Рыжий Кицуне (СИ) - "Melara-sama" - Страница 27

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая

- Почти месяц, – еле внятно.

Он сжал челюсть.

- А раньше сказать не могла? – он повернулся к ней, но девушка все еще стояла, опустив голову. – Послушай, Барашкова, я к двадцати пяти не собираюсь…

Я схватил Валерку за руку, не давая ему договорить. Он не вырывался, но замолчал, Люся, наконец, выпрямилась и хмуро посмотрела на него:

- Думаешь, я собираюсь? – она глубоко вздохнула и выпалила. – Думаешь, я не знаю, какая ты сволочь? Думаешь, мне не больно было смотреть, как ты флиртуешь с другими на моем же дне рождении? Думаешь, мне приятно сейчас стоять перед тобой и, как школьнице, отчитываться за наш с тобой недосмотр? Но ты не представляешь, как я была счастлива увидеть две полоски на тесте! Как я была рада узнать, что беременна ни от кого-то там, а от тебя, Валера! От любимого человека! И, чтобы ты там не говорил, я оставлю его, и буду воспитывать!

Она отодвинула занавеску и вылетела за дверь.

Последние слова слышали все, и в домике было тихо, посреди помещения стоял Генка, в руках у него была куча полотенец, в глазах столько непонимания и страха, что мне даже показалось, придется успокаивать еще и его.

Но Гена удивил:

- Валер, знаешь, учитывая, что Людмила была такой громкой, а Стас держит тебя, я бы, на твоем месте, пошел ее и успокоил.

- Не пойду я никуда, она вообще могла…

- Что она могла!? – зарычала Ира.

И вдруг к нам подлетела Даша, и со всего размаху заехала Валерке в пах, я вовремя успел отскочить.

- Это за ее слезы, дебил.

Я успел встать между Валеркой и Иркой, которая тоже намеривалась стукнуть несостоявшегося отца.

- Хватит.

- Отойди, Кицуров!

- И что будет? Что будет хорошего и положительного в том, что каждая из вас его ударит? Ему нужна здоровая голова и психика, чтобы принять решение.

- Да он его уже принял!

- Это когда? Я, например, еще не слышал, чтобы он закончил свое предложение до конца.

- Стас, ты слишком стал добрым и у тебя закрыты глаза на нормальные отношения, откуда тебе знать, что бывает после акта у девушки и парня! Как потом больно нам, когда нас бросают! – заревела Настя.

Я посмотрел на них на всех, и только в Генкиных и Зининых с Лисом глазах я видел одобрение.

- А теперь слушайте меня, дорогие дамы, я понимаю, что вы ощущаете, я прекрасно понимаю Люсю и понимаю ее боль. Но вы не знаете, что такие вещи вот так не сообщают, что призывая ее сказать Валере, я имел в виду конструктивный разговор, а не с бухты-барахты сообщить о беременности. Вы сейчас хотите устроить самосуд, который, кстати, незаконен, а я предлагаю дать шанс Валере объясниться с Люсей. – Я спокойно помог Валерке подняться и в полной тишине вытолкал его за дверь. – Найди её и поговори. – Вернулся в домик. – Я не защищаю Валеру, как мужчина, за которого, я так понял, вы теперь меня не держите, но я за то, чтобы дать ему шанс самому разобраться с его личным делом и его бывшей девушкой.

- Да он бабник! – рыкнула Ирка.

- Ир, замолчи уже, тебе-то, что от того, что он бабник и Люська беременна? – не выдержала Зина.

- Она моя подруга, между прочим!

- И это не дает тебе права влезать в ее личную жизнь со своими мыслями и взглядами.

- Так, да? Ладно, а вот что насчет тебя, Зина? Ты нам всем лапшу вешала на уши, говоря, что твой парень Кицуров!

Я хотел возразить, потому что ситуация явно вышла из-под контроля, но не успел.

- Кицуров, да, только не этот. – Спокойно сказала Зина. – И это уж точно не ваше дело, девочки, можно подумать, что каждая из вас такая чистенькая и святая.

Ирка надулась и процедила:

- Всегда знала, что не бывает женской дружбы.

- Ты обо всех по себе не суди. Я уважаю Стаса, мне нравится его выбор, и Люсю мне искренне жаль, но не по той причине, по которой всем остальным. Как же, бедная, беременная от того козла! А одна из вас хоть задумалась, что она этого козла любит!? Что ей больно слышать в адрес своего любимого такие эпитеты от подруг! Мне жаль ее, как женщину, потому что сейчас там, за дверью, решается ее судьба, а вы, такие все подруги, просто хотите разорвать того парня, который в состоянии сделать ее счастливой.

