У рыбацкого костра - Коллектив авторов - Страница 105

Те, кто говорил об удилище, очевидно, ошиблись.

Три зяблика, пролетавшие здесь как раз в то время, когда началось это явление, долго боялись ослепнуть: так заболели у них глаза.

Страшный рев разорвал затем воздух долины; все, что носило шерсть или перья, задрожало в норках, под камнями, в густой траве и на листве деревьев.

Вереница мужчин и женщин показалась наверху и спустилась по дороге, которая еще недавно была только тропинкой для коз.

Вся эта толпа вошла в ограду, окружавшую белые строения с крышами из красной черепицы, странно неровными, как морские волны, или, скорей, как если бы каждая крыша была слеплена из десяти обыкновенных крыш! Эти мужчины и женщины не казались испуганными. Некоторые даже пели.

Водяная крыса, которая увлеклась погоней за увертливой добычей, спряталась за камнем, когда проходил мимо весь этот народ. Она слышала ясно, как один юноша сказал женщине: «Они не опаздывают ради первого дня: сирена гудела ровно в восемь часов без десяти!»

Эти таинственные слова были переданы животным, которые не нашли в них никакого смысла. В неопределенности и под влиянием страха, который внушало им будущее, животные приняли важное решение: покинуть эти места и уйти вверх или вниз по реке.

Фабрика родилась.

Только рыбы не разделяли до сих пор беспокойства животных… Очень скоро им пришлось на печальном опыте узнать опасность нового соседства. На этой фабрике работали с красителями. Директор, человек рассудительный и оберегавший капитал хозяев, сказал себе: «Река даст мне часть энергии, в которой я нуждаюсь… Она заменит очистительные устройства!»

С тех пор воды красивой маленькой реки текут то красные, то желтые, и никогда больше она не отразит изумруд кустов и деревьев и золото заходящего солнца. Кончилась ее былая хрустальная прелесть; это теперь только грязная жидкость, клейкая, тошнотворная, которая тащится вдоль мрачных берегов.

А маленькие речные обитатели умерли или убежали. Умерли пузатые лини, зеленые, как бутылки бургундского! Умерли жирные золотистые карпы!… Умерли жадные щуки, которые любили спать неподвижно, как бревна, и креветки, питавшие рыб, и раки, и даже самые мельчайшие существа!

Река отравлена. Директор фабрики - осквернитель.

‹№ 10. 1958)

Перевод с французского Т. Вишневской под редакцией Ал. Волкова

Джованни Джерманетто

Дедушка и монах

Мой дедушка, скончавшийся девяноста двух лет от роду, был заядлым рыболовом, поклонником Гарибальди, страстным противником религии и не менее страстным… артиллеристом. Он гордился тем, что во время оно, будучи потомственным батраком, дослужился до чина сержанта артиллерии. Поэтому ежедневно после завтрака он не упускал случая преподать своим внучатам уроки по «тактике» артиллерии. Ломти хлеба, солонка, бутылка из-под. вина и кружки успешно выполняли роль орудий, а тарелки и миски должны были изображать крепость. Конечно, ложки, вилки и ножи тоже находили себе место на нашем «поле битвы».

Дедушка изо всех сил стремился привить нам свою простодушную любовь к «царице боя», но несколько лет спустя, убедившись, что артиллериста из меня не выйдет (я стал принимать активное участие в рабочем движении и вступил в организацию социалистической молодежи в 1903 году), дедушка, старый гарибальдиец, хотя и огорчился, но в душе все же был доволен избранным мной жизненным путем.

Однако самой большой страстью дедушки была рыбная ловля. И уж тут он никогда не терял надежды сделать из меня «заправского рыболова»…

Постоянным спутником рыбацких походов дедушки был такой же, как он, страстный рыбак старый монах отец Лоренцо. И хотя дедушка мой был ярым антиклерикалом, он долгие годы дружил с отцом Лоренцо.

