У рыбацкого костра - Коллектив авторов - Страница 93

Я уже ничего не вижу перед собой. Бегу, сбивая босые ноги о камни и кусты засохшей глины. Чуть не скувыркнувшись в воду, перебираюсь через запруду, весь в поту, задыхаясь, влетаю в гору. Безо всякой осторожности шлепаю по тропинке, идущей между нашим и соседским огородами.

Мне уже не страшно, когда, заслышав мой топот, из погреба высовывается дед Шишок, его черная кучерявая борода, красный нос и колючие, темные, хищные глаза.

Он что-то бормочет мне вслед. Но на этот раз, кажется, что-то одобрительное. Даже его самые ругательные слова, которые он все-таки произносит, звучат совсем по-другому - в них слышатся удивление и похвала…

Я подбегаю к нашей избе и кричу на всю деревню:

- Смотрите, смотрите, какую щуку я поймал!

На крыльцо выбегают моя мать, братья, сестра. Подходят соседи. Даже дед Шишок не поленился - вылез из своего погреба, пришел. Тычет в щуку указательным пальцем:

- Ишь какая, дура набитая!…

Все удивляются, хвалят, спрашивают, как это мне удалось ее вытащить… А я стою и все это слушаю, счастливый на всю жизнь.

Вот эта первая пойманная на удочку щука и родила во мне навсегда страсть к рыбалке, страсть, которая владеет мной уже более полувека…

Капризный красавец

Я понял, что мучает меня линь.

Мне уже пришлось недавно провозиться с таким на этом же озере много времени. И главное, я так и не поймал его. Я даже написал об этом стихи:

Вот камыш поднимает щетины, Гром гремит, предвещая теплынь. И тогда-то выходит из тины Отоспавшийся за зиму линь.

Меж корней оживающих лилий С первым светом озерной зари Он дотошно копается в иле, Поднимая со дна пузыри.

Знаю, он привередлив и чуток, Сам собою любовно храним. Я убил уже несколько суток, Безуспешно охотясь за ним.

То себя за ракитою прячу, То и вовсе ложусь на траву. И, насадку меняя, Удачу, Как дикарь, заклинаньем зову.

Я наивность свою понимаю. Но она не смущает меня. Все равно я поймаю, Поймаю Разодетого в бронзу линя.

И темнеет, и снова светает, И мое испитое лицо Все щетиной густой обрастает, Как травой-камышом озерцо…

И на этот раз все повторилось сначала.

Я забрасывал снасть примерно в метре от камыша, на глубине двух метров. Насадкой был червь.

Поплавок мелко-мелко подрагивал, совсем не погружаясь в воду и подвигаясь в сторону. Подсекать было бесполезно. И я долго ждал решительной поклевки. Наконец поплавок успокоился. Я подождал еще немного и вытянул удочку. Червяк был съеден ровно по самое жало крючка.

Я насадил нового и сделал заброс в то же место. Почти сразу поплавок снова начал мелко-мелко подрагивать. Примерно так бывает, когда к червяку присасывается пиявка.

Я снова долго ждал. И когда поплавок снова успокоился, вытянул снасть. Червяк опять был оторван до самого крючка. Я насадил нового и решил при малейшей поклевке немедленно сделать подсечку. Сделал. Червяк оказался почти нетронутым, лишь чуть- чуть помятым. Я снова стал ждать решительной поклевки. Но ее не было. Все повторилось сначала. И так бесконечное число раз.

Это уже выглядело издевательством… А время шло. Я посмотрел на часы. Оказалось, что я уже потратил несколько часов. По сути дела, все самое лучшее время клева.

Было уже далеко не раннее утро. Солнце поднялось высоко, приятно пригревало. Вдоль стены камыша бойко сновали жирные зеленые стрекозы, а с ними рядом - изящные синие. Они бесцеремонно садились на мой поплавок и мешали мне наблюдать за поклевками, и без того невыразительными и почти незаметными.

Раздосадованный, я уже окончательно решил уходить с озера. Даже собрал свои некоторые вещи. Но напоследок забросил удочку еще раз в то же самое злосчастное место. В это время на совершенно чистом небе появилось небольшое облачко. Оно направлялось прямо на солнце. Мой поплавок по-прежнему мелко подрагивал. И это лишь раздражало меня.

