Подозрительные обстоятельства - Квентин Патрик - Страница 19

При виде этого великолепия Джино поднял палец.

— Малыш, подумай, сколько денежек нужно выкачать за игорными столами, чтобы оплатить все это!

Я надеялся, что хоть ненадолго наша жизнь войдет в русло мира и спокойствия, но ошибся. Начались звонки от разных голливудских знаменитостей: «Анни, дорогая, мы умрем, если не увидим твоего выступления. Устрой нам столик». А в довершение нахлынули репортеры… Почему-то среди них распространено убеждение, будто выступления нужно смотреть только на репетициях, потому что на открытии все может случиться иначе.

Я принимал ванну, пытаясь собраться с мыслями, когда вошел улыбающийся Джино.

— Ну-ка, малыш, поторапливайся. Через десять минут обед со Стивом Адриано.

— Ну уж нет, — я пробовал сопротивляться.

— Да, — сказал Джино.

И снова у двери стояли лимузины. Стив владел по крайней мере шестью туристскими ловушками и, надо полагать, управлял ими довольно жестко. Всего лишь три человека — и то под большим секретом — знали номер телефона, по которому его всегда можно было отыскать. Мать принадлежала к этим избранным. В тот день Стив находился в огромном новом отеле, напоминавшем верблюда на городской улице.

Высокий, приятный на вид, загорелый мужчина с мальчишеской улыбкой провел нас в огромную гостиную. По полу ползал ребенок — крестник матери, а молоденькая очень красивая девушка подбирала игрушки.

— Мэри, дорогая, — вскричала мать и заключила ее в объятия.

Мои представления об итальянских гангстерах оказались ужасно далеки от действительности. Мне представлялось, что все они смуглые и темноволосые, и я был удивлен, когда увидел блондина. Никогда особенно не доверяя вкусам матери, я допускал, что, разыгрывая из себя сирену, она могла угодить в лапы какого-нибудь чудовища. Но все оказалось иначе.

Однако не следовало забывать, что Стив Адриано — это Стив Адриано. Об этом свидетельствовали напряженные лица обслуживающих нас официантов. Но, с другой стороны, обед проходил по-домашнему. Украшением его были мать и сам Стив. Они возились с ребенком. Стив, не выпускавший изо рта трубки, выглядел очень мило.

— Как чудесно видеть тебя здесь, Анни. Мать расцеловала его и Мэри. Провожая нас до двери, Стив сказал:

— Помни, Анни, все, что ты пожелаешь, и в любое время…

«Все, что она пожелает», — подумал я. Зачем же понадобилось устраивать всем нам адскую жизнь с этими идиотскими танцами и тирольскими песнями, когда можно было попросить у дорогих Стива и Мэри чек на полмиллиона долларов?

Следующие два дня мы продолжали репетиции, и с каждым разом мать, казалось, становится все моложе, а талант ее расцветает все ярче. Всю ночь перед открытием репетировали и только под утро отправились отдыхать.

Я проснулся с мыслью: ну вот, началось, приятель! Часы показывали половину второго дня. Я накинул халат и пошел в гостиную. Никого.

У нас была кухня, но Клеони отказывалась готовить из опасений, что ее стряпня не понравится хозяйке.

Я направился к телефону заказать завтрак, однако меня опередил звонок. Я снял трубку.

— Хэлло, — прозвучал мелодичный женский голос. — Это ты?

— Да, это я.

— Ники, дорогой, это Сильвия. Я вздрогнул.

— Какая Сильвия? — спросил я и взмолился, чтобы это оказалась Сильвия Сидней, или Сильвия Марлоу, или Сильвия Файн, или любая другая Сильвия.

Чуда не случилось.

— Сильвия Ла-Мани, — пропел голос— Дорогой, мы прилетели: Ронни и я. Мы не могли пропустить Великий День Анни Руд. Мы остановились в «Тамберлене». Где мать?

— В Исландии, — буркнул я.

— Где, где, дорогой?

— Она спит. Она…

— Нет-нет, милый, не стоит будить бедняжку. Но послушай, дорогой, непременно скажи ей, что мы здесь и умираем от желания видеть ее и всех вас. У нас с Ронни смежные номера, самые лучшие. Но по-моему, мой номер больше. Ники, у тебя под рукой есть карандаш?

— Нет.

