Звезды в ладонях - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/67
• Следующая

— Хорошо. — Агаттияр повернулся к девочке: — Давай диск, Рашель. Прежде всего, продемонстрируем фильм. Я его, кстати, до конца не досмотрел.

Рашель отдала профессору свой диск, и тот вставил его в считывающее устройство настенного терминала. На большом стереоскопическом экране возникла объёмная картинка усеянного звёздами космического пространства, а в центре виднелся маленький, размером с теннисный мяч, зелёно-голубой шар планеты. Он начал увеличиваться, пока не заполонил собой пол-экрана, и сквозь окутывавшую его туманную дымку стали видны очертания материков. Впрочем, я ещё раньше понял, что это не может быть Махаварша: слишком уж мало звёзд окружало планету. По сравнению с нашим регионом Галактики, та область космоса казалась сущей пустыней.

— Мир, в котором мы живём, называется Терра-Галлия, — прозвучал за кадром приятный женский голос точно с таким же акцентом, как у Рашели. — Это прекрасный, благодатный мир, освоенный людьми свыше тринадцати веков назад. Здесь много плодородной земли, которая приносит нам высокие урожаи; в реках, морях и океанах обитают тысячи видов съедобной рыбы; животный и растительный мир суши поражает своим разнообразием; а недра богаты полезными ископаемыми. У нас есть всё, что нужно для жизни человека. — По ходу повествования изображение планеты всё укрупнялось, и теперь уже камера стремительно неслась над землёй всего лишь на высоте десяти — пятнадцати километров, показывая разбросанные там и сям города и посёлки, изрезанные на прямоугольники поля и обширные луга с пасущимися на них стадами скота, ровные нити автострад, извилистые ленты рек, сверкающие зеркала озёр и зелёные массивы лесов. — Наша промышленность процветает, мы развиваем науку и культуру, социальную сферу, недавно численность населения Терры-Галлии превысила трёхмиллиардный рубеж. Но самое главное, чем мы обладаем, что мы ценим превыше всего, — это свобода. Мы сами хозяева своей планеты и всей системы Дельты Октанта. На нашу землю не ступала нога оккупанта, на орбите над нами не висят корабли Иных, мы полностью контролируем всё окружающее пространство, включая врата нашей системы — дром-зону.

Камера резко пошла вверх, и за считанные секунды панорама поверхности планеты вновь сменилась усеянной звёздами чернотой космоса, среди которой висел зелёно-голубой шар. Затем ракурс немного изменился, планета сдвинулась к нижнему краю экрана, а вверху появился ослепительно сияющий диск оранжевого солнца. Оно быстро начало удаляться, уменьшаясь в размерах и понемногу тускнея. Планета превратилась в светящуюся точку, потом — в едва заметную среди звёзд искорку, а вскоре и вовсе погасла, растворившись в глубинах пространства.

Камера совершила ещё один разворот, и на экране возникла громада боевой космической станции, ощетинившейся жерлами плазменных орудий и продырявленная шахтами ракетных установок. Дальше, на заднем плане, маячило ещё по меньшей мере десяток подобных станций, между которыми то и дело сновали многочисленные челноки.

— Здесь расположена наша дром-зона, — опять заговорил голос за кадром. — Уже более ста лет наши космические войска успешно охраняют её, отражая все попытки врага проникнуть в локальное пространство Терры-Галлии. Более ста лет чужаки стремятся покорить нашу планету, как покорили другие человеческие миры. Они бросают против нас огромные силы, на них работают военно-промышленные комплексы многих планет, за их плечами — объединённая мощь девяти цивилизаций. А мы одиноки, мы можем положиться только на самих себя, нам неоткуда ждать помощи. Однако мы не сдаёмся. Мы боремся — и побеждаем.

Теперь камера переместилась на борт одной из станций. Мы увидели панораму просторного командного центра с двумя рядами пультов, за которыми сидели одетые в серо-голубую военную форму люди. Всю противоположную сторону зала занимали обзорные экраны — один большой, посередине, и более десятка вспомогательных, по бокам. На главном экране ничего, кроме звёзд, не было; на вспомогательных виднелись другие боевые станции.