Но как только облачко прикрыло на минуту солнце, а на воду упало несколько капель дождя, поплавок резко нырнул в глубину. Это было совершенно неожиданным для меня. И я с некоторым опозданием отреагировал на такую поклевку.

Все же после подсечки леска моя натянулась до предела, удилище изогнулось в дугу, и я почувствовал сильный и упрямый ход рыбы. Она неудержимо и упорно тянула удочку в глубину.

Я понял, что удилище мое не выдержит, конец его вот-вот сломается. И стал тянуть леску руками, подтаскивая рыбу к себе. Это мне удалось не сразу. Но все-таки после того, как я сдержал несколько сильных попыток линя уйти в глубину, он стал податливее.

И наконец я выволок на берег почти двухкилограммового красавца. Мне надолго запомнилось его могучее бронзовое тело с маленькими глазками и почти фиолетовыми плавниками…

Озеро черной рыбы

Про это озеро я слышал много всякого.

Говорили, что на его месте было болото, поросшее сосняком. А когда полтораста лет назад сосны спилили, кочки и пни утонули, погрузились в воду. И на месте болотного бора появилось озеро. Слышал я и о том, что в нем много линя, который совсем не идет на удочку, есть щука, плотва, окунь. А вода в озере бурого торфяного цвета, но прозрачная и чистая.

Подбираться к озеру очень трудно. Походы есть лишь в двух местах. И то надо идти по колено в воде.

Рассказывали мне и о том, что весной два подвыпивших парня пробовали пробраться к воде и утонули - их затянула трясина.

Как-то я пробовал ловить на этом озере с берега. Но удобных мест там нет, двух шагов по берегу нельзя сделать. Да и рыба совсем не брала…

Все-таки я основательно подготовился к рыбалке, взял с собой резиновую лодку, подобрался к воде, надул ее и отправился в плавание.

Довольно большая часть озера оказалась заросшей кувшинками и лилиями. Но на оставшейся доле совсем не было травы.

Стоял жаркий день. И я перед отплытием искупался. А заодно в нескольких местах измерил глубину, попробовал дно. На дне действительно кое-где оказались пни. На одном я даже посидел. Похоже, что рассказы о том, что здесь когда-то было болото, не являются выдумкой.

Я приготовил кружки. Лески намотал на них немного - метров по шесть. Мне казалось, что глубина здесь не может быть более пяти метров.

День выдался солнечный. И странно: меж кувшинок и лилий то и дело выпрыгивала какая-то крупная совершенно черная рыба в погоне за большими зелеными стрекозами, летающими над водой и садящимися на листья кувшинок.

Кто это мог быть?

Язь? Голавль?… Но в такой воде ни тот, ни другой жить бы не смогли. Она не проточная, бурая…

Я принялся ловить на удочку живцов.

Поймать их оказалось не так-то просто. Около часа я забрасывал удочку на червя и на пареное зерно. Поклевок не было, хотя вокруг рыба все время плавилась, пускала круги, выпрыгивала…

Лишь однажды была у меня поклевка. И я поймал окуня, который, впрочем, не годился для наживки - был слишком крупным.

Но тут я вспомнил, что у меня есть несколько ручейников. И стоило мне насадить их, как начался непрерывный клев. За несколько минут я поймал штук пятнадцать плотвичек, как раз нужного мне размера, и пару окуньков. Здесь мой ручейник и кончился.

Я подготовил четыре кружка и пустил их по ветру, поставив живцов на глубину метров до четырех. Едва кружки отошли от лодки, как один из них резко перевернулся, закружился, заплясал (а кружки у меня были большие, из пенопласта) и пропал под водой. Только тут я понял, что озеро в этом месте было глубоким.

Через десяток секунд мой кружок вылетел из воды как пробка и опять мгновенно ушел под воду. Я погнался за ним и в одно из появлений на поверхности воды сумел схватить и подсечь. Я почувствовал резкий рывок, подумал, что попалась щука. Даже прикинул по резкости рывка, что в ней должно было быть килограмма два. Приготовил подсачек, стал выводить. Последовало еще несколько сильных рывков.