Обсидиан (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 32
- Предыдущая
- 32/38
- Следующая
Тело Сури изогнулось и дёрнулось, словно пронзённое страшной болью.
— Это я… я убил тебя, — его возглас был похож на рыдание.
— Нет, не ты, а моя любовь к тебе.
Сури пытался вырваться из рук Ингена, но мужчина не отпускал его. Ещё слёзы, ещё и ещё. Грудь и плечи мальчика начали вздрагивать от рыданий.
— Не надо, не плачь, — прошептал тёмный эльф. — Я даже рад, что умру не из-за какой-нибудь глупой случайности, а потому, что спас тебе жизнь.
— Это… моя… кровь… — доносилось сквозь плач.
— Нет, это моё преступление и кара за него. Не плачь, Сури, ты принц и супруг короля. Ты не должен плакать.
— Да, я знаю, — произнёс Сури.
Вскоре рыдания затихли. Инген уже не прижимал его к себе так сильно, и мальчик выпрямился. Он сел на кровати, вытерев слёзы и подняв голову, и сказал:
— Ты знал все эти месяцы? Как ты жил с этим?!
— Я король, я должен править страной и оставить её своему преемнику в полном порядке. Я не могу терять время на жалость к самому себе.
Сури смотрел перед собой застывшими помертвевшими глазами.
— Прости меня. Прости меня за мои слёзы.
Это была их последняя с Ингеном ночь, и он не должен был омрачать оставшиеся часы жизни супруга горем и слезами. Он должен сделать эти часы счастливыми, такими прекрасными, чтобы даже по ту сторону мира в небьющемся сердце короля сохранялась память о них.
Мальчик улыбнулся. Сначала улыбка была вымученной, грустной, но потом в ней зажёгся тот робкий тёплый свет, что всегда радовал Ингена и трогал его до глубины души. Сури протянул руки к тёмному эльфу и сжал его ладони в своих.
— Я люблю тебя, король Инген. Я буду любить тебя вечно.
Инген улыбнулся в ответ. Руки Сури обвились вокруг его шеи. Мальчик целовал его, иногда легко покусывая, иногда лаская быстрым и жадным языком, его поцелуи жгли ему плечи, шею, грудь, живот, спускаясь всё ниже и ниже. Король обнял его и уронил на подушки; теперь уже он покрывал тело любовника поцелуями, чувствуя, как оно трепещет от прикосновений и приникает к нему, словно умоляя о соединении.
Как прекрасен был этот мальчик, нежный, словно первый цветок, воздушный, почти полупрозрачный, будто бы светящийся изнутри переливчатым жемчужным светом. Совершенный, как статуя, и в то же время такой живой, горячий, гибкий, податливый под его руками. Волосы золотой волной лежали на подушке, словно сияющий ореол. Инген не видел ничего более прекрасного в жизни, и ему уже не суждено было увидеть. Он снова и снова приникал губами к хрупким ключицам, маленьким бледно-розовым соскам, судорожно вздымающемуся животу, гладил нежную кожу плеч, груди, потом бёдер, которые так бесстыдно и одновременно невинно раскрывались от его прикосновений.
Сури застонал от возбуждения. Его губы приоткрылись, словно ловя и пытаясь поцеловать. Инген протянул к ним руку, и принц начал облизывать палец за пальцем, иногда беря их в рот, глубоко вбирая и тут же выпуская, прикусывая и снова проводя по ним языком. Мужчина, считавший, что и без того возбуждён до предела, почувствовал, как внутри него нарастает нечто, напомнившее ему предельную концентрацию магической силы перед ударом, силы, которую ты должен выпустить наружу, иначе она сожжет тебя изнутри. По его телу прошла волна дрожи, и он, убрав руку от губ Сури — это было уже невыносимо — опустился на него сверху.
Когда он делал это, ему всегда было страшно, что он раздавит маленького эльфа, но Сури это нравилось… Он заходился стоном, когда сильное мускулистое тело короля опускалось на него, вжимая в постель. Член Сури коснулся живота Ингена, оставив влажный горячий след. Король, немного сместившись в сторону, обхватил его рукой, но мальчик тут же застонал:
— Нет, не надо… я так близко…
Инген разжал ладонь, но не сразу, пару секунд подразнив Сури и нежно, но с сильным нажимом проведя пальцем по головке, отчего светлый эльф выгнулся и заметался под ним.
— Нет… нет, не так… Я хочу принадлежать тебе!.. — шептал он, закрыв глаза и запрокинув голову назад.
