Месть - Мельник Сергей Витальевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/73
- Следующая
— Разве? — Бабуля сложила ладошки на коленях.
— Любил он ее. Любил и прощал, любил и ждал, потому, собственно, и прибил. — Я погладил посапывающих енотов. — Не думаю, как все, что ревность это эгоизм, что любя нужно отпускать. Как можно отпустить то, что важнее, чем вся твоя жизнь? Нет, он не был эгоистом, он просто сильно любил. Любовь бывает страшной, нет, как вы говорите, под этим небом верных вещей. Все имеет обратную сторону, знание, что можно повернуть в безумство, любовь, что легко переворачивается в ненависть, привязанности, что нередко становятся зависимостью. Все, что мы знаем, тлен перед поступью времени и эмоций.
— Се'ньер. — Бабуля хмыкнула, вновь поднимаясь. — Ты бы меньше рот раскрывал, а то от твоих слов уж очень несет пылью и копотью прожитых лет.
— Неправда, это все злые языки. — Делаем простоватое личико, хлопаем ресничками, в общем, ангел, а не ребенок.
— Угу. — Она размешала взвар, дав осесть травкам, после чего разлила его по кружкам. — Если не секрет, сколько годков стукнуло в той жизни?
— Секрет. — Я благодарно кивнул, принимая из ее рук чашечку чая. — Я барон Ульрих фон Рингмар, все остальное обратная сторона медали, о которой не стоит знать.
— Пусть так. — Она улыбнулась. — Как думаешь, многие знают?
— Вампиры и некромант. — Я отсалютовал ей чаем. — Остальные если о чем и догадываются, то держат язык за зубами.
— М-да уж. Вечно мы, темные, лезем вперед всех, нет чтобы, как силы света, сидеть и помалкивать. — Она отпила из своей кружечки. — Ну что, господин барон, будем грабить эльфов?
Мохнатые лапки гребли снег, маленькими коготочками фиксируя тельце и отматывая километры по легкому насту поверх сугробов. Потрясающая прыть, мое сознание неслось, словно на крутом спортивном байке, такой мощью обладали эти вроде бы неказистые меховые бочонки.
Хорошее ночное зрение дополняли неожиданно насыщенные запахи, азартные зверушки с полуслова откликались мыслеформам моих команд, с теплотой приняв мою абстрактную сущность в свои головные коробочки. Это было приятно, я мог бы и насильно заставить их откликаться на посылы моих команд, но этого не понадобилось, так как лесные братья сразу же зачислили меня в какой-то разряд, если не друга, то уж точно дальнего родственника, с охотой воспринимая все происходящее как одну большую веселую игру.
А то, что я собирался повеселиться, это они уловили сразу. Еще бы, такой простор для моих шалостей! В лице этих двух безобразников я мог в реальном времени смотреть, нюхать, грызть и царапать все, что под лапу попадется, причем без каких-либо для себя последствий.
С Хенгельман мы практически три дня и три ночи разбирали эльфийское плетение, в конце концов, дойдя до уровня если и не всестороннего понимания, то, по крайней мере, уже более или менее удобных решений и предположений, которые в дальнейшем я собирался проверить на практике. Что, собственно, этой ночью и собирался претворить в жизнь. Оставил свое тельце лежащим на постели в общей каминной, под надзором бабушки, а сам, скользнув сознанием в головы своих подопечных, целеустремленно направил их путь, в сторону Касприва, где, как я знал, в здании администрации был расквартирован весь женский экипаж моего замка. Зачем я туда прусь? Ну… Соскучился.
Еле заметными стремительными тенями мои разведчики быстро достигли города, растворяясь на его узких лабиринтах-улочках, совершенно незаметные, не столько со стороны, сколько в связи с полным отсутствием желающих зимой, да еще и ночью блуждать по практически не освещенным улицам.
Очень неудобно, вернее пока непривычно, было смотреть на мир не двумя, а сразу четырьмя глазками, причем связывая и интерпретируя мир не только визуально, но и осязательно, посредством чутких носиков локаторов.
— А вы что тут, крысопесы, делаете? — Проскользнув в дом с черного входа, столкнулся в темном зале с де Кервье, старушка сидела у камина, постукивая спицами. — Или и хозяин ваш где-то тут?