Я обнял Зину, и она уткнулась мне в шею.

- Тише, солнце, тише.

- Один ты меня понимаешь, Стасик, – прошептала она в тишине домика.

Генка отмер и тихо, но как-то несвойственно по-взрослому, проговорил:

- Вы совершенно сумасшедшие женщины и я рад, что каждую из вас воспринимаю, как нечто красивое, но совершенно неинтересное. – Потом он прижал к себе полотенца и повернулся к Елисею. – Нам бы потом выпить чего.

Лис кивнул и плавно подошел ко мне.

- Хочешь, сходим, найдем их?

- Да. – Я усадил Зину на кровать и поцеловал в макушку. – Пожалуйста, проследи за ними.

- Иди, Стасик. Я поговорю с подругами о том, что такое женская судьба. – Улыбнулась она.

Мы с Елисеем вышли в ночную прохладу, и он, ни слова не говоря, обнял меня.

Я вжался в него и тихо взвыл.

- Мой сильный мальчик. – Тихо прошептал он в мои волосы. – Не думай ни о чем, посмотри, какая ночь.

Я поднял на него лицо и в темноте его глаза засверкали, как самые настоящие звезды. Он улыбнулся и накрыл мои губы, мягко, успокаивающе, тягуче.

Я приоткрыл рот и толкнулся в его язык, завлекая и наслаждаясь несдержанным стоном.

- Знаешь, ты был такой убедительный, а Зина поразила меня сегодня, – прошептал он, отрываясь от меня с влажным звуком.

- Нужно найти Валеру и Люсю, – с сожалением отстраняясь от любимого лисенка, сказал я.

- Не нужно, с ними все в порядке, пока они только разговаривают и даже не на повышенных тонах, – с улыбкой ответил он.

- Ты специально меня увел?

- Да, не хотел, чтобы тебе пришлось оправдываться перед этими глупыми, эмоционально-неуравновешенными девушками.

- Они не все такие, Лис.

- В большинстве своем, Стас.

- Ты считаешь, что мы неправильно поступили? – через минут десять приятной и сладкой тишины, спросил я.

- Мы толкнули к новому шагу в их, пока таких непрочных, отношениях, теперь только от них зависит, как они будут развиваться и будут ли вообще. – Он уткнулся мне в волосы и продолжил: - А вот с Ирой нужно что-то делать, девушка полностью не удовлетворена своей жизненной позицией и мне кажется, как Духу этого места, именно Ржевский в состоянии разбудить её.

Я кивнул, и в этот момент открылась дверь в баню, и в клубах пара на улицу высыпали наши парни.

- Вы опять? – хмуро спросил Пашка, я понял, что Гена все рассказал, но не стал возмущаться. – Где этот упырь?

- Не мешайте ему налаживать личную жизнь, – улыбнулся я.

Ребята выдохнули, и мы вернулись в домик. Девчонки сидели тихо, и я понял, что они все же поругались, и подозвал к себе Зину.

- Что случилось?

- Ничего, просто мы же женщины и нам нужно остыть, прежде чем перейти к конструктивному диалогу.

- Тогда предлагаю попробовать бражки, – вдруг мурлыкающе предложил Лис.

Все одобрительно закивали и расселись по горизонтальным поверхностям. Гена оказался верхом на Жене, а сам Женька уселся в кресло. Лис хмыкнул, осмотрев ребят, и нырнул за занавеску, оттуда он вышел с небольшой деревянной кадкой и таким же деревянным половником.

- Что настоящая бражка? – скепсиса в вопросе Ирки не убавилось, Ржевский хмыкнул и, не давая девушке что-либо еще сказать, накрыл ее губы.

Все застыли в ожидании, но ничего не произошло, Ира только оттолкнула Ромку, но несильно, и отвернулась. Я видел веселый блеск в глазах Ржевского. Значит, не первый поцелуй. И это было здорово.

Елисей поставил принесенное на стол и достал кружки, конечно, их было всего две, и он с задумчивым видом покрутил их в руках.

- Ничего, по очереди будем, или по кругу, – проговорил я.

- Ладно, тогда ты первый, Стас, – ухмыльнулся он.

- Я не пью.

- Это нужно пить, – ухмыльнулся он шире, все захихикали.

- И что это?

- Бражка на черном хлебе.

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая