Эмма (пер. М.Кан) - Остин Джейн - Страница 33
- Предыдущая
- 33/140
- Следующая
Вскоре мистер Элтон отстал от них, и Эмма, отдавая ему справедливость, отметила, что имя Гарриет он произнес при расставании с большим чувством, уверив ее проникновенным голосом, что ранее, чем будет иметь удовольствие вновь с нею свидеться, непременно зайдет к миссис Годдард узнать, как чувствует себя ее прелестная подруга, и надеется принести добрые вести; его прощальные вздохи и улыбки опять расположили ее в его пользу.
Первые минуты прошли в полном молчании, затем Джон Найтли начал:
— В жизни не видывал человека, который так стремился бы произвести хорошее впечатление, как мистер Элтон. Старается прямо-таки в поте лица, особенно перед дамами. С мужчинами он держится просто и естественно, но когда надобно сделать приятное даме, все лицо его от усердия ходит ходуном.
— Манеры мистера Элтона не безупречны, — возразила Эмма. — Но тому, в ком есть желание сделать приятное, многое следует прощать и многое прощается. Человека, который усердствует, располагая скромными средствами, я предпочту равнодушному совершенству. В мистере Элтоне столько предупредительности и доброжелательства, что их невозможно не ценить.
— Это верно, — не без лукавства произнес, помолчав, мистер Джон Найтли. — По отношению к вам в нем точно достает доброжелательства.
— Ко мне? — возразила она с изумленною улыбкой. — Не воображаете ли вы, что я имею честь быть его предметом?
— Да, Эмма, должен признаться, подобная мысль посещала меня, и если вы до сих пор о том не думали, то теперь рекомендую вам задуматься.
— Мистер Элтон влюблен в меня?.. Что за нелепость!
— Я этого не утверждаю, однако вам следовало бы хорошенько подумать, так это или нет, и вести себя соответственно. Я считаю, что вы своим поведением подаете ему надежды. Я говорю с вами как друг, Эмма. Оглядитесь вокруг и проверьте, насколько ваши поступки отвечают вашим намерениям.
— Благодарю, но, поверьте, вы ошибаетесь. Мы с мистером Элтоном добрые друзья, не более того. — И она пошла дальше, втайне посмеиваясь над недоразумениями, возникающими подчас, когда кому-то известны не все обстоятельства дела; над заблуждениями, в которые вечно впадают люди, чересчур уверенные в непогрешимости своих суждений, — и не слишком довольная зятем, который мог вообразить, что она слепа, бестолкова и нуждается в чужих советах.
Мистер Вудхаус столь твердо настроил себя на поездку в гости, что, хотя холод крепчал, мысль уклониться от нее, казалось, не приходила ему в голову, и точно в назначенный час он тронулся в путь в своей карете вместе со старшей дочерью, меньше других обращая внимание на погоду, сам дивясь тому, что отважился ехать, и предвкушая, как этому обрадуются в Рэндалсе, — слишком всем этим переполненный, чтобы заметить холод и слишком тепло укутанный, чтобы чувствовать его. А между тем холод завернул нешуточный; к тому времени, как тронулась вторая карета, в воздухе закружились редкие снежинки, а небо нахмурилось так грозно, что при малейшем потеплении обещало очень скоро выбелить всю окрестность.
Эмме сразу бросилось в глаза, что ее попутчик пребывает не в лучшем расположении духа. Приготовления и вылазка из дому в такую погоду, необходимость пожертвовать обществом детей в послеобеденное время были злом или, по крайней мере, неприятностью, которая не вызывала у мистера Джона Найтли ничего, кроме досады, и всю дорогу до дома викария он изливал свое недовольство:
— Сколь же высоким мнением о собственной персоне надобно обладать, чтобы вытащить людей из дому в эдакий денек и залучить к себе в гости. Должно быть, он считает себя неотразимым — я бы не мог так поступить. Величайшая нелепица… Вот уже и снег пошел!.. Что за глупость из чистой прихоти лишать людей удовольствия спокойно сидеть дома — и что за глупость со стороны этих людей лишать себя такого удовольствия ради чьей-то прихоти! Ежели бы нам в подобный вечер пришлось покинуть теплый кров по зову долга или дела, сколь тягостной сочли бы мы такую повинность, — а тут, изволите ли видеть, влечемся куда-то по своей воле, одетые, пожалуй, легче обыкновенного, без мало-мальски серьезной причины, вопреки голосу естества, который повелевает нам, во имя верности нашим взглядам и чувствам, сидеть дома самим и не пускать наружу других — влечемся, изволите ли видеть, изнывать от скуки битых пять часов в чужом доме, где мы не скажем и не услышим ничего такого, что уже не было бы сказано вчера и не может быть вновь сказано завтра. Уезжаем в ненастную погоду, с тем чтобы, возможно, ехать назад по еще худшему ненастью! Четырех лошадей и четырех слуг гонят в дорогу, дабы пять праздных, дрожащих от стужи созданий могли сменить теплые комнаты на холодные, приятное общество — на менее приятное.
Эмма не находила в себе сил умильно поддакивать, к чему он, несомненно, был приучен; пролепетать что-либо равнозначное тому: «Вы совершенно правы, мой ангел», которое он, вероятно, слышал всегда от спутницы жизни, но ей достало твердости хотя бы удержаться от ответа. Соглашаться она не могла, ссориться не хотела; ее героических усилий хватило на то, чтобы промолчать. Она предоставила ему говорить, а сама, не размыкая губ, играла лорнеткой и плотнее куталась в накидку.
Подъехали к дому викария; карета развернулась, опустили подножку, и мистер Элтон, весь в черном, щеголеватый и улыбающийся, тотчас оказался подле них. Эмма с удовольствием предвкушала перемену в разговоре. Мистер Элтон был сама обаятельность, сама оживленность — он был, правду сказать, столь оживлен, произнося приличные случаю учтивости, что, вероятно, подумала Эмма, располагал иными сведениями о Гарриет, чем те, которые дошли до нее. Одеваясь к обеду, она послала справиться о больной, и ответ был: «Все то же — не лучше».
— Вести, которые я имею от миссис Годдарт, — сказала она, когда он сделал передышку, — не столь утешительны, как я надеялась… Мне ответили: «Не лучше».
Лицо его мгновенно вытянулось, голос исполнился чувствительности.
— Ах да! — отвечал он. — Сколь ни жаль, но… я как раз собирался сказать вам… когда я, возвращаясь переодеться, наведался по пути к миссис Годдарт, мне сообщили, что мисс Смит чувствует себя не лучше, ничуть не лучше, скорее даже хуже. Чрезвычайно опечален и встревожен — льстил себя надеждой, что, получив нынче утром известное нам целительное средство, она непременно поправится.
- Предыдущая
- 33/140
- Следующая
