Чужие игры - Мельник Сергей Витальевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/82
- Следующая
Она сидела, нервно закусив губу и теребя на пальчике массивный, явно с мужской руки, перстень. Подарок отца, как сказала она.
— Ладно, не переживай. — Я махнул рукой. — Будет тебе дворец.
— Спасибо. — Она положила свою маленькую ручку поверх моей ладони, от чего у меня в душе расцвели цветы и гомонящим хором разразились пением скворцы.
Эта часть города и вправду была словно другой мир. Он был идеален, чист, опрятен и радовал глаз и сердце. Сразу, естественно, нас в дворцовый город первого кольца не пустили, гвардейцы короля выдали нам с десяток бланков для заполнения, которые были необязательным пропуском, а лишь перечнем уточняющих вопросов для соискателей, при рассмотрении которых да по прошествии энного количества времени нам бы дали ответ, имеем ли мы право войти внутрь.
— Неплохо берегут покой короля, — хмыкнула Ромашка, вчитываясь в бумаги. — Даже с баронской протекцией внутрь попасть не так просто.
Она не выглядела расстроенной, а я так и подавно. Триста лет он мне не снился этот король с его дворцом, успею еще насмотреться. К тому же нам и второго кольца должно было хватить с избытком для удовлетворения внутреннего любопытства.
О, здесь было на что посмотреть! Держась за руки, мы неспешным шагом шли по широким проспектам, даже не думая смотреть под ноги, такого даже на Земле не было, ну а здесь не было ни одной лужи! Идеальная геометрия дорог, восхитительная выдержка прямых линий, помпезность и дутость вычурных и филигранно исполненных фасадов больших и не стесненных рамками зданий. Во всем каменном мешке Финора днем с огнем было не сыскать деревца, в то время как тут были разбиты целые парки и аллеи, да еще и ажурные кованые поручни дополняли красоту мостов, перекинутых через десяток искусственных речушек и каналов, с четко обрисованным контуром закованных в камень берегов.
Можно было подумать, гуляя под дождем, что это дворцовая смесь нашего Питера, но отсутствие всяких пьяных музыкантов, поэтов, писателей, художников и прочих лодырей от культуры, а также скинхедов и болельщиков «Зенита», все же давало понять, что это не так.
Здесь была своя самобытность, свой стиль и грация. В архитектуре, в каких-то мелочах, в размеренности и степенности встречаемых граждан и даже в том, как мы раскланивались с прохожими, вежливо улыбаясь друг дружке.
— Это здание казначейства? — Мы бродили, выискивая то или иное диво этой закрытой территории.
— Простите, а это генеральный штаб армии?
— Управление городской стражи?
— Ромашка, ну и здания ты выискиваешь! — Признаться, я не ожидал от нее подобной прыти, девушка носилась по улицам, таская меня следом за руку. — Ты еще попроси показать дорогу в городскую тюрьму!
— Прости. — Она несколько разочарованно сверкнула в мою сторону взглядом. — Ты прав, мы вымокли и устали, давай зайдем куда-нибудь, перекусим?
Нечто вроде таверны с уютным интерьером отыскалось буквально за пару минут. Нисколько не смущаясь юной леди, тут же заказал себе здоровенный кусок мяса с кружкой пива, Ромка же ограничилась куском какого-то пирога. На мое счастье, заказ был выполнен с завидной быстротой, от чего я, мило мурлыкая и разбрызгивая сок от поджарки, счастливо рвал зубами богатую свиную вырезку, ощущая, как вместе с голодом уходит холод из костей, а также гудящее напряжение натруженных ног. Тут даже пиво пришлось, что называется, в тему, хоть я и не большой любитель этого напитка. Темное, с горчинкой, не слишком крепкое, с хорошим «мясяо» самое то, хотя не отказался бы и от пятидесяти капель чего помощней, ну так, чисто символически, в нос закапать, чтобы простуду сбить.
— Красиво здесь.
Ромчик вилочкой издевалась над своим пирогом, не столько вкушая его, сколько препарируя основу его составных частей.
— В нашей столице тоже, конечно, ничего, но у вас как-то все по-другому. Это ужасает и в то же время завораживает, у вас так остры грани между богатством и нищетой. Что ты опять нос морщишь?
