Реальная угроза - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/80
• Следующая

— С отцом уже говорила?

— Нет.

— Почему?

— Не решалась. Боялась, что он откажет. Лучше ты с ним поговори.

— Хорошо. Завтра при встрече так и сделаю.

— Так ты ещё не виделся с адмиралом? — спросила сестра.

В этом отношении за два с лишним месяца моего отсутствия ничего не изменилось — Яна по-прежнему избегала слова «отец».

— Нет, — ответил я. — Лишь разговаривал по телефону, когда летел на челноке. Он сказал, что встретимся завтра, так как сегодня весь вечер он будет занят. У него важное правительственное совещание по поводу… гм, по одному серьёзному вопросу.

Ещё на станции я узнал, что флагман бригады с арестованным Гарсией на борту опередил мой «Орион» на десять часов. Однако я не был уверен, вправе ли обсуждать случившееся даже с сестрой и своими девушками.

— Мы знаем о Гарсии, — отозвалась Лина. — Сегодня твой отец обедал с нами и всё рассказал. Он был очень доволен тобой и ругал адмирала Фаулера — мол, тот пригрел змею на груди.

— Они все змеи, — брезгливо заметила Яна. — Все Фаулеровы «птенчики» — и Алавес с десантниками, и Михайлов со своими пилотами, и мятежники-инженеры. Только те предали Октавию, а Гарсия переплюнул остальных и стал дважды предателем.

— Что тебе известно об этом? — спросил я.

— То, что рассказал адмирал. Гарсию допросили ещё по пути сюда (как я полагаю, с использованием радикальных средств убеждения), и он раскололся. Оказывается, среди эриданских офицеров-ренегатов — гм, так сказать, торговых агентов ютландского правительства, — нашлась группа недовольных распределением средств: им кажется, что на их счета в вавилонских банках перечисляется незаслуженно мало денег. Проведав о том, кто их действительный наниматель и что эндокринин — продукт естественной монополии, они решили выяснить местонахождение Ютланда и продать информацию о нём консорциуму земных фармацевтических компаний.

— Ну, это не так уж и страшно, — произнёс я, вспомнив наш разговор с Павловым.

— Ты так считаешь? Если ты думаешь, что добрые дяди-фармацевты собираются предложить Ютланду взаимовыгодное сотрудничество, то крупно ошибаешься.

— А что, они натравят на нас земной флот? Но ведь Земля принципиально не ведёт захватнических войн.

Судя по брошенному на меня взгляду, от Яны не ускользнуло, что вместо «на Ютланд» я сказал «на нас». Однако комментировать это она не стала.

— Земля не ведёт, зато другие планеты ведут. В частности, Тянь-Го. По словам Гарсии, консорциум уже заключил с генералом Чангом соглашение о военной операции против Ютланда.

— Чёрт побери! — выругался я. — Как же так? Разве они не понимают, что тяньгонцы, завладев Ютландом, превратят планету в один огромный концлагерь, а её жителей — в рабов, денно и нощно вкалывающих на плантациях ушатника?

— В том-то и дело, что понимают. И им это выгодно. Лучше делиться прибылью с наёмным завоевателем, чем с трёхсотмиллионным населением планеты. А если генерал Чанг начнёт зарываться и требовать слишком много, то на защиту интересов консорциума встанет Земля. Захватнических войн она не ведёт, зато без проблем направит свой флот для освобождения Ютланда от подлого захватчика. При условии, конечно, если «подлый захватчик» не умерит свои аппетиты.

Я в растерянности покачал головой.

— Проклятье!.. Но это же подлое свинство!

— Не оскорбляй честных свиней, — произнесла Элис, закуривая сигарету. — Это называется «Realpolitik». Любая, даже самая совершенная демократия в основе своей продажна и двулична.

Я изумлённо уставился на неё:

— Как это понимать? Отец уже навернул тебя в свою веру?

Она покраснела.

— Ничего подобного! Просто… просто мы почти каждый день беседовали — за обедом, иногда за ужином. И знаешь, он говорил много правильных вещей, о которых я раньше не задумывалась. Между прочим, всё то, что сказала тебе Яна, это его слова. Притом не сегодняшние. Однажды, где-то месяц назад, твой отец спорил с кэпом Павловым по поводу его идеи с концессией. Он доказывал ему, что фармакологические компании не удовлетворит равноправное партнёрство, что они предадут Ютланд ради увеличения своих доходов. Адмирал даже назвал их наиболее вероятного союзника — генерала Чанга. И, как видишь, оказался прав. На все сто.

