Выбери любимый жанр

Женское лицо СМЕРШа - Терещенко Анатолий Степанович - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

– Да, – говорю, – я понимаю.

– И чего ты, москвичка, поедешь на фронт? Оставайся здесь работать, – говорит он так убедительно.

– Хочу войну закончить на фронте. Вот кончится война, вернусь в Москву…

– Ну ладно, я подумаю! И потом скажу, – задумчиво произнес он.

На следующий день, утром, буквально только вошла в кабинет – звонок:

– Козина, к Абакумову!

Иду и думаю: «Сейчас, наверное, скажет: уматывай, чтоб я тебя не видел, а то мешаешь сосредоточиться!».

Только вошла в кабинет, а он мне и говорит:

– Ну, вот что, я подумал и решил: будешь работать у меня. Мне такая стенографистка нужна, станешь моей личной стенографисткой.

В кабинете находился ещё один генерал. Это был, как потом выяснила, его заместитель по кадрам Иван Иванович Врадий. Абакумов и говорит ему:

– Оформи ее моей личной стенографисткой и имей в виду, я ее наказывал. Сделай так, чтобы в личном деле этого следа не было.

Врадий молча кивнул и покинул кабинет.

Мне тоже надо было уходить. Но Абакумов вдруг заметил: «Видишь, – он указал в конец своего длинного кабинета, – там стоит столик? На нем телефон. Вот это твое рабочее место. Будешь приходить и здесь начинать работать независимо, я здесь или не здесь. Садишься и работаешь».

Вот и весь разговор! Потом каждый день я приходила, садилась и работала.

– Работы, наверное, много было?

– Нет, наоборот, раза два он мне продиктовал и все. Но приходила я на работу всегда точно, в утреннее время. Трудилась я нормальный рабочий день, как все машинистки: в 7.00 все заканчивали. И я тоже работала в таком режиме. Он меня никогда не задерживал. А ведь шеф бывало покидал кабинет в 5–6 утра!

Абакумов был очень внимательный человек к оперативному составу, к своим подчиненным. И подчиненные его за это уважали – видно было, чувствовалось. Сама обстановка в Центре такая была – уважительная.

– Как у вас в памяти запечатлелось известие о завершении войны?

– Вспоминаю, было утро 2 мая. Сижу, работаю. Вдруг на моем столе зазвонил телефон правительственной связи «ВЧ». Мужской, знакомый голос стал диктовать «шапку»:

«Начальнику Главного управления СМЕРШ генерал-полковнику т. Абакумову В.С.

Спецсообщение.

Сегодня, 2 мая 1945 года, Германия капитулировала. Передал Сиднев».

Он, наш бывший руководитель Карельского фронта, меня узнал по голосу, а потом спрашивает:

– Козина, как ты попала на Лубянку?

Я коротко ему рассказала. После того начались звонки. Именно на этом месте я познакомилась с моим будущим мужем Алексеевым, – начальником секретариата у Сиднева. Что касается отношений с Абакумовым, то они все время были чисто служебные. Он работает и я работаю.

– Чем объясните такое благожелательное отношение к вам?

– Думаю, как совестливый человек, решил пожалеть меня за наказание, явившееся результатом взрыва эмоций. А, как известно, холерики быстро остывают. Ничего другого не было.

Вспоминаю ещё один забавный случай. Абакумов подписал приказ на премию много работающим машинисткам. Мы решили сброситься и купить ему букет. Задуманное сделали. Он, конечно, был удивлен и растроган. Наверное, первый раз в жизни женщины ему дарили букет…

* * *

Кроме работы в аппарате у Абакумова стенографисток активно привлекали следователи. Только прикомандированных со всех фронтов их, помню, было девяносто три. Бывало так, в 9 вечера у 4-го подъезда автобус стоит, спускаюсь туда, еще две стенографистки, следователи – и нас везут в Лефортово, там по кабинетам расходимся, допрашивать. В 5 утра все заканчивают, автобус довозит нас до метро, и все разъезжаемся по домам. В 10.00 надо было вернуться на рабочие места…

Приезжаю на работу и тут же в неё включаюсь. Надо расшифровать тексты, что записала. Допрашивали следователи предателей, карателей, шпионов, военнопленных.