Она всегда бесится, когда я игнорирую ее попытки поговорить о всеобщем равенстве, любви и взаимопонимании. Ну что поделать, если я такой? Я аполитичен, я циничен, люблю себя и свою маму, ну а остальных… Остальные, я считаю, должны сами себя удовлетворять в своих позывах страсти, минимизируя братские объятья, в которые попадают зачастую совершенно не причастные к этому священнодействию люди.
Она села на своего любимого конька-горбунка, вещая мне о том, как же счастливо живут люди у них в империи, она довольно подробно и профессионально загибала пальцы, проводя линию между политическими строями двух стран, говорила, говорила и говорила…
Но кто бы ее слушал? Точно не я, у меня в животе полкило отменной свинины, в руках кружка пива, а душа и воображение рисуют в уголке этой таверны старика Брубека, и рука сама тянется дать ему пять.
Не хочу я. Просто не хочу. А она хочет и скорей всего делает. Я не вчера родился, я вдруг четко и ясно уловил как жирную точку сегодняшнего дня всю картину. Моя Ромашка — шпион. Не знаю, здесь, в столице она этих вшей нахваталась или изначально была заряжена как Штирлиц, но стало даже немного обидно. Самую малость, правда, не за державу. За себя, потому что она использует меня, пусть и пока как билет, как ширму для своих прогулок, но не опускает рук, чтобы в будущем втянуть в какую-нибудь авантюру. Не зря же разговоры разговаривает. Послушать? Не-е-е… Уж лучше пальчиками дробь по столу выбивать.
— Боги, Ульрих! — Она отбросила вилочку. — Ты невыносим!
— Перестань дуться. — Я накрыл ее руку своей. — Просто то, о чем ты говоришь, не мое, не нужно меня насиловать своими мыслями.
— Тебя попробуй изнасиловать… — Улыбка вновь вернулась на ее лицо. — Ладно, господин барон, раз тебе это неинтересно, давай предлагай сам дальнейший маршрут нашей прогулки.
Признаться, как по мне, так я бы с места не сошел, но раз барышня просит, нужно что-то измыслить, что смогло бы ее развлечь, а главное — отвлечь от этих ее опасных прогулок. Чем у нас обычно девушки отвлекаются и отрешаются от мирских забот? Ох! Сунув руку к поясу, ощупал свой кошелек, про себя прощаясь с его содержимым, впрочем, без особых душевных мук.
— Видел я тут неподалеку одно прелюбопытное местечко!
Расплатившись и надев на себя немного подсохшие у камина плащи, вновь вынырнули под невзрачное серое дождливое небо, отмеряя неспешным шагом ряд кварталов в обратном направлении, где вскоре нашему взгляду предстал довольно больших размеров магазин. Вернее, как здесь принято говорить, лавка. Лавка портного и костюмера, с большой по местным меркам достопримечательностью, а именно прозрачной витриной, на которую я сразу обратил внимание, так как она была из цельного и большого листового стекла. Моего стекла, стекла, изготовленного в Рингмаре. Еще при первом марш-броске с Ромкой я обратил на него свое внимание, хозяин лавки явно незаурядная личность, раз смог сам дойти умом до подобной экспозиции, еще не имевшей в этом мире популярности.
— Ой! — совершенно по-женски и просто по-человечески воскликнула она, завидев лавку. — Мы туда?
— Угу. — Я галантно распахнул перед ней дверь. — Прошу!
— Я не могу, Ульрих. — Она потупила свой взор, опустив глаза. — Мне не так много денег выделяет дядя, чтобы ходить в такие дорогие лавки.
— Брось. — Я махнул рукой. — Это подарок.
— Так нельзя, Ульрих. — Она нахмурила брови. — Люди могут подумать, что я твоя любовница и содержанка!
— Во-первых, плевать мне на то, что подумают люди. — Я взял ее под локоток. — А во-вторых, будут спрашивать, говори всем, что мы с тобой помолвлены нашими родителями.
— Что?! — У нее отпала челюсть от моего напора, из-за чего она забыла оказать мне сопротивление, покорно входя в этот вертеп разврата из бантиков, рюшечек, ленточек и прочих тряпочек. — Ты что такое несешь? Ты, между прочим, вообще женат!
— И что теперь? — Я махнул на нее рукой. — Почему все женщины считают, что раз женат, значит, что-то вроде как умер? Нисколечки, я еще поживее некоторых буду.
- Предыдущая
- 19/82
- Следующая
