Пусть пойдет Энджел. Пусть она пойдет. Я боюсь. Там в коровнике будет так страшно и темно, и там кругом кровь, на полу и везде, и там летучие мыши, и призрак миссис Гамильтон…
Энджел все еще стояла перед Джоном. Ее нижняя губа стала оттопыриваться.
— Призрак… — продолжала Эмили. — Пусть Энджел пойдет к призраку. Пусть белый, страшный, притаившийся призрак…
Энджел начала вопить. Она подпрыгивала и топала толстыми ножками по полу:
— Нет, нет, нет! Не пойду в старый гадкий коровник, — вопила она. — Не хочу, не хочу! Пусть идет Эмили. Пусть Эмили идет к призраку, — она кинулась к своей постели, упала на нее, продолжая неистово орать: — Эмили должна пойти!
На секунду Эмили встретилась глазами с Джоном и подмигнула ему. Подмигнула открыто, по-взрослому. Джон улыбнулся ей в ответ:
— Ну, хорошо. Значит, в коровник пойдет Эмили. Решено. Тимми, Лерой, Бак, вам придется сделать кое-что очень важное, но не сегодня. Приходите сюда завтра утром, пораньше. А сейчас — все по домам!
— Повторите клятву, — перебила его Эмили. — Все повторите клятву.
И мальчишеские голоса зазвучали в унисон, отражаясь от стен пещеры:
— Клянемся, и пусть нам перережут горло и мы сдохнем…
Пока они клялись нараспев, Джон подошел к Энджел и осторожно присел на пол около нее:
— Энджел, дорогая, ты можешь сделать мне большое одолжение? Когда Эмили не будет, мы с тобой побудем вдвоем. Ты составишь мне компанию.
Лучше уж так. Оставить ее дома без Эмили — значит нарываться на неприятность. Она заворочалась на постели и глянула на него искоса:
— Вы и я вдвоем?
— Ну да.
— Без этой старухи Эмили? Эмили пусть идет в коровник. И ее там сожрет призрак.
— Все возможно.
— Хорошо, я приду. И мы побудем здесь с Луизой. Ведь это меня вы любите, правда ведь?
— Конечно.
Эмили подошла к ним. Когда она приблизилась, Энджел со злобным возбуждением взглянула в ее сторону.
— Я люблю Джона, — заявила она. — Я люблю Джона, и он любит меня. И он ненавидит Эмили. Скажите это, Джон. Скажите, что вы ненавидите Эмили!
Через ее маленькую темноволосую голову он посмотрел на Эмили и поразился. Губы ее ревниво сжались.
— Джон не ненавидит меня, — сказала она.
— Нет, ненавидит, — возразила Энджел. — Скажите это, Джон. Скажите!
— Я ненавижу Эмили, — произнес он.
Попытался встретиться с Эмили глазами, но, как только эти слова прозвучали, она резко отвернулась.
Мальчики опустились на пол и один за другим выскользнули из пещеры. Не может же Эмили поверить, что это правда, подумал он с беспокойством. Она так ловко сама управлялась с Энджел, казалось невероятным, что она еще настолько ребенок, чтобы не понять столь очевидную уловку.
— Эмили… — начал он.
Но и она опустилась на пол и выползла из пещеры.
Энджел вприпрыжку подбежала к лазу и, прежде чем вылезти, помахала ему своей толстенькой ручкой:
— До свидания, Джон. До свидания, милый, дорогой Джон.
И она тоже исчезла за каменной стеной.
Была уже половина седьмого, когда Бак принес еду. Вскоре после того, как дети ушли, Джон почувствовал, что пещера невыносимо давит его. Он выскользнул наружу и, раздвинув кусты тсуги, осторожно исследовал окружающую территорию. Прохладный вечерний воздух, низкий солнечный свет, пробивающийся сквозь деревья, освещающий скалы и папоротники, подбадривали его. Он лег на землю рядом со стеною кустарника. Одинокий дрозд пел где-то высоко над ним в ветвях бука.
Внезапно он услышал тревожный крик бурундука, и сухая веточка треснула под чьей-то ногой. Он нырнул в заросли, выглянул и увидел бегущего к нему Бака, нагруженного пакетами и картонками.
— Привет, Джон. Привет!
— Тише, Бак. Они могут услышать там, у дома.
— Верно. Простите. — Бак понизил голос до конспиративного шепота. — Я спросил, можно мы с Лероем устроим пикник, Лерой и я? И сказал, что родители Лероя разрешили, а мама говорит: ладно, возьми чего хочешь.
Он уселся на игольнике рядом с Джоном и начал раскрывать пакеты.
— Я принес мороженое — земляничное и фисташковое, и кофе для вас, и молоко, и пару шоколадных батончиков, и мы можем поужинать вместе. У нас будет пикник…
— Конечно, — ответил Джон.
— Про это написано в газете, — Бак начал картонной ложкой черпать из коробочки земляничное мороженое, — Прямо на первой странице «Игл». Вам бы на это поглядеть. «Женщина из Стоунвиля найдена мертвой в коровнике. Муж-художник сбежал». И ваши приметы, и все такое, и еще передают по всем каналам: «Каждый, кто подвезет мужчину с такими-то приметами…» И еще это — насчет общего собрания и насчет отеля, который хотят строить на берегу озера, и только маленький кусочек про то, как старый мистер Кэри хотел, чтобы голосовали против, а они все-таки проголосовали за. А все остальное про вас. «Неожиданное появление Джона Гамильтона на общем собрании». Здорово! Папа просто с ума сходит! Вы бы на него поглядели! Они все прямо сбесились в Стоунвиле — бегают, болтают, — какой-то сумасшедший дом!
- Предыдущая
- 99/107
- Следующая
