Штурмовики над Днепром - Пальмов Василий Васильевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/80
- Следующая
– Жив? Не ранен?
Шура ощупывает меня глазами, всматривается в лицо. Не найдя следов ранений, облегченно вздыхает и… отворачивается, вытирая вдруг набежавшую, словно от ветра, слезинку.
– Дотянул все-таки! – удивляется инженер, осматривая мотор.
– Дотянул! – устало улыбаюсь. – На минимальном режиме…
– Я всегда говорил: если летчик не растеряется и будет действовать грамотно, «ильюша» выручит. Живучая машина! – Григин восторженно хлопает по капоту. – Сейчас придет трактор.
На тракторе прибыли стартех Савичев и механик Николенко. Механик утешает:
– Ничего, товарищ командир, если третий раз обошлось – до конца войны обойдется. А самолет завтра будет в строю. За ночь мотор заменим.
Савичев тычет отверткой в побитые трубки водосистемы и ворчит:
– Кляты фрицы, бронебойными пуляли…
За ночь механики и мотористы звена Николенко, Сурин и Кресик под руководством техника Кащеева заменили мотор и опробовали его на земле. Утром я уже испытывал свой самолет в воздухе. Замечаний не было. После полета всем участникам «ночного штурма» от лица службы объявил благодарность. А через час снова вел эскадрилью в бой.
Спасибо вам, наземные труженики! Ведь вашими руками часто творилось чудо. Нелегко приходилось летчику, но не менее трудной была работа техников и механиков. Они сутками не уходили с аэродрома, в зной и в стужу готовили к полетам боевые машины. А когда случалось, что машина садилась на вынужденную или возвращалась на свои аэродром на последнем дыхании, техник и механик осматривали ее со всех сторон и принимались, казалось бы, за невозможное. В полевых условиях, без мастерских с их оборудованием, призвав на помощь смекалку, они лечили безнадежные моторы, латали продырявленные, в лохмотьях крылья. Остывший на морозе металл оставлял на руках ожоги, холодные ветры и жаркое солнце дубили лицо. Но гвардейцы Савичева, как называли в эскадрилье авиационных специалистов, тихо и скромно делали свое дело, возвращая жизнь стальной птице. Ордена им давали редко, чаще они получали медали да благодарность командира, а от летчика – крепкое пожатие руки и: «Спасибо, Саша! Коля, Миша…». Механик был первым помощником, первым другом летчика. Именно от него зависело, как будет вести себя машина в бою, не подведет ли в трудную минуту. И, как правило, механики оправдывали доверие и не подводили нас.
В первых числах января 1943 года наши войска освободили столицу Калмыкии – город Элисту. В освобожденном городе на каждом шагу виднелись следы злодеяний гитлеровцев. Были сожжены и взорваны основные здания, часто встречались свежие могилы расстрелянных. У городской библиотеки – пепел сожженных книг. А на аэродроме – груды ручных гранат, мотки. телефонных проводов. И разбитая зенитная установка, полуавтоматическая пушка «эрликон». Это наши летчики заставили ее замолчать. Как только эскадрилья приземлилась, меня срочно вызвал командир полка. Показал на карте квадрат.
– Вылетайте парой. Здесь идет танковый бой, надо подсобить танкистам.
В напарники я взял Павла Карпова. Мы знакомы еще по училищу, вместе участвовали во многих боях, хорошо понимаем друг друга в бою. Пришли в указанный район, а там – ни одного танка. Куда они делись? Впереди – пожары, это горят хаты в населенных пунктах. Значит, здесь побывал враг. Держим курс на запад. В пяти минутах полета от заданного квадрата снова населенный пункт в одну улицу. А на ней, от въезда до выезда, колонна крытых автомашин. По самолетам никто не стреляет. Может, это наши придвинулись вперед? Делаю холостой заход и снижаюсь, чтобы хорошо рассмотреть форму солдат. У гитлеровцев она мышиная, серая, у наших войск – защитная. Да и по технике можно определить, своя или чужая. На бреющем, чуть ли не задевая дымоходы домов, прискакиваем вдоль улицы. Но разве на такой скорости что-нибудь определишь? Павел Карпов точно повторяет все мои маневры, ждет решения ведущего. Как быть? Снизу – ни одного выстрела, хотя видел, как разбегались фигуры. Если свей – зачем им прятаться от краснозвездного «ила»? Эк, была не была, попробую из пулеметов. Даю напарнику сигнал: «Внимание, атакую!» – и перевожу самолет в пикирование. Стреляю на авось, без желания поразить цель. И – о, радость! В мою сторону справа несется цветная трасса огня. Вот тот случаи, когда не всегда плохо, если по тебе стреляют. Трасса-то явно немецкая! Ну, теперь держись, вражина! Бомбы и эрэсы ложатся в гущу машин, пушечные снаряды и пулеметный ливень обрушиваются на головы гитлеровцев. Они бросились врассыпную, некоторые машины пытаются вырваться из огня, но их настигают наши удары. Когда кончился боезапас, мы легли на обратный курс, В форточку кабины вижу разгоряченное, счастливое лицо Павла. Он поднимает к стеклу большой палец: поработали на славу! На земле мы жмем друг другу руки.
– Ну и задачка! – улыбается Карпов. – Я тоже во все глаза смотрю: свои или чужие? Все-таки не выдержали у фашистов нервы, выдали себя трассой.
В тот раз так и не удалось выяснить, где были те танки, о которых говорил командир, и для какого танкового боя понадобилось вызывать пару штурмовиков. В ходе наступления наших войск летчики все чаще стали сталкиваться с подобной ситуацией. Надо было срочно решать вопросы взаимодействия с наземными частями. Свои соображения по этому поводу мы изложили командованию полка и дивизии. Продвигаемся на запад. Очередной аэродром для полка – Сальск. Громко звучит – полк. А в нем-то осталось исправных всего… четыре «ила». Нас должны прикрывать истребители 148-го полка. А в нем – всего лишь один ЛаГГ-3. В ходе Сталинградского сражения, в условиях зимней непогоды авиация понесла чувствительные потери. Летчиков в полку стало больше, чем самолетов. Летчики сбитых и подбитых самолетов залечивали раны и снова рвались в бой. В район Зернограда под Ростовом мы вылетали парами или всей «армадой» – четверкой. Обычно нас сопровождал один истребитель – лейтенант Коля Максимов, на редкость общительный, неунывающий парень, балагур и весельчак. Но не только за это полюбили его наши летчики. В воздухе Коля был настоящим виртуозом. «Мал золотник, да дорог, – говорили штурмовики. – Такой „мессера“ и близко не подпустит».
- Предыдущая
- 23/80
- Следующая