Инген сжал его крепко до боли, произнеся:
— Сури, любовь моя… Сури… — И совсем тихо, так, чтобы принц не слышал, прошептал одними губами: — Как мне оставить тебя?..
Когда Инген привстал, мальчик развёл ноги ещё шире. Он не просто позволял брать себя, как это происходило с другими мужчинами — он умолял Ингена, он хотел его сильно, безумно, невыносимо, до судорожной дрожи, почти до боли, до крика, сдержанного прикушенной чуть не до крови губой: «Возьми меня!». Возьми меня и сделай своим, хотя бы на одну ночь — и после этого навечно, только твоим, навсегда… Я никого и никогда не желал так сильно, потому что никого и никогда не любил. Только тебя. Тебя одного, мой супруг…
Смазанный маслом палец Ингена начал мягко, нежно ласкать его вход. Удовольствие и ожидание были настолько мучительны, что Сури начал толкаться бёдрами вперёд, надеясь, что палец всё же проскользнёт внутрь него. Наконец король сжалился над ним, и его палец, а вскоре и два, оказались внутри, медленно поглаживая и растягивая. Всё тело маленького эльфа начало двигаться в ритме с ними, стремясь заполучить эти дразнящие пальцы глубже. От первого же сильного прикосновения к передней чувствительной стенке Сури забился и застонал в голос, пытаясь ухватить руками Ингена — сам не зная зачем. Он просто терял разум от наслаждения и желания. Он хотел слиться с ним, чувствовать его всем телом, стать единым целым с ним.
Инген тоже изнемогал от желания. Маленькая, едва заметная дырочка Сури, куда, как ему казалось, и один палец не может войти, узкая и плотная, легко подавалась под его пальцами, растягивалась, и ободок её становился ярче, розовее. Они с Сури позволяли себе такого рода ласки и раньше, только редко: стоило ввести один палец, и руны начинали стремительно бледнеть, особенно на коже Сури; но сейчас мальчик наконец-то принадлежал ему. И даже если завтра ему предстоит умереть, сегодня он мог обладать тем, о чём мечтал долгие месяцы: своим маленьким светлым принцем, всем, до конца…
Мальчик стонал под его рукой, прикрыв глаза.
— Посмотри на меня, Сури, — попросил король.
Чёрные озерца обсидиана взглянули на него. Принц понимал: они должны смотреть друг на друга сейчас, не скрываться каждый в своём облаке блаженства, а смотреть…
Инген вошёл в него медленно и сладко, причинив лишь мимолётную боль на самом входе, а потом… Потом Сури пронзило удовольствие такое чистое и острое, словно даже не связанное с телом. И только через несколько секунд он опомнился, поняв, что всё так же смотрит на Ингена, что внутри него движется его тяжёлый член, наполняя его, переполняя и вызывая ощущение абсолютного единения, нерасторжимости и связанности с другим существом. Сури принимал его в себя, плавился в разливающемся по всему телу удовольствии и слегка раскачивал бёдрами, которые Инген крепко придерживал.
Он не испытывал сейчас того бешеного животного вожделения, которое выворачивало его наизнанку, когда он отдавался тем незнакомым эльфам. Он всё понимал и ощущал, и это был его выбор, его желание и его воля. Его тело и душа сейчас были едины, и он знал, чего хотел: принадлежать Ингену.
Тот смотрел на него и продолжал мерно, уверенно двигаться, хотя Сури уже весь горел под ним и задыхался, чувствуя, как медленно, по капле, но неумолимо приближается оргазм. Прерывающимся от наслаждения голосом Инген произнёс:
— Я беру тебя в свои супруги, навечно, пока смерть не разлучит нас. Я называю тебя своим мужем перед солнцем, луной и звёздами, перед огнём, водой, воздухом и камнем, перед всем, что есть в мире живого и мёртвого.
Сури казалось, что его сердце разрывается от любви и боли, хотя по телу струился жар удовольствия, приближающий его шаг за шагом к самой грани.
— Я беру тебя в супруги, — продолжал Инген, всё так же ритмично, сильно и неторопливо раскачиваясь. Его взгляд был по-прежнему прикован к лицу Сури и его широко раскрытым глазам, на которые от этих слов невольно начали наворачиваться слёзы. — Я принимаю тебя в свой род и нарекаю тебя Ривель Эренн Фелари, звездой, освещающей мой путь, золотым солнцем и серебряной луной, своим сердцем и жизнью, своей первой любовью и последней любовью.
- Предыдущая
- 32/38
- Следующая