- Или отец Лоренца помирит меня с церковью, или я поссорю его с господом богом, - часто шутил дедушка. - Впрочем, мы с ним раз и навсегда договорились разговаривать только о рыбной ловле. А в ней отец Лоренцо большой знаток…

Обычно вставали мы очень рано, заходили за монахом и отправлялись пешком в довольно долгий путь до берегов Джессо, быстрой реки, несущей потоки холодной воды по склонам альпийских гор. В водах Джессо водился лишь один вид рыбы, но какой! Что может быть прекраснее форели?

Мы удобно устраивались в укромных местах на берегу реки. На высокой горе вблизи был расположен королевский замок, на большом расстоянии вокруг которого запрещалось ловить рыбу. Но это никогда не смущало ни моего дедушку, ни его бессменного спутника. И форель, как нарочно, проскальзывала сквозь все препятствия, воздвигнутые в королевском заповеднике, и устремлялась прямо к излюбленным местам, где ее терпеливо дожидались дедушка, отец Лоренцо и другие рыболовы окружных деревень.

Места здесь изумительно красивые. На горизонте высится цепь альпийских гор, простирающаяся вдоль границы Италии и Франции. Быстро мчится вниз холодный и кристально чистый поток Джессо. По склонам и на холмистых берегах реки разбросаны красивые виллы богачей, приехавших сюда из всех стран мира, и отели для туристов…

Но все наше внимание было сосредоточено на рыбацких снастях, и мы часами могли хранить гробовое молчание, лишь бы не спугнуть рыбу. Зато дома, пока бабушка возилась с уловом, приготовляя из него вкусные блюда, не прекращалась беседа, а иногда возникали и горячие споры. Дедушка и монах без устали и подробнейшим образом разбирали каждое, казалось бы совсем незначительное, событие на рыбалке…

…Прошло несколько лет, и я стал обучаться в ближайшем городке ремеслу парикмахера. По выходным дням, которые приходились на понедельник, я обязательно навещал дедушку и вместе с ним отправлялся на рыбную ловлю. Но первым делом я брил бороду старику. По этому поводу он всякий раз с притворным ужасом жаловался отцу Лоренцо:

- Чтобы научить внука брить бороду, мне приходилось терять больше крови, чем я терял, будучи артиллеристом на войне…

Потом мы отправлялись к излюбленным берегам Джессо…

Однажды я задержался в городе и пришел к дедушке позже обычного. Он уже возвратился с рыбалки и был в прекрасном настроении: ему удалось поймать форель весом более килограмма.

- У зеваки такая форель обязательно сорвется с крючка или выскользнет из рук. Рыбу надо уметь ловить. Вот, полюбуйся, какая красавица…

После обеда дедушка, по обыкновению, прилег отдохнуть, а бабушка - ей было уже за восемьдесят - принялась убирать со стола. Вдруг мы услышали глухие хрипы и торопливо подошли к постели. Старик был бледен и не мог выговорить ни слова. Я тут же побежал за деревенским доктором. Он осмотрел дедушку и сказал:

- Зовите нотариуса, если ему нужно оставить завещание, и священника, если он верующий. Мне тут делать нечего.

Нотариуса вызывать не было надобности, дедушке нечего было завещать наследникам. Но бабушка, набожная католичка, решила позвать священника. Умирающий яростно затряс головой, но бабушка, желая хоть перед смертью мужа авось да примирить его с господом богом, настояла на своем и вызвала отца Лоренцо.

Перед приходом монаха дедушке как будто стало немного лучше. Он ласково посмотрел на меня и с трудом выговорил:

- Завтра пойдем… на такое место… Никто… никто еще не знает…

- Обязательно пойдем, дедушка…

В это время, задыхаясь от быстрой ходьбы, появился отец Лоренцо.

- Что с тобой, друг мой? - воскликнул он еще от двери. - Ведь только сегодня мы так славно порыбачили…

Дедушка открыл глаза. На миг я заметил в его взгляде хорошо знакомые мне насмешливые искорки заядлого шутника.

- Исповедовать меня пришел? - вдруг спросил он. - А уговор наш помнишь…

- Бог с тобой, что это ты говоришь, друг мой… Мы еще с тобой не один раз половим рыбу.

- Ты… женатый, - вдруг ошарашил монаха дедушка.