Не было ни гроша, да вдруг алтын - Островский Александр Николаевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая

Мигачева, Елеся, Петрович, Фетинья, потом Крутицкий, Анна, Настя.

Мигачева. Пришел, матушка, пришел. Что-то он принес — вот любопытно.

Фетинья. Потерпи, узнаем. Куда торопиться-то!

Мигачева. Каково терпеть-то! Неужли он в самом деле деньги принес.

Петрович. Кто ж его знает; человек темный, аред как есть.

Елеся. Алхимик.

Мигачева (подбегая к окну). Бранятся что-то.

Выходят из дома Крутицкий, Анна, Настя.

Крутицкий. Идите, говорю вам! Идите! Вот тебе приданое! Вот, на! (Дает Насте бумагу.)

Настя. Нет, нет, ни за что! Лучше я с голоду умру, сейчас с голоду умру!

Крутицкий. Ну, умирай, умирай! Только уж на дядю не жалуйся! Тебе стыдно у богатых просить, стыдно? А не стыдно у дяди кусок хлеба отнимать? Я сам нищий. У нищего тебе отнимать не стыдно?

Анна (берет у Насти бумагу). Михей Михеич, побойся ты бога! Что ты с нами делаешь?

Крутицкий (Фетинье). Вот они какие! Вот они какие! Они глупые. Я им хлеб достал, хлопотал для них, а они упрямятся. Отец родной того для нее не сделает, а она бранится. Да вот, все меня бранят; а ведь я им… знаете что?

Фетинья. Что же за сокровище ты добыл?

Крутицкий. Да, сокровище. Верно ты говоришь, сокровище. Я им свидетельство достал на бедную невесту. Вот я что! И священник подписал, и староста церковный подписал.

Мигачева. Ах, ах, ах!

Крутицкий. Пойдут по городу, по лавкам, что денег-то наберут! Какой доход! Счастье ведь это, счастье!

Фетинья. Да, счастье… на мосту с чашкой.

Мигачева (подбегая к Анне). Позвольте бумажку, полюбопытствовать!

Анна (подавая бумагу). Да на что вам? Ведь вы читать не умеете.

Мигачева. Все-таки интересно, помилуйте! (Рассматривая бумагу.) Ах, ах! Ну, вот, уж чего вам лучше!

Петрович. Постой ты! Подай сюда! (Берет бумагу.) Что ты смыслишь! (Просматривает бумагу, потом щелкает по ней пальцем.) Верно! Ничего, идите смело! По этой бумаге ходите смело. (Отдает Анне бумагу.)

Настя. Что ж, очень это стыдно?

Мигачева. Да таки порядочно. Как начнут страмить, так только держись, особливо приказчики.

Елеся (смеется). Приказчики? Приказчики проберут.

Настя. А много денег собрать можно?

Мигачева. Счастьем ведь это. Кто рублик даст, кто просто поклонится да рукой махнет, значит — проходи мимо; кто насмеется вволю; а добрые люди попадаются — и по десяти и по двадцати рублей дают.

Настя. Тетенька, мне очень нужны деньги.

Фетинья. Ступайте! Кому ж не мило даром-то деньги брать! Случалось, что рублей и по сту набирали, особенно если девушка повидней да на всякий разговор нестыдлива.

Крутицкий. Какой доход! Какие деньги! Вот что я вам! Вот что!

Настя. А мне деньги очень нужны. Уж как мне нужны сегодня деньги! Уж пойдемте, тетенька, что ж делать! Ах, несчастная я, несчастная. (Плачет.)

Анна (тихо Насте). Ну, ничего! Ну, не плачь! Вот можно будет…

Крутицкий прислушивается.

…платье выкупить и платочек купить хорошенький.

Крутицкий (отводя Анну к стороне). Что ты, безумная! Что ты говоришь! Какие платочки? Еще не видя денег, да уж мотать задумала? Мотовка, мотовка! Ты ей и не показывай, что тебе дадут, ты все мне неси! И боже тебя сохрани!

Анна. Она, благородная девушка, за деньги-то такой стыд принимать будет, а мы у нее их отнимем.

Крутицкий. Что ее жалеть-то! не родная дочь. А ты, что покрупней-то, и зажми в руке-то, и зажми! Жаль тебе ее? О, мотовка! (Злобно.) Анна, если я узнаю, что у тебя были в руках большие деньги, да ты их из рук выпустила…

Анна. Что ты при людях-то, Михей Михеич!

Крутицкий. В петлю тебя, в петлю!

Фетинья. Вот вы бы и шли; самое время теперь, все купцы в городе.

Анна. Пойдем, Настенька.

Мигачева. Да постойте! Как вы пойдете? На все нужно порядок знать. Вы, Анна Тихоновна, вперед идите; а вы, Настенька, так шага три сзади, так и идите. Платочком-то поприкройтесь для скромности. А если кто захочет на вас полюбопытствовать, поманит вас, вы и подойдите и платочек откройте. Ну, идите в добрый час.

Фетинья. Постойте! Как вы бумагу-то держите? Так ведь нехорошо. Все ведь это надо знать, коли уж пошли за таким делом. Надо в чистый платок завернуть. Нет у вас? Вот возьмите мой, только назад принесите, а то вы, пожалуй… (Завертывает бумагу в платок.) Да вот так, против груди и держите! (Отдает бумагу.) Вот так, вот! Ну, и ступайте! Дай бог счастливо.

Анна и Настя медленно уходят.

Мигачева (Елесе). Елеся, Елеся, погляди! Ведут ее, бедную, как овечку. Ах, как интересно!

Крутицкий.

Анна.

Настя.

Мигачева.

Елеся.

Фетинья.

Лариса.

Баклушин.

Декорация та же.

Мигачева у калитки. Фетинья у лавки. Крутицкий сходит с крыльца. Анна за ним.

Фетинья. Вернулись, что ли?

Мигачева. Ох, вернулись.

Фетинья. Принесли что-нибудь?

Мигачева. Еще не слыхала. Вон Михей Михеич; спросить бы у него, да боюсь.

Крутицкий. Кто хозяин-то, кто? Кто у вас большой-то? Как вы смели купить без позволения? Нынче и хлеб-то дорог, и хлеб-то надо по праздникам есть, а вы чаю да тряпок накупили. Чай пьют! Вы меня с ума сведете! Набрал я тебе липового цвета на бульварах, с полфунта насушил, вот и пейте.

Анна. Она на свои купила.

Крутицкий. Какие у нее свои? Откуда у нее свои? У нее нет своих, все мои, — я ее кормлю. Да ты врешь, ты затаила деньги, затаила!

Анна. Не верь, пожалуй, бог с тобой, а я тебе все отдала.

Крутицкий. У, мотовка!

Мигачева. Позвольте, Михей Михеич, сколько же вам бог да добрые люди…

Крутицкий. Не подходи!

Мигачева. Уж и спросить нельзя! Кажется, не велик секрет! Не краденые деньги.

Крутицкий. Отступись, говорю! Что тебе до чужих денег! Иль ограбить меня хочешь! Меня и так ограбили. (Анне.) Обманули меня! Чаю захотели! Есть у вас липовый цвет и изюмцу есть немножко, я у бакалейной лавки подобрал. Он чистый, я его перемыл. А то чай! чего он стоит! Вот я посмотрю, сколько вы завтра принесете. Я сам с вами пойду.

Мигачева. Она завтра не пойдет; что ей за неволя мучиться.

Крутицкий. Не пойдет — из дому выгоню, ночью на улицу выгоню. (Уходит.)

Настя выходит на крыльцо с гребенкой в руке, причесывая голову.

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая