Лунная девушка - Берроуз Эдгар Райс - Страница 31
- Предыдущая
- 31/37
- Следующая
Как только мы вышли из комнаты, нас окружила стража; часть людей пошла впереди, часть сзади, и в таком порядке мы миновали несколько комнат и вышли на балкон на втором этаже, с которого открывался вид на кратер и террасы.
Вдоль перил балкона были установлены маленькие столики, за которыми сидели по двое. Это были представители королевской фамилии и приближенные ко двору дворяне со своими женами. Два столика стояли незанятыми. Когда мы вошли, все почтительно встали и одновременно из других дверей показались императрица и Наа-ее-лаа.
Они остановились посередине, ожидая пока Саргот и я приблизимся к ним. Саргот любезно разъяснил мне особенности предстоящей церемонии.
– Ты займешь место слева от ноновар и поведешь ее к столу, точно так же, как я поведу императрицу.
Наа-ее-лаа стояла с высоко поднятой головой и только слегка кивнула в ответ на мое учтивое обращение. В молчании мы последовали за Сарготом и императрицей к столикам, подготовленным для нас. Все продолжали стоять, пока по сигналу Саргота мы не заняли своих мест. Мне необходимо было приглядываться к окружающим, поскольку я не знал, как принято вести себя в Лаэте. Однако, когда я заметил, что разговор стал общим, я взглянул на Наа-ее-лаа.
– Неужели принцесса Лаэте так скоро забывает своих друзей? – спросил я.
– Принцесса Лаэте никогда не забывает друзей, – ответила она.
– Я ничего не знаю о ваших обычаях, – заметил я. – Однако, у нас даже цари принимают своих друзей, оказывая им знаки внимания.
– У нас тоже, – ответила она.
Я видел, что здесь что-то не так, что она почему-то недовольна мной, однако никак не мог понять, в чем дело. Возможно, она думала, что я бросил ее у входа в Калькарский город. Но она должна была понимать, что это не так. Тогда, что же послужило причиной такого холодного приема со стороны той, которая так недавно была мила со мной?
– Я думаю, – снова попробовал я разговорить ее, – что ты также удивилась, увидев меня живым, как и я обрадовался, увидев тебя. Я уже похоронил тебя в своих мыслях, Наа-ее-лаа, и страшно горевал. Когда я увидел тебя в зале, я с трудом сдержался; однако ты сделала вид, что не знаешь меня, и я поддержал тебя.
Она не ответила и, отвернувшись, стала рассматривать террасы на противоположной стороне Лаэте. Это был лед, внутри которого бушевало пламя. Она больше не была той Наа-ее-лаа, которая делила со мной все трудности и превратности судьбы. Она больше не была моим другом и союзником. Передо мной сидела холодная и высокомерная принцесса, которая на меня смотрела с явным недоброжелательством. Ее поведение зашло чересчур далеко и я взбесился.
– Принцесса, – обратился я к ней, – если в правилах лаэтян так внезапно рвать всяческие дружеские узы, то уж лучше мне было остаться в лапах ва-гасов или канкаров.
– Ты можешь идти к кому пожелаешь, – холодно ответила она. – Ты не пленник Лаэте.
После этого всякий разговор между нами прекратился, и я был очень рад, когда неприятная процедура подошла к концу. После окончания еды ко мне были представлены двое придворных, поскольку я еще, по-видимому, оставался гостем при дворце. Я пожелал осмотреть королевскую резиденцию, если это возможно, и они вызвались сопровождать меня. Мы прошли по внешним террасам, с которых открывался вид на долины и горы. Я никогда в жизни не видел более величественного и прекрасного зрелища. Кратер Лаэте стоял на равнине, окруженной высокими горами, перед которыми наши Альпы были ничто, а Гималаи – просто холмы. Их снежные вершины буквально нависали над нами, а внизу расстилалась равнина, покрытая фантастическими лунными растениями, напоминающими мягкий ковер.
Моих спутников, видимо, не столько интересовали красоты природы, сколько я. Они буквально засыпали меня вопросами, так что под конец я не мог ни о чем больше желать, как только избавиться от них. Они спросили о моей планете, и о том, как мне понравилась Наа-ее-лаа, и что я думаю об императоре Сарготе. Мои ответы, видимо, удовлетворили их, потому что, наконец, они приблизились ко мне и один из них шепнул:
– Ты можешь не бояться в нашем присутствии: мы тоже друзья и сторонники К°-таа.
