У рыбацкого костра - Коллектив авторов - Страница 63

Короткий взмах хвостом - ив темную глубь реки побежала веселая, сверкающая белыми и желтыми камешками дорожка.

Жить стало очень интересно. Щуки теперь не решались высунуть носа из травы, налимы, разморенные жарой, отлеживались под корягами. А как завидовала Красавке всякая мелкота! Еще бы, дружить с самой семгой! Ни одна рыба не смеет гулять по семужьим тропам, а Красавка гуляет каждый день. А кто осмелится запросто подплыть к семге, когда та отдыхает солнечным днем в травнике, и завести с ней разговор о море?

Но больше всего Красавка любила те минуты, когда семга водила свои утренние и вечерние пляски. Бух-бух - гулко разносится по плесу, и где-то в сторонке, у бережка, беззвучно, как от дождинки, расходятся маленькие кружки. Это Красавка учится семужьим пляскам.

Да, многому научилась она у семги. И все-таки сколько еще было в жизни старой семги такого, что казалось совершенно непостижимо для Красавки! Красавка, например, ни разу не видела, чтобы семга ела.

- Мы, семги, - был ответ, - совсем не едим в речной воде. И ты в свое время будешь обходиться без пищи.

Или вот еще диковинка. Семужье серебряное платье вдруг ни с того ни с сего потускнело, стало приобретать мутный розовый отлив.

- А вы здорово загорели, - сказала однажды Красавка, стараясь доставить удовольствие семге.

Та в ответ слабо улыбнулась:

- Нет, это не загар. Это пришло время моего лошания.

- Лошания? - еле выговорила Красавка. - А это еще что такое?

- Ты еще маленькая. И тебе рано об этом знать.

Какие противные взрослые! Никогда не ответят прямо. Впрочем, с некоторых пор семга вообще стала замкнутой и молчаливой. Ее теперь все больше тянуло на лежку, бросало в дрему, и плясала она редко и неохотно.

- Вам невесело со мной, да? Или я что-нибудь не так сделала? - с горечью допытывалась Красавка.

Семга обычно отмалчивалась, но однажды она вдруг рассердилась:

- Отстань! Надоела ты мне со своими расспросами.

Как знать, может быть, на этом и кончилась бы ее дружба с семгой - насилу мил не будешь, но тут неожиданно свалилась беда, которая круто перевернула всю рыбью жизнь.

На реке появились люди - самые опасные враги, как сказали о них рыбы. Они, эти люди, походили на деревья, что росли возле речки. Но только деревья эти двигались, издавали страшный шум и грохот. Они толкли воду длинными кольями, распускали коварную паутину по реке.

Рыбы как оглашенные носились по взбаламученному плесу.

Вечером, когда все затихло, Красавка отправилась разыскивать свою родственницу. Боже, что творилось на плесе! Не плещутся больше веселые хариусы в порогах за серым валуном, на стоянке у жирных ельцов пусто. Пусто и в доме приветливых сигов.

Семгу, великую семгу, Красавка нашла в невероятном месте - в темной яме у берега под обомшелой корягой!

- Они ушли? - спросила семга.

- Да, их нету.

- Но они придут, придут, - сказала с мрачной убежденностью семга. - Они не оставят меня в покое.

И точно, в последующие дни опять приходили люди и опять гремели кольями, опутывали плес своей паутиной.

Семга теперь по целым дням не выходила из своего укрытия.

Ерши злорадствовали при встрече с Красавкой:

- Ну что твоя тетка? Струсила? А нам хоть бы что! Нам сам черт нипочем.

Обнаглели щуки, пользуясь безнаказанностью.

Красавка умоляла семгу:

- Уходите, уходите. Мне очень, очень скучно будет без вас. Но вам нельзя здесь оставаться. Вас могут поймать.

- Нет, мне нельзя уйти отсюда, - отвечала семга. - Ты еще маленькая и ничего не понимаешь.

Дни потекли серые и однообразные. Дожди. Ненастье. Мутные затяжные рассветы по утрам. Красавка «сбилась с ног»: ей надо было и добывать для себя еду, и остерегаться речных хищников, и навещать семгу.

И вот случилось так, что однажды пришла Красавка к убежищу семги и там ее не оказалось.

День и два бегала Красавка по плесу, искала свою родственницу. Шел дождь. Качались валы. Рыбы сиротливо жались к корягам и камням. И никто из них не знал, куда девалась семга.

