Женское счастье (сборник) - Никишина Наталья - Страница 4
- Предыдущая
- 4/21
- Следующая
Когда все сели за стол напротив елки, Павел оказался рядом со мной. И пока все пили, пели и танцевали, он смотрел на меня не отрываясь. А потом мы вышли покурить на веранду. В окно светила луна. В ее свете отчетливо виднелось его лицо. Только глаза казались почти черными… Мы даже не поцеловались. Просто соприкоснулись горячими лбами и замерли так на несколько минут. Когда вернулись в шум дома, я увидела яростный Наташкин взгляд. Потом она рвалась уйти домой одна, но ее не пустили, и часа два все крутились возле нее, уговаривая и успокаивая. Мы с Павликом ушли утром. Немного постояли в чистоте пустого, тихого утра в палисаднике возле веранды. Виноградная лоза была покрыта инеем, но на ней чернело несколько замороженных гроздьев, сохранившихся с лета… Павел сорвал для меня одну. И когда мы наконец поцеловались, во рту долго еще оставался вкус льда и терпкий сок винограда.
Боже мой, как мы сходили с ума… Сколько было светлых, охваченных нашей юной страстью дней, сколько слов, поцелуев, ссор и ревности… Год прошел. А потом мы расстались. Дико, нелепо. Поссорились из-за какой-то ерунды. Я уехала на сельхозработы. А когда вернулась домой, то не знала, как с ним увидеться. Дело в том, что мои родители Павла привечали, ценили его положительность. А вот со своими он меня так и не познакомил. И дома у него я никогда не была.
И я послала к нему Наташку. Я осталась внизу, а она поднялась в их квартиру. Вышла через полчаса, когда я совсем промерзла на ветру. «Ты только не падай в обморок. Он женится. А тебе просил передать, чтобы ты не переживала…» Конечно, я не упала в обморок. Просто в три дня уволилась с работы, собрала сумку и уехала в дальний город, на стройку. И началась другая жизнь. Кончилась юность. Потом я встретила Костю, вышла замуж, родила Мышу. И много лет подряд ночами снится мне родной человек с серыми глазами, и я прижимаюсь к нему, и прошу за что-то прощения, и прощаю его… И терпкая нежность этого сна похожа на виноград в снегу…
Утро праздничного дня омрачено. Мыша с друзьями будет, оказывается, встречать Новый год в каком-то загородном доме, где нет телефона. Ну почему я не купила ей мобильный?! Но в ее возрасте это уж слишком. Зато теперь мне предстоит всю ночь терзаться: где она и что она… Машка обещает, что у кого-нибудь мобильник обязательно будет. Но ведь я даже не знаю адреса этого дома! И туда позвонить, чтобы проконтролировать ситуацию, не смогу. Сердце начинает болеть, в боку какие-то колики. Из рук все валится. Разбиваю свой любимый темно-синий шар с луной и звездами. Потом собираю мелкие осколки и рыдаю… Разве это праздник? Это издевательство над матерью. Мыша отругивается, орет, что я диктатор и самодурка. В конце концов обнимает меня и тихо шепчет, что приготовила мне подарок. Господи, да какой может быть подарок?! При чем тут подарок? А Мыша уже вовсю собирается…
– Мама, где мои джинсы с вышивкой?
– Во-первых, это твои джинсы. Во-вторых, зачем тебе джинсы? Ведь платье есть… Ты его сама выбрала. Оно как раз для праздника…
– Платье не подходит… Там холодно… Все будут в джинсах, а я одна, что ли, как дура?
– Что это за дом такой? Шалаш, что ли? Ты же простудишься!
– Я не простужусь. Я буду в свитере.
– А зачем мы такие деньги на платье истратили? Ты ведь говорила, что тебе не в чем Новый год встречать!
Приходится вручить ей подарок сейчас. Машка цепляет пояс на джинсы и вертится перед зеркалом. Впрочем, ссора на этом не заканчивается. В разгар нашей перебранки за Мышей приходят мальчики. Ничего себе мальчики, лет по двадцать им. Переписываю их домашние адреса и телефоны. Мыша шипит мне в спину, что я совсем больная на голову. Пусть думают что хотят. А мне так спокойнее будет. Мальчики обещают доставить Мышу домой утром в целости и сохранности. Я пытливо вглядываюсь в их симпатичные лица: вдруг разгляжу тайную печать порока? Но ничего разглядеть не удается: лица обычные. И когда они с рюкзаками и сумками вываливаются из прихожей, в доме становится совсем тихо… Подходящий момент, чтобы поразмыслить о времени и о себе.