Черт возьми, подумал я, они хотят впутать меня в свои грязные интриги. Какое мне дело, в конце концов, до Саргота или К°-таа, или…
Тут я вспомнил о Наа-ее-лаа. Она поступила со мной жестоко. Ее холодный прием и открыто враждебное отношение нанесли мне рану, и все же я не мог сказать, что мне нет никакого дела до Наа-ее-лаа. Она была моим другом, и я был ее другом и останусь им до конца. Может быть, если эти люди посвятят меня в свои планы, мне потом удастся воспользоваться этим на пользу Наа-ее-лаа. Я никогда не говорил им, что придерживаюсь сторонников Ко-таа, никогда не говорил и то, что я сторонник Саргота. Ко-таа, однако понял меня именно так. Таким образом я ответил им так уклончиво, что мой ответ можно истолковать двояко. Я не мешал им воспринять его так, как если бы я был их сторонник. Что еще я мог сделать? В конце концов, это была не моя вина. Что эти двое меня так превратно поняли, а Наа-ее-лаа могла понадобиться моя дружба, которую она отвергла.
– Что же у Саргота совсем нет преданных ему друзей? – спросил я. – Так, что Ко-таа так уверен в успехе переворота?
– О, так ты знаешь об этом? – воскликнул один из них. – Ты один из приближенных к ямадару?
Я ничего не возразил ему. Если хочет, пусть думает так. В конце концов, я не видел в этом большой беды.
– Он сообщил тебе, когда это должно случиться? – спросил другой.
– Я, видимо, сболтнул лишнее, – ответил я, – конфиденциальные разговоры с Ко-таа не подлежат разглашению.
– Действительно, – отозвался спрашивающий, – это правильно, что ты осторожен, однако, разреши сообщить тебе, что мы тоже доверенные лица Ко-таа, иначе он не поручил бы нам ту часть, которая связана с самим дворцом.
– И много тут у вас заговорщиков? – спросил я.
– Много, – ответил он. – Однако не в охране Саргота. Они преданы ему. Это в традиции этой организации, и они все умрут за него до единого человека, – он пожал плечами, – и они действительно умрут. Когда будет подан сигнал, на каждого из них придется по два сторонника Ко-таа.
Я не знаю, как долго я находился в городе Лаэте. Время шло быстро, и я был рад, когда снова оказался в доме Мо-го. Я плавал и нырял вместе с его семьей на нашей террасе, и вместе с Ко-таа. Я научился пользоваться крыльями, которые я впервые видел на Наа-ее-лаа в тот день, когда она попала в лапы ва-гасов. Мы совершили много увлекательных прогулок в высокие горы вместе с Мо-го и его приятелями, которые он организовывал для меня. Меня постоянно окружали благородные люди с высокой культурой, смелые мужчины и прекрасные женщины, и я совсем не замечал, как текло время. Я понимал, что мне, видимо, придется провести остаток своей жизни среди них и пытался извлечь из этого как можно больше.
Я не встречался с Наа-ее-лаа за все время ни разу, и хотя слышал немало о заговоре, под конец я перестал относиться к нему серьезно. Как я узнал, заговор этот готовился уже тринадцать кельдов (десять лет по земному времени) и, как мне сообщили, все еще был далек от завершения. Эти люди не очень-то беспокоились о времени, и мне говорили, что пройдет еще, возможно, двадцать кельдов, прежде чем Ко-таа приступит к активным действиям. Хотя с другой стороны, он мог приступить и в следующем году.
За это время случилось событие, которое возбудило мое любопытство, однако Мо-го отнесся к нему очень сдержанно. Однажды, когда я проходил маленьким коридором во дворце Ко-таа, впереди меня открылась дверь и из нее вышел человек. Услышав позади себя мои шаги, он оглянулся и увидев меня, быстро вернулся в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Во всем этом не было ничего необычного, если бы этот человек не был Калькаром.
Я подумал, что наткнулся на врага в самом сердце Лаэте и, ринувшись вперед, распахнул дверь, за которой скрылся этот человек. К моему удивлению, передо мной оказалось шесть человек, трое из которых, без сомнения, были Калькарами, а трое – лаэтянами. Среди последних я узнал Ко-таа. Он покраснел от гнева, увидев меня, однако я быстро поклонился и объяснил свое появление.
- Предыдущая
- 31/37
- Следующая
