Сад радостей земных - Оутс Джойс Кэрол - Страница 1

• 1/115
• Следующая

Произведения, вошедшие в этот том, были заметными событиями американской литературной жизни 60-х годов. Несхожие по характеру центральных коллизий и по особенностям построения рассказа, они, однако, несут на себе ясный отпечаток настроений и надежд той эпохи, когда были созданы и «Кентавр», и «Ферма», и «Сад радостей земных». Хронологически они умещаются на небольшом пространстве в пять лет: «Кентавр» был напечатан в 1962 году, роман Оутс — в 1967, а «Ферма» (1965) пришлась как раз посередине между ними. Эта близость во времени существенна. Ею определяется объективное созвучие проблематики всех трех книг, как ни очевидны различия творческих индивидуальностей Оутс и Апдайка.

Для обоих этих писателей 60-е годы явились порой художественного становления. Правда, Джон Апдайк (род. в 1932 г.) был замечен даже раньше. Новеллы, написанные им еще на студенческой скамье и составившие первую книгу прозы — «Та же дверь» (1958), позволяли говорить о крупном даровании. А роман «Ярмарка в богадельне» (1959) закрепил за Апдайком складывающуюся репутацию едва ли не самого талантливого из тогдашних литературных дебютантов. Но подлинное признание пришло лишь с появлением книги «Кролик, беги!» (1960), которой открылся продолжаемый Апдайком и сегодня цикл романов о неприметном, «среднестатистическом» обывателе, чья социальная биография отражает характерные черты американской жизни последних десятилетий. «Кентавр» и «Ферма» сделали Апдайка известным далеко за пределами Америки.

Джойс Кэрол Оутс (род. в 1938 г.) тоже начинала новеллами, собранными в книжке «Через Северные ворота» (1963). Первые произведения Оутс не имели успеха, но с выходом в свет «Сада радостей земных» о ней заговорили всерьез — как о художнике, воспринявшем лучшие традиции литературы «красных тридцатых» и способном их продолжить и обогатить. Роман Оутс «Их жизни» (1969) укрепил связываемые с нею ожидания и был по справедливости оценен как свидетельство творческой зрелости.

Соприкоснувшись в 60-е годы, пути Апдайка и Оутс затем далеко разошлись. В следующем десятилетии оба прозаика пережили затяжной спад. Обоим пришлось выслушать немало горьких — и не лишенных основания — упреков со стороны критики, разочарованной их новыми книгами. Говорилось об измельчании конфликтов, стереотипности персонажей, шаблонности художественного мышления, отличавшей произведения, которые они публиковали, словно бы и не заботясь о поддержании завоеванного престижа.

Действительно, были у обоих срывы и даже провалы. Такие, к примеру, как роман Апдайка «Месяц безделья» (1974), поразивший читателей схематичной прямолинейностью изображения быта и нравов провинциального захолустья, куда затухающими отголосками докатились идеи многочисленных «революций сознания», прошумевших на Западе лет пятнадцать назад. Или почти друг от друга неотличимые книги Оутс — «Убийцы» (1975), «Сын утра» (1979), «Бельфлер» (1980), где речь шла о «темной стороне» души, одержимой демонами извращенности и страхом перед жизнью.

Разочарованная этими неудачами критика порой вообще не упоминала Апдайка и Оутс, размышляя о состоянии и перспективах современного американского романа. В центре внимания оказывались другие имена — Уильям Стайрон, Джон Гарднер, Джозеф Хеллер…

Это пренебрежение отдавало предвзятостью, хотя как будто для него и было достаточно причин. Предвзятость стала очевидной после того, как в 1981 году появился третий том цикла о Кролике, а Оутс почти одновременно выпустила роман «Ангел света», насыщенный острыми социальными коллизиями и опровергший слишком поспешные выводы о ее литературном банкротстве. Впрочем, и в кризисные для обоих писателей годы чувствовалось в их творчестве стремление осмыслить проблематику злободневную и значительную, пусть эти попытки не увенчивались успехом.

