Платина и шоколад (СИ) - Чацкая Настя - Страница 19
- Предыдущая
- 19/203
- Следующая
А она никак не могла стряхнуть с себя облако этого оцепенения.
— Ты слышишь меня? — беззвучно. — Ты сдохнешь...
Сантиметр, застывший между ними. Господи. Это же Малфой.
И от этого осознания по спине промчал неровный строй мурашек. И прежде, чем Гермиона осознала, что делает, они приподняла голову, приближаясь к его губам. Заставив его замереть. Это была не она. Его запах делал это с ней.
Малфой снова тряхнул её за плечи, легонько. Словно догадался, что она собирается сделать.
— Не смей, — ещё тише, чем предыдущее. А взгляд потерян, как и её собственный. Почти испуган.
— Ладно.
Чувство режущего дежавю исчезло. Все мысли в голове сжались в одну твёрдую точку, когда Гермиона снова слегка приподнялась.
Когда она едва тронула губы Малфоя своими. Когда — и это было самое страшное — он не пошевелился. Только окаменел ещё сильнее. А его губы, кажется, в одно мгновение стали ледяными и обжигающими одновременно.
Мерлин, Гермиона... Это конец, наверное. Потому что от ощущения тёплого дыхания на своей щеке и чужого неподвижного рта на своём собственном у неё едва не подогнулись ноги. Тихий млеющий выдох, граничащий со стоном, вырвался из груди, она просто не успела его сдержать.
Хватило одной секунды. Одного удара сердца, чтобы руки его тут же сжались ещё сильнее, будто он собирался оттолкнуть её. Конечно, он оттолкнёт её. Он даже не закрыл глаз. Смотрел на неё в немом недоумении и не двигался.
А она смотрела на него, чувствуя, как ледяной взгляд считывает из её глаз эти умоляющие непроизнесённые интонации — не отталкивай, не сейчас, пожалуйста — и не двигался. Словно... позволяя?
Гермиона пообещала себе умереть после этого. Сразу же. И, опуская ресницы, медленно приоткрыла рот и осторожно потерлась им о его плотно сжатые губы. Не соображая, слыша лишь, как грохочет в ушах собственное сердце.
Это ничего не значило. Ничего.
Это было прекрасно.
Легкое и самое горячее прикосновение в её жизни, которое послало ток по всему телу, переворачивая внутренности. Она целовалась и прежде, конечно. Виктор дважды целовал её, глубоко и мокро. Тогда она думала только о том, насколько долго он собирается терзать её рот и в какой разрез это идёт с поддержанием гигиены и уровня кислотного баланса во рту.
А сейчас... Мысли не было ни одной.
Она замерла, когда он осторожно выдохнул. Когда вдруг его рот приоткрылся, и горячий язык Малфоя скользнул по её нижней губе — в голове будто разорвалось целое море петард.
К собственному ужасу из груди снова вырвался этот стон. И внезапно Гермиона так сильно ощутила, что он касается её только губами и руками. Непроизвольно прогнулась в спине, словно пытаясь почувствовать его грудную клетку. Его живот. Она так хотела ощутить ближе. Поцеловать так, как она видела, целовала Малфоя Пэнси. Глубоко, зарывшись пальцами в его мягкие волосы, прикосновение которых она ощущала на своём лбу.
Жёсткие руки спустились по её плечам и замерли чуть выше локтя, сжимаясь сильнее, не позволяя придвинуться.
Это длилось всего одну секунду. А затем он остановился. Отстраняя лицо и вперив в неё свой серый дикий взгляд. Гермиона открыла глаза, всматриваясь в него. Чувствуя, ощущая всем своим существом грань, на которой он балансировал. Он сейчас оттолкнёт её.
Сейчас.
И это будет правильно.
Вот оно. Сопротивление. Сжимающиеся челюсти.
— Сука, — прорычал он в её губы. Громкий хриплый голос. Она ощутила, как в рот толкнулся его выдох. — Твои дружки даже не научили тебя целоваться.
Он оттолкнул её, отпуская плечи, отчего она ударилась спиной о стену, глядя на него своими огромными глазами.
Что он?..
— В постели ты такая же? Скучная и деревянная, — он оскалился, делая шаг назад.
Гермиона не двигалась, ощущая, как наливаются огнём губы. Нижняя всё ещё влажная от невесомого касания его языка.
Малфой смотрел, будто она упала в его глазах ещё ниже. Ниже, чем то дно, на котором она уже валялась на данный момент. Поднёс руку и вытер рот рукавом, брезгливо морщась.
Отвернулся и сплюнул.
— Я не знаю, кто из них тебя трахает, Уизли или Поттер, — произнес он, делая шаг в темноту коридора, — но я даже сочувствую этому неудачнику. Я бы на их месте... выбрал кого-то попривлекательнее. В ком сексуальности хоть немного больше, чем у полки для книг.
Она приоткрыла рот, глядя, как он уходит. Ощущая его вкус.
Впервые в жизни не находя слов. Ни одного словечка, чтобы бросить ему вдогонку.
А он летел по коридору, считая удары своего сердца.
Поворот. Поворот. Ещё поворот. Грёбаный бесконечный Хогвартс. Только на тридцать четвёртом ударе он позволил себе остановиться, сжимая кулаки. Она не шла за ним. Наверное, так и стояла у стены.
Вкус её губ заставил закрыть глаза. Он поднёс руку ко рту, проводя по нему пальцами.
Он поцеловал её.
— Блять, — прохрипел и, не сдержавшись, ударил кулаком о каменную стену.
Это ощущение невесомого скольжения... Она потянулась к нему. Она.
Напряжённый член натягивал брюки так, что чувствовалась боль. Чёрт. У него стоит от недопоцелуя. От вида её огромных глаз. Её растрепанных волос.
Херова грязнокровка. Как она допустила это?
Как она могла допустить ЭТО?
— Блять... — он снова начал судорожно вытирать губы рукой, зная, что на них всё ещё сохранился её вкус.
Вкус мяты и корицы. Наверное, она добавляла её в чай.
Он ненавидел корицу.
Он ненавидел её.
Ненавидел всем тем, что жило в его душе. Всем, чем он был. Всем своим существом.
И клял Салазара за то, что сердце грохочет в глотке, а губы ощущают её рот. И он снова принялся их яростно тереть.
Никогда больше.
Никогда. Больше.
* * *
Когда он бровью не повёл, столкнувшись с ней в коридоре, Гермиона не поверила сама себе.
Всё случилось как-то спонтанно. Она мчалась на трансфигурацию, а Малфой выходил из-за угла. Это была крайне нежелательная встреча. И крайне... внезапная. Она просто уткнулась носом в его зелёно-серебряный галстук. И не успела глаз открыть, когда поняла, что это он. По запаху, слегка перебитому мягким одеколоном.
Она что-то пискнула, а Драко просто отпихнул её в сторону одним резким движением и прошёл мимо. Гермиона пришла в себя и взглянула ему вслед, когда он уже был на добрых метров двадцать от неё. Это ещё что? Он ни слова не сказал? Не обозвал её растяпой, неуклюжей, грязнокровкой...
Он просто отодвинул её в сторону.
Это не то приветствие, которого она ожидала после произошедшего вчера. Она предвидела злость, раздражение... хотя бы что-то. Она думала, что они пересекутся в гостиной с самого утра и перегрызут друг другу глотки. Она думала, что он хотя бы что-то... как-то... А его в гостиной не было. И это страшно испортило Гермионе настроение, потому что...
В голове метались заранее заготовленные фразы. Их было много, так много!
Она хотела ткнуть пальцем в его наглое лицо и сказать, совершенно спокойно, с достоинством: «Ты гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Вчерашний поцелуй — это худшее, что я ощущала за всю свою жизнь! Лучше бы я проглотила чёртову змею, чем ощутила твоё тело рядом с собой». Вот так.
И никак иначе.
Спокойно и с достоинством.
Несмотря на то, что внутри эти слова гремели воплями, разрывая барабанные перепонки.
А он. Молча. Отодвинул её в сторону.
«Кто из них тебя трахает...»
«Скучная и деревянная...»
«Полка для книг...»
Кулаки сжались сами собой.
— Да пошёл ты к чёрту, ублюдок! — крикнула она и вздрогнула оттого, каким громким было эхо, доносящее эти слова до его ушей.
С тихим ужасом она наблюдала, как он останавливается. Оборачивается. Не видит его глаз, но угадывает это вечное безразличное выражение лица.
- Предыдущая
- 19/203
- Следующая
