Забытая империя - Абнетт Дэн - Страница 51
- Предыдущая
- 51/68
- Следующая
Восточные ворота Крепости с грохотом открылись, позволив зловонию огня и дыма проникнуть в холодный ночной воздух. Находившиеся снаружи на соединявших Резиденцию и Крепость тротуарах и колоннадах боевые братья из разбитых легионов пришли в движение, и зашли внутрь.
Их ожидал Ниакс Несс вместе со старшими офицерами Ультрадесанта и Тёмных Ангелов.
— Мы приветствуем вашу помощь, — прямо сказал третий магистр. — Смятение — наш враг. У нас есть серьёзные основания полагать, что Ночной Призрак продолжает действовать в Крепости. Его необходимо найти. Вы разделитесь на поисковые отделения, каждое из которых будет действовать совместно с отрядами Ультрадесанта и Тёмных Ангелов. Вы будете сражаться плечом к плечу, прикрывать спины друг друга и подтверждать разведданные.
— Я укажу области, — объявил Ольгин. Было видно, что он получил почти смертельный удар. Его намерение продолжать сражаться воодушевляло. — Братья, злоба и коварство Кёрза не подлежат сомнению. При любом тревожном сигнале сохраняйте порядок и дисциплину. Сегодня он оборвал слишком много хороших жизней, сея анархию и хаос.
— Да, он — убийца, — согласился Ниакс. — Не рискуйте своими жизнями и жизнями окружающих вас братьев.
Офицеры Ультрадесанта выступили вперёд и начали распределять подкрепление.
— Я изучил его искусство, — сказал Гантулга Клеве, пока они ждали своей очереди.
— Его искусство?
— Мало написано про приёмы Ночного Призрака, но то, что есть — впечатляет. — Белый Шрам замолчал. — Он считает себя охотником, сталкером, загоняющим жертву. По крайней мере, таков его стиль. Но это…
— Что, друг?
— Это неубедительно. Я сам охотник и знаю охотников. То, что я вижу в Крепости — это своего рода искусство, но это — не охота.
— Его план — сеять террор и разрушение.
— И ранить и обескровить. Он рискует. Он подвергает себя большой опасности, чтобы наносить эти удары, словно не заботится о своей судьбе. — Гантулга снова замолчал и посмотрел на восточные ворота, которые часовые собирались закрыть. Стоявшая снаружи ночь, видневшаяся сквозь внушительную арку ворот, была такой же чёрной, холодной и непостижимой, как тёмное стекло.
— Разве что, — прошептал Белый Шрам. — Разве что, Иирон Клеве, он и в самом деле охотник.
— О чём ты, Гантулга?
— Охотник рискует, но никогда не рискует зря. Он всегда заботится о себе, чтобы охотиться снова. Волк преследует стадо и пугает скот, поэтому пастухи понукают животных и загоняют в загон. Волк продолжает преследование? Нет. Это слишком открыто, слишком демонстративно. Пастухи бдительны и собираются вместе. Они встретят напавшего на стадо пращами и стрелами. Для охотника это недопустимый и ненужный риск. Зато пока пастухи заняты охраняя скот, волк направляется туда, где их нет: в кладовую, зернохранилище, конюшню, птичник.
Тимур резко повернулся и поспешил к закрывающимся воротам.
— Что ты делаешь? — крикнул Клеве и направился за ним. — Камерарий высказалась предельно ясно! Сейчас не время для самостоятельных действий или импровизации! Мы здесь только если подчиняемся дисциплине и исполняем приказы! Гантулга! У нас есть долг!
Белый Шрам обернулся и секунду смотрел на легионера Железных Рук.
— У нас есть долг, но не здесь. Мы здесь, все мы, окружаем стадо. Он сделал то, что мог, но оставаться здесь слишком опасно. Нас стало слишком много. Поэтому он направился туда, где нас нет.
— В Резиденцию, — понимающе произнёс Клеве.
— В Резиденцию, — согласился Гантулга.
Он нашёл зал. В нём было темно. Это были частные покои. Несмотря на мрак, он всё прекрасно разглядел. Это была комната для трофеев и памятных подарков, комната в которой гордый человек хранил реликвии и особо значимые вещи из своей жизни: книги, карты, смазанные доспехи и оружие.
