Подозрительные обстоятельства - Квентин Патрик - Страница 14

Они одновременно уставились на меня. Poнни позеленел, а мать смотрела твердо и снисходительно.

— Ники, дорогой, о чем ты?

— Пэм рассказала мне обо всем. Сперва я узнал об этом от Прелести, а потом вытянул детали из Пэм.

— Прелесть? — переспросил Ронни. — Черт возьми, кто это?

— Не говори глупостей, Ронни, — сказала мать. — Ты же ее знаешь. Эта девушка была с нами на похоронах. Мой секретарь. Божественная личность. — Мать похлопала меня по колену. — Итак, ты знаешь, как обстояло дело, мой дорогой. Возможно, это к лучшему. — Она вздохнула и повернулась к Ронни. — Вот так-то, милый. Ты понял? Не беспокойся. Теперь расскажи нам, что известно Сильвии?

— Сильвия знает, что ты была у нас в тот вечер, — простонал Ронни. — И не только это. Она знает еще кое-что. Невероятно! Я не могу понять, каким образом она узнала. Но она знает.

— Но, милый Ронни, как это могло случиться?

— Когда я отправился в студию, чтобы отключить телефон, кто-то позвонил. Я тебе рассказывал. Так вот, это была Сильвия.

Мать нахмурилась. Ронни слегка покраснел.

— Анни, дорогая, я не встречался с ней, поверь. После того как ты спасла меня от ее невыносимых пут, я даже издали не видел эту гадюку. А в тот вечер она мне позвонила. Мне следовало знать, что рано или поздно это случится. Она все выведала.

Я не спускал с матери глаз, а Ронни все твердил:

— Ты не представляешь, что это было. Она кричала, заклинала, рыдала. «Как я мог ее бросить? Разве я не понимаю, что кроме меня в ее жизни никого нет?» Она устроила настоящую истерику, кричала, что отравится газом. Конечно, я понимал, что это шантаж, стопроцентный шантаж. Но я просто не мог повесить трубку. Я думал: а вдруг она действительно это сделает? И к тому же оставит записку… Поэтому начал уговаривать ее. Глупость, конечно. А она продолжала гнуть свое: кричала о моей жестокости, о своей бедности, о том, что ей некуда деваться. Потом она стала во всем винить тебя. Мол, это ты настроила меня против нее. Если бы не ты…

Ронни помолчал, вздохнул и снова заговорил, будто бросился в омут:

— А потом я почувствовал, что вот-вот взорвусь. Ты ведь знаешь, как это у меня бывает. Внутри что-то оборвалось, и я заорал: «Все, с меня довольно! Видеть тебя не желаю! Но знай: Анни сейчас здесь, и пока ты осаждаешь меня по телефону, она и Норма ведут между собой настоящую войну. Кто знает, может, пока я болтаю с тобой, одной из них уже нет в живых».

Он замолчал и опустил голову, заново переживая сказанную в запальчивости дурацкую фразу. Мне стало страшно. Слушая Ронни, я вспомнил свой разговор с Пэм. Если он так долго говорил с Сильвией по телефону, то никак не мог столкнуть Норму с лестницы. Выходит, если Ронни говорит правду, убийца не он. Дядя Ганс и Джино тогда сидели возле бассейна, а Пэм и Трай бегали к воротам. Но кто же сделал это? Кто?

— Значит, Сильвия явилась к тебе, дорогой? — спросила мать. — Она угрожала? Говорила: или она будет играть эту роль или сообщит обо мне в полицию, не так ли?

— Два дня назад она пришла ко мне с извинениями. Мол, ужасно сожалеет, что вынуждена в такое время беспокоить меня, но она одолжила Норме диетическую книгу и хотела бы получить ее обратно. Дело в том, что книга с дарственной надписью автора, и она… и так далее. Разумеется, глупейший предлог, но мне не оставалось ничего иного, как пустить ее наверх. Сильвия долго не возвращалась. «Что она там делает?» — подумал я и пошел за ней. Она стояла в спальне Нормы с книгой в руке. И тут начался шантаж. Я снова взорвался: «Хочешь сыграть Нинон? Да в своем ли ты уме? Роль принадлежит Анни Руд, и если тебе это не нравится, можешь выть сколько угодно. Кого это волнует? Ты самая заурядная актриса да еще с таким паршивым характером. Вон из моего дома!» И я буквально вытолкал ее прочь. Она шипела: «Ну, погоди!.. Норму убила Анни — из-за этой роли. Ты это знаешь. И я сообщу в полицию…»

— И она это сделала, — вмещался я, — потому что анонимное письмо попало по назначению.