Вот же глазастая мадам, мало того что вполоборота сидит к двери, так еще и зрение как у кошки. Притворившись истинно арийским енотом, проигнорировал ворчание недостойной двуногой, скорым галопом проскочил зал и направился к лестнице на верхние этажи. Старики и малышня меня не интересуют, мне нужно найти графинюшку и воинствующего учителя танцев. Зачем? Ну… Соскучился, я же говорил…
Дело оказалось плевым, еноты прекрасно распознавали барышень по запаху, причем сердобольная графиня даже, оказывается, любила шкодников тискать и прижимать к своему сокровищу. От чего два мохнатых брата хорошо ее знали и могли найти глухой ночью с закрытыми глазами. А вот баронесса, оказалось, побаивалась их, стараясь откупиться от назойливых лесных террористов чем-нибудь вкусненьким, из-за чего, естественно, в мозгах животных также отложилась как потенциальный объект для клянчинья и выпрашивания провианта.
Дальше пришлось уйти немного на второй план из сознания животных, чтобы не травмировать свою психику, так как моя банда разделилась. Прапор, как более внушительная фигура, ломанулся к двери графини, а Профессор, как интеллигент в четвертом поколении, к утонченному знатоку танцев. Ну что поделать, хотелось оборзеть… ой, то есть обозреть, сразу все достопримечательности отходящих ко сну дам. Мой Прапор действовал целеустремленно и с напором, достойным бравого гусара, прямо с размаху бухнув толстым задом в закрытую дверь, после чего через какой-то промежуток времени тут же был впущен внутрь и потискан за щечки, в которые тут же запихнул бессовестно стянутую с чайного столика плюшку.
Госпожа Шель еще не спала, прогуливаясь по комнате, заполненной различными бумагами и свитками карт, похоже, милый учитель географии готовила на завтра тему для занятий, отчего и засиделась допоздна.
Профессор же, добравшись до двери, будучи мужчиной тактичным, аккуратно поскреб ее и, после того как она открылась, вполне культурно поздоровался.
— Крики-ки! — Он даже поднялся на задние лапки, передними разведя в стороны.
— И-и-и-и! — взвизгнула баронесса, отпрянув в сторону и подхватив руками ночную рубашку, от чего мое сердце учащенней забилось в груди. — Кыш!
Барышня замахала на него рукой, впрочем, не решаясь подойти ближе, что Профессор воспринял как вполне обоснованное жестами предложение войти внутрь.
«Помогите!»
Я вздрогнул от неожиданно звонкого девичьего голоса, прозвучавшего у меня в сознании. Это еще что за фокусы? Оглядевшись взором лесных братьев, ничего подозрительного не заметил, не могло же мне это показаться? Такое ощущение, что кто-то прямо в ухо это крикнул.
«Хоть кто-нибудь, отзовитесь!»
Я опять вздрогнул, с непониманием оглядываясь. Прапор уже мирно похрюкивал в руках графини, почесывающей ему бока, а Профессор нюхал взятку, предлагаемую баронессой взамен того, что он выйдет обратно в коридор. Определенно я не находил третью барышню, так звонко голосящую в мое сознании.
«Мне страшно! Помогите!»
Да что такое?! Что это за игра такая: угадай, в каком ухе звенит. Как вообще кто-то может так кричать, оставаясь при этом не услышанным окружающими?
«За что?»
Я просто физически ощутил, как пот пробил мое тело после этой фразы. Это что получается, здесь в Касприве, в покоях девчат сейчас находится Белая Смерть?! Или нет? Скорей всего это мое оставленное тело! Именно им я сейчас слышу голос призрака! Но как такое возможно? Или это одна из граней заклинания?
Медленно стал сворачивать процессы контроля над животными, распутывая замысловатые энергетические ниточки эльфийского плетения, постепенно возвращаясь в свою бренную обитель, оставленную в замке. Возврат в тело был хоть и отработанным, но меж тем трудоемким процессом, в котором поэтапно необходимо было с учетом энергоподкачки и векторов направления, не забывая про ментальный клубок, свернуть всю сеть, при этом не разрушив все плетение. Потому как при разрушении подобной ментальной связи ряд респондентов мог и погибнуть, вернее лишиться разума, что меня по ряду объективных причин совершенно не радовало, так как одним из тех самых респондентов непосредственно выступает мой мозг.
- Предыдущая
- 30/73
- Следующая