В конце концов Красавка отыскала ее на приплаве у нижнего порога. И все тут было точь-в-точь как в прошлом году: в дресвяной яме, тяжко ворочаясь, лежала семга, над ней, самозабвенно извиваясь, колдовал розовый крюк, распуская белый шлейф, а внизу, в пороге, с разинутыми пастями толклись налимы, юркие хариусы, пестрятки.

- Ах, как я рада, что снова вижу вас! - сказала Красавка, подплывая к семге. - А я так волновалась, так волновалась. Почему вы ушли, ничего не сказав мне?

Семга молчала. Красавка из деликатности отошла в сторону. А потом, когда семга вылезла из ямы и стала зарывать ее дресвой, она снова подплыла к ней:

- Вы сейчас в море? Возьмите меня с собой.

- Тебе еще рано. У тебя не хватит сил. О, это далекий-да- лекий путь. Сама боюсь его.

- Ну так оставайтесь здесь! Я бы все-все стала делать для вас.

- Не говори глупостей. Я задохлась бы в этой речонке.

Развернувшись, семга устало сказала: «Прощай» - и, подхваченная стремниной, стукаясь головой и телом о камни, покатилась в порог.

Глухая тоска сдавила сердце Красавке. Она смотрела туда, в пенистую горловину порога, в котором только что исчезла семга, и с ужасом думала о том, что ее ждет впереди. Духота, темень, вечный страх перед щукой и налимом… А там где-то море, простор. И солнце, много солнца.

Нет, она не может.больше оставаться в реке. Будь что будет!

Красавка напружинила мускулы и очертя голову кинулась в клокочущую пасть буруна.

3.

Шумные, рокочущие пороги, широченные плесы, бездонные ямы… И нет им ни конца ни края.

Старая семга, израненная, изможденная, с растрепанными, измочаленными плавниками, казалось, совсем обессилела. В бурных порогах ее вертело как щепу, било о камни. Но она все плыла и плыла.

Самое трудное для Красавки было добывать еду. Впрочем, пока они плыли маленькой речкой, она еще кое-как справлялась с этим; там схватит букашку, тут подцепит какого-нибудь червяка.

Но вот они вошли в большую реку, и Красавка приуныла. Голод терзал ее. Правда, она ухитрялась иногда свернуть на отмель и схватить какого-нибудь жучка. Но разве это еда!

Однажды, когда они шли угрюмым, глубоким плесом, старая семга вдруг обернулась:

- Идешь все-таки?

Красавка смутилась - она ведь думала, что старая семга до сих пор не заметила ее.

- Ты храбрая девочка, - сказала семга. - Но я советую тебе вернуться домой. Скоро начнется новая река, и там ты совсем не найдешь еды. Вернись. Ты еще успеешь добраться домой до наступления большой духоты.

Красавка, пригорюнившись, молчала.

- Слушай же ты, глупая! - повысила голос старая семга. - Знаешь ли ты, сколько нас гибнет на этом великом пути? Твое время еще не пришло. Семужья молодь скатывается в море весной. Поняла?

Слова старой семги совсем пришибли Красавку. Она-то теперь понимала, как безрассудно поступила, отправившись в это путешествие!

Скоро они вошли в новую реку! Боже, какая черная вода! Темень, глубь. И хотя бы одна отмель на пути! От постоянного недоедания у нее кружилась голова, плавнички стали вялыми и непослушными. Она плакала, завидовала старой семге, которая так долго может не есть.

Как-то раз, когда ей совсем стало невмоготу, она не выдержала, взмолилась:

- Остановитесь же немножко! Я не могу больше без еды. Постойте здесь, я сплаваю к берегу.

- Мне нельзя останавливаться, - прохрипела старая семга. - Я хочу есть. Я вся высохла. От меня остались одна кожа да кости.

- Так давайте поплывем вместе к берегу.

- Ты забыла, что я не могу есть в пресной воде. Для меня здесь нет пищи.

- Ну можете же вы минутку обождать? - И Красавка, полагаясь на доброту старой семги, поплыла к берегу.

У берега был лед. Но ей все-таки удалось разыскать несколько червяков. Повеселевшая, воспрянувшая духом, она поспешила назад. Семги на старом месте не оказалось. Красавка кричала, бегала вокруг, потом, сообразив, что семга могла уйти вперед, кинулась догонять ее. Она плыла-плыла, долго плыла, а семги все не было. Ужас и отчаяние охватили ее. Что же с ней будет теперь?