Направленность интересов двух писателей не совпадала. Апдайк все явственнее тяготел к саркастическому изображению обмещанившейся «одноэтажной» Америки, с ее чистенькими, благоустроенными городками и пригородами, населенными людьми, внешне преуспевающими, а по сути глубоко несчастными и тщетно пытающимися любым способом избавиться от всеобщей стандартизации, которой сами они бездумно подчинялись годами. Знакомый нашим читателям роман «Давай поженимся» (1975) был для Апдайка лишь одним из этюдов к этой современной истории нравов и понятий «потребительского общества», в котором глохнут лучшие человеческие устремления, а жизнь подменена бытом — сытым, скучным и пошлым.

В трилогии, посвященной Кролику, позиция человека, обменявшего свое право свободного индивидуального развития на ничтожное бытие благоденствующего обывателя и конформиста, была исследована многогранно и глубоко. Оказалось, что здесь есть и материал для сатиры, и драматическое содержание, которое таит в себе подобное самоуничтожение личности, обманутой фетишами сиюминутного житейского успеха. Вот эта социальная зоркость особенно ощутима в романе «Кролик разбогател».

А будущее Оутс вплоть до самого последнего времени казалось и вовсе безотрадным. Роман «Сделай со мной, что захочешь» (1972) — типичная для США история духовных катастроф, к которым приводит индивидуализм, был произведением и актуальным, и значительным. Но уже и в нем ощущались кризисные черты творчества Оутс. В дальнейшем она вновь и вновь описывала частные, как правило, глубоко интимные драмы личности, обычно и существующей как бы вне времени и пространства, погруженной в самосозерцание. Не так уж сложно понять, отчего в романах Оутс возобладал именно этот ракурс изображения. Поверхностный мистицизм, культ всего необычного и странного — ради самой необычности, нестандартности, словно она освобождает от давления бесцветной американской повседневности, — это интеллектуальное поветрие минувшего десятилетия при всей своей легковесности оказалось для Оутс необычайно притягательным.

Впрочем, отголоски идей и побуждений, характерных для 60-х годов, можно было различить и в неудавшихся книгах Оутс. Исподволь происходила становление нового художественного качества, которое дало себя почувствовать в «Ангеле света». Здесь рассказана история драматическая, а в то же время достаточно заурядная для американской действительности: несчастный случай на поверку оказывается убийством по политическим мотивам, и дети погибшего — почти подростки — решают отомстить за смерть отца, хотя к заговору против него была причастна их собственная мать. Сюжеты прежних произведений Оутс бывали не менее жестокими. Но на этот раз Оутс не удовольствовалась изображением полубезумного мира будничности и нездоровых грез, которые он возбуждает. За перипетиями фабулы романа обнаружились проблемы подлинно современные и невымышленно сложные.

«Ангелом света» назвал писатель и философ прошлого века Генри Дэвид Торо одного из героев борьбы против рабовладения Джона Брауна, поднявшего восстание за два года до того, как началась Гражданская война. Он был казнен — и стал героем песни, с которой шли в бой солдаты северян. Для юных персонажей Оутс, как и для Джона Брауна, идеалом становится гражданская справедливость. Расследуя катастрофу, в которой погиб их отец, они убеждаются, что речь идет о расправе. Человеку мстят за то, что он имел смелость выступить с обличениями роли ЦРУ в чилийской трагедии. На пустынном шоссе сводят давние счеты: подстроенной аварией заканчивается длительная история нескольких людей, которых связывали отношения товарищества, пока различие взглядов, принципов, убеждений не создало между ними непреодолимый барьер. И, восстанавливая отразившуюся в их судьбах хронику послевоенной американской жизни с ее накаляющимся конфликтом конформизма, с одной стороны, моральной озабоченности — с другой, Оутс заставляет своих героев бескомпромиссно определить собственное место в этом конфликте. Нравственная ситуация приобретает характер отчетливо социальный, а образ Джона Брауна, незримо присутствующий на страницах книги, ясно говорит о том, какого рода духовным побуждениям отдано авторское сочувствие. Пожалуй, еще никогда так настойчиво не звучала у Оутс мысль о том, что лишь сознание своего общественного и морального долга позволит человеку преодолеть чувство обреченности и занять твердую позицию во всех мучительных коллизиях американской жизни.

• 1/115
• Следующая