— Тогда запомни, милый, номер 32, я зарегистрировалась под вымышленным именем. Праун. Мэри Праун. Все из-за поклонников. Не дают покоя. Ждем вас с нетерпением. Предстоит обсудить кое-что очень важное.

— Что именно?

— О, дорогой, пока это сюрприз. Я знаю, Ронни не отказался бы поболтать с тобой, но он в ванной. До скорой встречи.

— О, боже! — вырвалось у меня.

— Что ты сказал?

— Ничего. Привет, Сильвия.

— Пока, дорогой.

Какое-то время я не мог двинуться с места, потом нехотя поплелся в спальню матери. Она уже встала.

— Мама. Сильвия и Ронни…

— Да, дорогой? — Мать сразу стала серьезной. — Что с ними?

— Они здесь. Вместе. Остановились в «Тамберлене». В смежных номерах. И ждут нас. Сильвия говорит, что надо обсудить что-то важное. Мама, это не к добру. Ты сама понимаешь. Должно случиться что-то ужасное.

— Мой бедный Ники, иногда мне кажется, что ты почти такой же, как Ронни! Что может случиться? Сильвия бессильна. Мы уже могли в этом убедиться. — Мать говорила уверенным тоном. — Значит, приглашает?

— Да, номер 32. Мэри Праун, так она назвала себя.

— Тогда сообщи остальным. Разбуди их. Скажи, чтобы побыстрее одевались. Она приглашает и Клеони, дорогой?

— Не знаю.

— Тогда захватим и Клеони. Она милая девушка. Я уверена, что Сильвии следует с ней познакомиться.

Клеони была единственной, кто обрадовался визиту. Сильвия Ла-Мани была любимой киноактрисой ее матери.

— Я буду завтракать с Сильвией Ла-Мани? — недоверчиво спросила она, когда в половине третьего мы собрались у выхода. — Мама этого не переживет. И миссис Джексон тоже. Миссис Джексон — мамина подруга.

— Сильвия и в самом деле очень мила, дорогая, — сказала мать. — Вот увидишь, и ты станешь ее поклонницей.

Сильвия сама открыла нам дверь. Я заметил, что ключ торчал в замке — очевидно, защита от вторжения поклонников. Она слегка раскраснелась и распростерла руки, готовая обнять всех, но, увидев Клеони, сразу же повела нас в гостиную.

Сильвия выглядела на удивление худощавой, я такой ее никогда раньше не видел, и, должен признаться, она производила впечатление. Стройная фигура, большие глаза; рыжие волосы выгодно оттеняло изумрудное ожерелье на шее. Но в уголках накрашенного рта появились мрачные складки.

— Дорогие, представляю, как вы должны волноваться! Великий День! Это прекрасно. Говорят, ваше представление просто грандиозно. Садитесь поудобнее, прошу вас, все-все. И вы тоже… э…

— Клеони, — сказала мать. — Ее мама — одна из самых преданных твоих поклонниц.

— И миссис Джексон, — добавила Клеони.

— Благодарю вас, милочка, — Сильвия просто лучилась улыбками. — А теперь, с вашего разрешения, я позову дорогого Ронни.

До сих пор Трай не показывался, но, когда Сильвия пошла к двери в соседний номер, он дружелюбно бросился следом за ней. От неожиданности Сильвия закричала. Я и сам частенько пугаюсь при внезапном появлении Трая, и могу заверить, что один его вид способен заставить человека закричать. Но Сильвия, закрыв лицо руками, кричала словно резали.

— Анни! Ты же знаешь, как я боюсь собак!

Трай попытался обнюхать ее, и она снова вскрикнула.

— Трай, умри! — приказала Пэм.

Пес плюхнулся на спину и раскинул лапы, но это только ухудшило положение. С Сильвией началась истерика. Мне это понравилось.

— Ники, уведи Трая, — сказала мать.

— Но, мама…

— Уведи Трая, я сказала.

Я неохотно повел Трая к лифту.

Когда я вернулся, Ронни уже был со всеми. В отвратительном халате каштанового цвета он выглядел хуже, чем прежде. «Это конец», — казалось, говорил весь его вид. Но атмосфера в гостиной была пока не очень напряженной. Гости спокойно сидели и глазели пр сторонам, а мать расположилась на диване с Сильвией. Обе женщины обменивались любезностями.

— Анни, милая, я никогда не видела тебя такой красивой.

— Ах, ты, Сильвия! Так похудеть! Просто чудо! Сильвия засмеялась.