И всё же, владелец зала не был обычным человеком. Даже несмотря на бред и исступление разума, он понимал это. Владелец был большим, чем обычный человек. Он был повелителем миров, полубогом.
Здесь висели самые разнообразные клинки: фальшионы и палаши, силовые глефы и изогнутые секиры. Были здесь и великолепные доспехи, и броня для торжественных церемоний. На них можно было заметить вмятины и царапины, полученные за время службы. Были накидки и плащи, мантии и знамёна, одеяния и королевские убранства.
Он вытянул окровавленные руки.
Враг близко.
Он должен приготовиться.
— Эй?
Никого.
Ойтен несколько секунд не двигалась, затем покачала головой. Нервы на пределе. Она испугалась теней.
Она вернулась в зал Жиллимана, который совсем недавно отремонтировали и починили. Комната казалась полупустой. Столько вещей надо было заменить и так много из них уже никогда не заменят. На стенах не висели картины. Недавно установленный когнис-сигнум когитатор ровно и тихо гудел. Он выглядел холодным и строгим в сравнении с древней машиной, которая была здесь до него.
Ойтен налила себе немного амасека.
За окнами стояла холодная ночь, прорезанная только зловещим сиянием Фароса. Она пыталась не обращать внимания на подсвеченные низкие тучи, получившие красноватый оттенок из-за пожаров в Крепости.
Она присела, но так и не смогла удобно устроиться. Поставив стакан, она направилась к дверям зала. Снаружи на страже стоял офицер преценталианцев.
— Госпожа?
— Я беспокоюсь, Персель. Неужели от повелителя Жиллимана до сих пор не поступило ни одного сообщения? Пожалуйста, любезный сэр. Это слишком долго.
— Я проверю ещё раз, госпожа, — ответил офицер.
Ойтен вернулась в комнату и села на прежнее место, так и не прикоснувшись к амасеку. Она постучала пальцами по колену.
Спина болела. Суставы ныли. Как плохо быть человеком и старой, независимо от того насколько наука может продлить жизнь. Ойтен возмущалась тем фактом, что её жизнь и возможности угасали. О, как хорошо быть сверхчеловеком — быть таким сильным и живучим.
Недалёк день, подумала она, когда я больше не смогу служить ему, когда за мной надо будет ухаживать, как за ребёнком, и моя роль в его жизни, наконец, подойдёт к концу. А затем и закончится мой жизненный путь. Сделала ли я достаточно для него? Я шла намеченным путём, шла хорошо, со времён Конора до этой тёмной ночи. Конечно же, я смогу ещё послужить ему…
Раздался шум. Что-то ударилось в двери зала.
— Входите? — позвала она.
Никто не вошёл. На миг одинокую звезду закрыло облако.
Почему из Крепости до сих пор нет никаких сообщений?
Ойтен встала и направилась к дверям.
— Персель?
В коридоре никого не было. Светосферы тихо шипели в подсвечниках.
Он ушёл исполнять мой приказ, решила она. Он отправился узнать о сообщении.
Управляющая вернулась в комнату. Он чувствовала, что нервозность может свести её в могилу. Она очень сильно волновалась. Было смешно так бояться в хорошо освещённом зале в крепости-дворце, который охраняли лучшие солдаты Ультрамара. Это…
Она застыла.
На стене было написано имя. Его не было, когда она выходила. Теперь оно появилось.
Робаут.
Вот что было написано — Ойтен знала это, хотя и не понимала откуда — ещё тёплой кровью Перселя.
Ужас парализовал её. Он вырвал воздух из лёгких и силу из голоса. Её сердце никогда не билось так быстро.
На столе был переключатель тревоги. Казалось, что до него несколько лиг.
Она медленно обернулась, сделав полный круг, ожидая увидеть ухмыляющееся нечто за спиной, она была уверена, что сзади что-то есть.
Сзади не оказалось ничего. Ничего и никого.
Но буквы в имени её повелителя всё ещё стекали красным по стене.
— Кто здесь? — прошипела она.
Тишина.
— Кто? Кто здесь?
Она озиралась, высматривая детали. Это имя, нарисованное на стене.
- Предыдущая
- 51/68
- Следующая