Время – странная материя. Невидимая, неслышимая, неосязаемая. Словно поток элементарных частиц, оно несется сквозь нас, и, хотя все вокруг почти не меняется, мы меняемся необратимо… И неощутимый этот поток уносит любимых, оттаскивает нас друг от друга… А кто-то исчезает совсем. Э, нет, дорогая, так не пойдет. Включаем телевизор, чтоб звучок живой шел по квартире, и переключаем мысли на что-нибудь веселенькое. Как раз и комментатор в телеке забубнил что-то про итоги года. Год прошел: тупой нос и платформа сменились острым носом и открытым задником, словечко «культовый» сменилось таким же идиотским эпитетом «гламурный», а я поменяла прическу и, кажется, рассталась с любовником. И в этом есть великий смысл. Ибо неизменно в этом мире одно: желание женщины быть самой собой… Браво! Вот так и будем жить. Будем краситься, одеваться и брызгаться духами… Что я и начинаю последовательно воплощать в жизнь. Когда я принимаю ванну, десять раз звонят Танька и Люська. Миля будет звонить ночью. «Хорошо бы отключить телефон», – в сотый раз думаю я. Но вдруг позвонит Мыша. И она действительно звонит с чужого мобильника с сообщением, что уже доехали, что дом чудесный и все замечательно. Слава Богу! Можно расслабиться часа на два, пока в голову не полезут всякие мысли про то, что в доме может случиться пожар или к нему выйдет из леса шайка бандитов. Кажется, что-то такое я видела в кино… И все же волосы уже уложены, а лицо подкрашено… Нет, все-таки я – красавица. Конечно, вот тут слегка… и тут несколько… Неважно. Решила, что красавица, значит, так и будет. А теперь – платье. Вечернее. Назло своему настроению, назло одинокому празднику. Платье очень похоже на модель от Пако Рабана. Как «незабываемый» похоже на «незабвенный»… Разница крохотная, но смысл меняется кардинально… А, ерунда, главное, что фигура у меня в порядке. Вон как Костя смотрел на меня вчера! И под музыку из телевизора я начинаю выламываться перед зеркалом, принимая самые изысканные и соблазнительные позы.
Звонок. На сей раз в дверь. Очень странно. Мои знакомые знают, что я не переношу спонтанных визитов.
В дверях стоит незнакомый мужчина. Одет слишком тепло для нашей зимы. Наверное, приезжий, ошибся адресом. И говорит он ужасно хриплым голосом.
– Юля?
– Да, я – Юля. А вы по какому вопросу? – спрашиваю я, решив, что его отправили ко мне с работы.
– Юлечка, ты не узнаешь?
– Нет, не узнаю…
Про себя я чертыхаюсь: точно кто-то из дальних родственничков. Он снимает запотевшие очки, и я вижу серые глаза. Которые не забывала никогда…
– Пашка! – кричу я, и мы обнимаемся. И целуемся. А потом начинается дикая суета с какими-то пакетами и накрыванием на стол. Потому что время бежит и пора поднимать бокалы за старый год. Потом мы торопливо, словно опаздываем, расспрашиваем друг друга о знакомых… Собственно, расспрашиваю в основном я. Почему-то мне важно знать, что там построили в нашем городе и что продают в магазинах. Я кормлю его и подливаю вино, а сама исподволь разглядываю. Почему я не узнала его сразу, ведь он почти не изменился… Строгий костюм… Короткая стрижка. Вот только очки и седина. Совсем немного седины, и она ему идет…
– А ты совсем не изменилась, – говорит он.
По телевизору вовсю идут праздничные программы. И под старенькую «АББА» он приглашает меня танцевать. И мы снова целуемся. Так, как я не целовалась тысячу лет, до головокружения, до потери пола под ногами. После этого говорить о всяких пустяках получается плохо. Но ведь что-то говорить надо.
– Как ты живешь? – спрашиваю я.
– Нормально. Сын поступил в институт. Дела на фабрике идут неплохо.
– А жена? – вежливо интересуюсь я.
– Жена? – почему-то удивляется Павел. – Наверное, нормально. Мы же в разводе…
Господи, как будто я в курсе его семейных дел. А по телевизору уже бьют куранты. Двенадцать. Звонит Мышка. Поздравляем друг друга.
- Предыдущая
- 4/21
- Следующая