Оба удивленно уставились на меня, и я рассказал о визите инспектора Робинсона. Ронни был потрясен.

— Но теперь-то все в порядке? Я имею в виду, теперь он понял, что это ложь?

— Да.

Он вздохнул, но глаза его неожиданно засверкали гневом.

— Подумать только! Как низко может пасть женщина! Написать анонимку в полицию! Никогда не думал…

— Но, Ронни, — перебил я, — что произошло потом? Что еще знает Сильвия?

— О боже! Это случилось сегодня… Я не беспокоился. И был уверен, что она блефует, что все закончится миром. Поэтому ничего не сказал тебе, Анни. И вдруг сегодня днем, минут за двадцать до вашего приезда, позвонила Сильвия… Вы бы только послушали ее. «Ронни, дорогой, я собираюсь поехать к Полю Денкеру». А Поль Денкер, — чтобы вы знали — самый большой пройдоха среди адвокатов. «Да, дорогой, — продолжала она, — мне любопытно, не заинтересуется ли мистер Денкер твоим маленьким секретом…» — Произнося эти слова, Ронни даже побледнел, — и упомянула название компании. Анни, я не могу сказать, в чем дело. Даже тебе. Но это сделка. Не подумай, что какое-нибудь мошенничество, нет, но речь идет о миллионах, и один намек из уст этого мошенника Денкера… Я не поверил собственным ушам — откуда она могла знать? Никто не был посвящен в это. А она знала. Голосок ее звенел, как колокольчик. «Так что будет лучше, если я поеду вместе с тобой на похороны, а потом мы вернемся к моему участию в фильме». — Ронни застонал. — Я был нокаутирован. Дело не только в тебе, милая Анни, но и в возможном скандале. Ах, змея! Она не стала ждать и решила нанести удар там, на кладбище. Ты, Глория, инспектор — идеальный момент для удара… Вот как обстоят дела, Анни. Пойми: она держит меня за глотку!

Машина приближалась к дому. Еще немного, и мы на месте. Ронни схватил мать за руку.

— Анни, я понимаю: это ужасно! Но я не мог поступить иначе. Если отдать эту роль тебе, разразится чудовищный скандал. Анни, моя дорогая Анни, не огорчайся. Будут другие фильмы, еще лучшие! Я буду снимать тебя, Анни, любовь моя, выходи за меня замуж!

Как ни странно и нелепо прозвучали последние слова, Ронни произнес их искренне. В ответ мать мило улыбнулась и сжала его руку, но я видел, что ее мысли витают где-то далеко. Как я смел сомневаться в ней, подозревать, сравнивать с леди Макбет! Я многое отдал бы, чтобы снова чувствовать себя заурядным сыном великой матери. Но это было невозможно.

— Анни, я готов ждать три месяца, полгода, год, сколько хочешь, только не отказывай мне, будь моей женой!

— Ронни, дорогой, как мило с твоей стороны предлагать мне выйти за тебя замуж. Право, я обожаю тебя. Но ты ведь знаешь, как я отношусь к браку.

Я полагал, что сейчас мать разразится целой речью о браке и ее отношении к нeмy как непременно сделала бы, будь рядом Пэм, дядя Ганс или Джино. Но она промолчала и лишь похлопала Ронни по руке.

Бедняжка Ронни, тебе следует научиться трезво смотреть на вещи. Ничего катастрофического не произошло. Твое предприятие не пострадает из-за какого-то Денкера. Что же касается фильма, то хотя Сильвия и не соответствует ни твоему, ни моему представлению о Нинон де Ланкло и, конечно, ее поведение заслуживает всяческого порицания, но когда ты подумаешь о ее карьере, то сумеешь ее понять. Было время, когда зрители Сильвию обожали. Они смогут обожать ее снова. А после того, как она взяла у тебя злополучную диетическую книгу, надеюсь, ее фигура придёт в форму. Постарайся только быть с ней очень осторожным, мой дорогой, и не подпускать к твоей жизни. Сугубо деловые отношения, и все.

Мать помолчала, а затем продолжила:

— Что касается меня, Ронни, разочарование — не то слово. Я бы с радостью сыграла Нинон. Конечно, я бы гордилась, что играю ради тебя и в память Нормы. Но, если быть совершенно откровенной, я не уверена, что справилась бы с ролью. Пойми меня правильно, дорогой, я убеждена, что фильм был бы божественным. Но… Теперь у меня гора с плеч спала. Так что поверь, Ронни, все это пустяки. Сейчас мы приедем домой, Ники нальет тебе мартини, и ты сам удивишься, почувствовав, как все хорошо. Кроме того, милый, слуги, наверное, умирают от желания сходить в кино. Так что я отпущу их и займусь ужином.