В командном центре царила атмосфера спокойного, даже немного расслабленного ожидания. Некоторые из присутствующих курили, другие переговаривались между собой на непонятном мне языке, кое-кто просто сидел, откинувшись на спинку кресла и устремив взгляд на главный обзорный экран. Тем не менее во всём их поведении чувствовалась предельная собранность, готовность в любой момент перейти к активным действиям. По всему было видно, что для этих людей такое времяпрепровождение было привычным занятием.

— Это самая обыкновенная дежурная вахта на заградительной станции «Вермандуа», — послышался закадровый комментарий. — Одна из тех вахт, которые наши защитники несут изо дня в день, из года в год, ежеминутно ожидая очередной атаки врага. Они ещё не знают, что она начнётся через считанные секунды.

Едва были произнесены эти слова, как в черноте космоса на главном экране возникло слабое голубоватое мерцание. Из фильмов и виртуальных реальностей на космическую тематику я знал, что это мерцание означает открытие одного из гиперканалов в дром-зоне.

Тот же час взвыла сирена, а кто-то воскликнул:

— Attention! — и слово это, хоть оно и было произнесено как «аттансьон», не нуждалось ни в каком переводе.

Переход дежурных от бездеятельного ожидания к полной сосредоточенности был молниеносным. Каждый из них, не выказывая ни малейших признаков паники или суетливости, занялся своим делом — кто забормотал что-то в микрофон, кто застучал клавишами на пульте, а четверо человек немедленно надели на голову ментошлемы, обеспечивающие прямой контакт мозга с компьютерными устройствами ввода-вывода. Я догадался, что это были операторы артиллерийских систем.

Ещё пару секунд спустя откуда-то из-за кадра быстрым шагом вышел мужчина лет на десять старше меня в мундире с широкой золотой окантовкой на обшлагах рукавов и звёздами на погонах. Он явно был старшим по званию в этой компании.

— L’indicatif incorrect, contre-amiral! — доложил ему один из офицеров. — Ce sont les etrangers!

(Думаю, здесь уместна небольшая ремарка. Дабы не прослыть безграмотным невеждой, я привожу правильное написание произнесённых слов, хотя на самом деле я услышал следующее: «Лендикатив энкорэ, контрамираль! Сьосон лезэтранжер!»)

Контр-адмирал коротко, отрывисто кивнул, устроился в кресле за центральным пультом и стал отдавать какие-то приказания.

Из мерцающей голубизны в пространство вынырнули первые непрошеные гости. Это был огромный линкор в сопровождении целого косяка шаттлов. Ещё выходя из горловины канала, линкор уже вёл мощный упреждающий огонь, но все его залпы пропадали втуне, поскольку станция располагалась не прямо по его курсу, а почти что на траверзе.[2]

— Feu! — скомандовал контр-адмирал, и на линкор с сопровождением обрушился шквал огня.

Изображение укрупнилось, и теперь в кадре оставались лишь обзорные экраны. На вспомогательных было видно, что стрельба ведётся не только с «Вермандуа»; палили также орудия всех остальных станций. А те шаттлы из свиты линкора, которые не попали под плазменный залп, были подбиты ракетами. Некоторым из них всё же удалось ускользнуть за пределы главного обзорного экрана, но Рашель объяснила:

— Сейчас ими займутся наши истребители. Отсюда этого не видно.

Между тем линкор полностью окутался огнём и стал разваливаться на части. Впрочем, он был только первой ласточкой (вернее, первым летающим бегемотом) массированной атаки Иных. Вслед за ним двинула целая армада других линкоров, крейсеров, дредноутов, эсминцев и прочих более лёгких боевых кораблей. Заградительные станции встречали их беспрерывными залпами плазменных орудий и роем позитронных ракет. Я заметил, как по ходу боя они постепенно разворачивались, чтобы дать возможность остыть уже использованным орудиям и пустить в ход новые.

По хронометражу фильма сражение продолжалось около получаса, но многочисленные купюры свидетельствовали о том, что длилось оно гораздо дольше — может, даже целые сутки. Авторы отобрали лишь самые напряжённые эпизоды, используя записи не только со станции, но и также с борта истребителей и крейсеров второго эшелона обороны.

• Предыдущая
• 12/67
• Следующая