После того мы с Алексеевым расписались, он мне предложил ехать к нему на 1-й Белорусский фронт.

Тогда я и сказала Абакумову о таком своем желании.

– Ну и зачем тебе туда? Ты ж москвичка, что ты там будешь делать?

– Да вот я выхожу замуж…

– Ну и что, и кто он, как фамилия? – поинтересовался Виктор Семенович.

– Алексеев.

– Это тот, что у Сиднева работает, секретариатом руководит?

– Да!..

– Ну, хорошо, и зачем ты туда поедешь? Мы его сюда отзовем, найдем ему рабочее место, и служите Родине на здоровье, и женитесь на здоровье.

– Я же в коммуналке живу, – пожаловалась я. – У нас одна комната… сестры, мама. Куда же?

– Дадим жилье, квартиру дадим!

– Разрешите, я в отпуск поеду? Я только в отпуск съезжу – и все.

– Ну ладно, скажи в кадрах, что я разрешил…

Вот такой был Абакумов. Был он человек заботливый. Представляете, знал, что некто Алексеев служит у Сиднева и на какой должности. Вот память! А что касается отпуска, то он у меня затянулся на полгода.

Как-то приезжает Абакумов в Германию и у Сиднева спрашивает:

– Кайтесь, кто скрал и прячет мою стенографистку? Ведь полгода уже прошло, – хватит, хватит!

По приезде из Германии Абакумов возглавил МГБ. Нас с мужем направили в Московское управление, а потом переехали в Великие Луки.

Об аресте своего шефа узнала из газет…

В завершении скажу вам: Виктор Семенович любил и людей, и свою работу, и вообще любил жизнь!

Женщина-метеор…

Капитан государственной безопасности в отставке Федосья Федосьевна Борисова, сотрудница СМЕРШа НКО СССР, бывший старший оперуполномоченный Особого отдела Краснознаменного Балтийского флота.

Впервые это имя автор услышал из уст своего первого оперативного начальника генерал-майора Николая Кирилловича Мозгова в его выступлении на день чекиста во Львове – в Особом отделе КГБ СССР по Прикарпатскому военному округу. Повествуя о фронтовых буднях во время службы в Особом отделе, а потом СМЕРШе на Балтфлоте, он вспоминал некоторые операции и оперативников, участвовавших в них.

Рассказывал он и о женщине – старшем оперуполномоченном на Балтике Федосье Федосьевне Борисовой. Потом, годы спустя, он подарил сослуживцу по Прикарпатью книгу «Чекисты Балтики», где публиковались его воспоминания – «Тревожные дни на Ханко». В этой книге упоминалось и имя Борисовой. Ей была посвящена отдельная статья.

Говоря о ее деятельности, географии службы и ее характере, он назвал сотрудницу военной контрразведки «женщиной-метеором». На самом деле это была очередная мадонна СМЕРШа, исколесившая по местам службы почти всю страну.

Родом она была с Украины.

Родилась в образованной и большой семье с восьмью детьми. Отец, Федосий Третьяченко, был учителем в большом селе Старая Буда Киевской области. В конце двадцатых годов на Украине жилось не сладко. И люди срывались с родной земли и отправлялись за счастьем в Сибирь. Уехала осваивать Алтайские земли и семья учителя. Любимой дочери Федосье было всего десять лет.

Это было время свирепствования на Алтае остатков белогвардейских банд. Они расправлялись с учителями, военными, коммунистами и вообще сторонниками советской власти.

Вот как вспоминала наша героиня тот период.

Банда Шишкина налетела днем откуда-то из лесу, оставляя за собой кровь, трупы, слезы, наводя ужас на местных жителей…

Черная слава бежала впереди них. Бандиты прошли рядом с селом Егорьевкой, в котором учительствовал отец.

Первым бандиты схватили локтевского судью Василия Муромцева. Привязали за ноги к хвосту коня и погнали. Бился живой человек о дорогу, об ухабы да камни. В кровавое месиво превратилось его лицо. В таком виде он и принял смерть мученика. И братьев его убили эти звери. А секретарю райкома комсомола Павлу Локтеву голову шашкой срубили. Откуда такая ненависть лютая бывает у людей? Наверное, от того, что они превращаются в такие моменты в звероподобные существа.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы