Тайные информаторы Кремля. Нелегалы - Антонов Владимир Сергеевич - Страница 16

«Простые техники» такого простить Артузову не смогли. Уже на следующий день после ареста началось «следствие» по его делу, которое закончилось 15 августа 1937 года.

Делу Артузова с самого начала уделялось большое внимание. Его допрашивал с применением мер физического воздействия не рядовой следователь, а начальник Секретариата НКВД. Ежовские палачи хотели выбить из Артузова не только признание в его шпионской деятельности, но и получить развернутые показания со ссылкой на представителей зарубежных разведок, агентов, террористов и заговорщиков. В итоге Артузова обвинили в работе на четыре иностранные разведки: французскую, немецкую, английскую и польскую. Вменялось Артузову в вину и «сокрытие сведений о заговорщицкой деятельности маршала Тухачевского». При этом следователей не заботила правдоподобность обвинений.

Приведем еще одно свидетельство из книги «Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК», основанное на протоколах допросов чекиста:

«Первоначально Артузов “упорно скрывал свою вину и отказывался давать следствию показания о своей антисоветской и шпионской деятельности”. Первый протокол был составлен 27 мая 1937 года. Именно тогда Артузов, “видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно, решил встать на путь полного признания преступлений”, совершенных им, и начал давать следствию “искренние” показания о своей преступной деятельности».

Как свидетельствуют материалы сфабрикованного дела, Артузов «сознался» в предъявленных ему ложных обвинениях относительно активного участия в заговоре внутри НКВД, который возглавлял якобы Ягода. В ходе допросов он «поделился» со следователями своими планами в области экономики, почерпнутыми им из периода нэпа. В политической области «заговорщики» якобы хотели реализовать политическую программу, изложенную… в проекте Сталинской конституции 1936 года. Этот ход Артузов предпринял не случайно. Он надеялся опровергнуть предъявленные ему обвинения в ходе судебного процесса. Однако его дело в Военную коллегию Верховного суда так и не поступило. Приговор ему вынесла так называемая «тройка».

21 августа 1937 года эта «тройка» в составе председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Ульриха, заместителя прокурора СССР Рогинского и заместителя наркома НКВД Бельского заочно вынесла решение расстрелять А.Х. Артузова и еще шестерых бывших чекистов, среди которых были выдающиеся разведчики Б.М. Гордон, Ф.Я. Карин, О.О. Штейнбрюк и другие. В тот же день все они были расстреляны. Позднее родственникам Артура Христиановича была выдана фальшивая справка о том, что он якобы умер в заключении 12 июля 1943 года.

Репрессии не обошли стороной и других сотрудников и руководителей органов госбезопасности, о которых речь шла в этом очерке. Вслед за Ягодой, смещенным с поста начальника ОГПУ, сменивший его Ежов физически уничтожил десятки разведчиков, пришедших в ИНО ОГПУ при Ягоде. В 1938 году наркомом внутренних дел становится Лаврентий Берия. И снова на органы госбезопасности обрушивается жестокий ураган массовых «чисток». На сей раз убирают всех, кто получил назначение при бывшем наркоме внутренних дел Ежове. В результате в 1938 году внешняя разведка органов госбезопасности практически бездействовала. Маховик репрессий набирал обороты, не щадя никого.

В декабре 1937 года по обвинению в контрреволюционной деятельности был арестован отставной генерал-лейтенант царской армии Владимир Федорович Джунковский, стоявший у истоков чекистских операций «Трест» и «Синдикат». Его также постигла трагическая судьба: 21 февраля 1938 года В.Ф. Джунковский был расстрелян по приговору «тройки» и похоронен в безымянной могиле. Такая же участь постигла А.М. Доброва и десятки других честных людей, добросовестно сотрудничавших с советской разведкой.

В апреле 1937 года Б.Ф. Лаго, возвратившийся в СССР из Китая, был арестован с санкции тогдашнего начальника 7-го (разведывательного) отдела ГУГБ НКВД А. Слуцкого. В постановлении об аресте утверждалось, что он, будучи командирован со специальным заданием за границу, расшифровал себя, игнорировал указания Центра и тем самым поставил под удар «один из боевых участков работы». Следователей не интересовала обоснованность обвинений в адрес «Марселя», честно и добросовестно выполнявшего задания Центра, и постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 20 сентября 1938 года Борис Федорович Лаго был расстрелян. Через двадцать лет, в 1958 году, он был посмертно реабилитирован.

Репрессии обрушились и на ближайших родственников А.Х. Артузова. Уже во времена Берии почти все они были расстреляны или брошены в тюрьмы. Уцелеть в чудовищной мясорубке репрессий удалось только сыну Артура Христиановича Камиллу. Он был помещен в лагерь на Колыме и, пройдя все круги ада, чудом выжил.

Выдающийся чекист, знаменитый контрразведчик и руководитель внешней разведки Артур Артузов был захоронен в безымянной могиле, предположительно в совхозе «Коммунарка», где вместе с ним покоятся тысячи безвинных жертв. 7 марта 1956 года он был реабилитирован посмертно. Память о нем бережно сохраняется сотрудниками российских спецслужб, которые на примере осуществленных им операций оттачивают свое разведывательное мастерство.

25 января 1900 года в крестьянской семье Сергея Лаврентьевича Сыроежкина, проживавшей в селе Волково тогдашнего Балашовского уезда Саратовской губернии, родился сын, которого назвали Гришей. В 1905 году, после начала Русско-японской войны, отца забрали в армию и направили в Закавказье – младшим каптенармусом Тифлисского кадетского корпуса. Дослужив до конца войны, Сергей Сыроежкин уволился в запас и остался на этой же должности. Сняв небольшую квартирку, он вызвал к себе семью. Его жена Агафья Кирилловна собрала нехитрый скарб, заколотила дом и отправилась к мужу в Тифлис с Гришей и его младшим братом Константином.

Отец отдал Григория учиться в городскую гимназию. Однако с малых лет мальчик мечтал о военной службе: любил смотреть на строевые занятия, с удовольствием, когда ему разрешали, карабкался на спину оседланной лошади, долгие часы проводил в местной оружейной мастерской.

Григорий рос крепким и не по годам сильным. Когда ему пошел четырнадцатый год, он увлекся цирком. Это было настолько сильное увлечение, что Сыроежкин стал учеником знаменитых борцов Ивана Поддубного и Ивана Лебедева, гастролировавших в то время в Тифлисе. В неполные шестнадцать лет Григорий начал выходить на арену, чтобы померяться силами со зрителями. В цирке он овладел искусством фокусника, научился джигитовке и многому другому, что могло пригодиться в жизни артиста. Но в одном из поединков противник сломал Григорию правую руку, и с карьерой борца пришлось расстаться.

Началась Первая мировая война, и Григорий решил во что бы то ни стало попасть на фронт. В начале 1915 года, приписав себе несколько лет, он вступил добровольцем в 1-й кавказский стрелковый полк. Всего месяц длилась солдатская служба Григория. Разобравшись в его метриках, военное начальство отправило несовершеннолетнего солдата домой, в Тифлис.