Я тяжело вздохнул:

— Да, на все сто. С этим не поспоришь…

Все корабли ютландского флота жили по поясному времени Свит-Лейк-Сити, так что я, хоть и находился в увольнительной, по привычке проснулся в полседьмого утра.

Элис и Лина, после бурно проведённой ночи, спали как убитые. Я же, к собственному удивлению, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Осторожно, чтобы не разбудить девочек, я выбрался из постели, принял холодный, освежающий душ, оделся и спустился на первый этаж, чтобы позавтракать — есть хотелось ужасно.

В столовой меня ожидал сюрприз — я увидел сидевшего за столом Павлова, который пил кофе и курил сигарету. Главным образом меня удивило не его присутствие у нас дома в такую рань, хотя и это было странно. Куда больше я поразился тому, что он был одет в адмиральский мундир с четырьмя звёздами на погонах.

— Здравствуй, Александр, — сказал он. — Очень рад тебя видеть.

— Здравствуйте, сэр, — ответил я и на всякий случай встал по стойке «смирно».

— Ай, не надо, — отмахнулся он. — Рабочий день ещё не начался, так что давай пока без формальностей. Тем более, что ты в увольнительной.

— Отец здесь? — спросил я, усаживаясь за стол.

— Нет, остался ночевать в Доме Правительства. Он просил не будить тебя, пока ты сам не проснёшься. Но раз ты уже встал, то поедем к нему вместе.

Между тем расторопная миссис Эпплгейт подала мне завтрак, и я принялся за еду, то и дело вопросительно поглядывая на Павлова.

— Мой мундир? — понимающе улыбнулся он.

— Да, — ответил я. — Ваш мундир. Девочки мне ничего не сказали.

— Они и не могли сказать. Я принял это назначение только вчера вечером.

— Начальником космических операций?

Он кивнул:

— Ситуация изменилась, и я больше не могу оставаться в стороне. А твой отец дал мне слово, что отказывается от планов государственного переворота на Октавии.

— Ну и что теперь? — спросил я. — Как я понимаю, ваша идея с концессией тоже с треском провалилась.

Павлов нахмурился.

— И не говори. Я до сих пор в шоке. Никогда бы не подумал, что фармацевтические компании окажутся такими прожорливыми… гм…

— Акулами капитализма, — добавил я.

— Да. Твой отец был прав, а я ошибался. Но хуже всего то, что тайна Ютланда уже перестала быть тайной. Её знают в тяньгонском правительстве и в руководстве земного фармацевтического консорциума. Скоро о ней проведают и другие планеты — а тогда начнётся настоящая охота. Твой отец уже отправил курьерский корабль, чтобы предупредить Фаулера и ещё троих адмиралов, которым известно, где расположен Ютланд. Им придётся скрыться вместе с семьями, пока до них не добрались тяньгонские агенты, наёмники консорциума или сообщники Гарсии. Но, на мой взгляд, это мало поможет. Единственная возможность и дальше держать в секрете местонахождение Ютланда — полная и абсолютная самоизоляция, прекращение любых контактов с внешним миром.

— Но это неосуществимо, — сказал я.

— Совершенно верно. Ютланд, хоть и незримо, но тем не менее довольно прочно интегрирован в межпланетную экономику. Он экспортирует эндокринин, а импортирует не только корабли и вооружение, но также и другие товары — от высоких технологий до банального ширпотреба. Прекращение торговли ввергнет планету в экономический кризис. В первую очередь это коснётся флота, который существует исключительно на средства, вырученные с продажи эндокринина. И не важно, сколько уже накоплено этих средств. Если не будет торговли, то инопланетные деньги, лишённые товарного обеспечения, превратятся в пустые бумажки. Рано или поздно флот выйдет из-под контроля — а достаточно одного корабля-дезертира, чтобы весь остальной мир узнал путь к Ютланду. Так что полная изоляция исключена — с этим согласны все в правительстве и генштабе.

• Предыдущая
• 40/80
• Следующая