Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 90
- Предыдущая
- 90/112
- Следующая
– Держитесь!!!
«Невеста» стала заваливаться на правый борт. Эрдан чуть не ослеп от чужой боли – что-то вгрызалось в корпус фрегата ниже ватерлинии, – но все-таки увидел, как те, кто не успел выполнить последний приказ капитана, заскользили по мокрой от крови палубе прямо туда, где извивались зубастые щупальца.
«Это конец», – только и успел подумать мастер-корабел, еле-еле удерживая целительницу, чьи ноги уже болтались в воздухе. Со всех сторон несся визг и вой жутких тварей; казалось, даже небо потемнело и поднялся ветер.
Крейн с усилием выпрямился на покосившейся палубе, держась за мачту. Саблю он выронил, но одного взгляда на лицо капитана Эрдану хватило, чтобы понять: оружие магусу не понадобится. Его разноцветные глаза сияли алым, от запястий к плечам бежали маленькие молнии.
В воздухе отчетливо запахло грозой...
...его правая рука взметнулась, окутанная пламенем, и с кончиков пальцев сорвались пять огненных шаров, устремившихся в самую гущу сбившихся у борта тварей, которые оглушительно завопили. Поредевшие ряды тотчас заполнили новые щупальца, но Крейн ударил еще и еще раз; вскоре поток огня полился с его пальцев без перерыва, заливая все вокруг. Эрдан ощутил невыносимый жар; он зажмурился, лишь мельком успев заметить, как за спиной магуса появляется пылающая фигура – выше его на две головы, шире в плечах и с огромными огненными крыльями. Феникс был поистине великолепен, но смертным нельзя смотреть на такую красоту без риска утратить зрение или даже жизнь.
А потом стало так тихо, что мастер-корабел испугался – не оглох ли он? Палуба медленно стала выравниваться, и Эрдан осторожно открыл глаза.
Чистый предгрозовой запах сменился отвратительной вонью горелой плоти. Весь правый борт фрегата был усеян обрубками щупалец, запятнан кровью и сажей. «Невеста» не смогла выровняться до конца: ниже ватерлинии зияла пробоина, мастер-корабел чувствовал, как трюмы стремительно заполняются водой.
Но это были сущие пустяки...
Он вдруг почувствовал, что улыбается.
– Вот это приключение, да? – проговорил Крейн хрипло, еле дыша. Магус стоял на коленях, сжимая левой рукой правую, повисшую безжизненной плетью; его покрытое сажей лицо превратилось в черную маску, а глаза все еще полыхали. – Оно чуть было нас не сожрало...
Он попытался встать, но упал навзничь.
...По небу все так же безмятежно проплывало одинокое облачко.
Одинокая фигура на полуюте навевала тоску.
После беседы с Эрданом магус кое-как взял себя в руки и попросил позвать Унаги и Велина. О чем он говорил со своими друзьями, Эрдан не услышал, но они вышли на палубу весьма раздосадованные. Унаги посмотрел на мастера-корабела с нескрываемой угрозой, а Велин, нахмурившись, отправился рыбачить и потом едва ли перемолвился с ним парой слов.
Они считали его виноватым в том, что произошло с Кристобалем.
И были правы...
Сам навигатор после этого разговора сделался молчаливым и задумчивым. Он переместился на полуют – сидел там, завернувшись в одеяло и закрыв глаза, неподвижный и как будто не принадлежащий этому миру.
Велин и Унаги все больше мрачнели.
Близилось окончание их вынужденного заточения в бухте: «Невеста» отрастила мачту, и со дня на день новые паруса должны были развернуться. Эрдан предполагал, что вышли они даже лучше старых, но не стал об этом говорить Кристобалю и остальным – сами увидят, если захотят. Кристобаль уж точно почувствует, едва они выйдут в море.
Без него.
Он доберется до своей лачуги по суше, хоть это и займет недели две, а дальше жизнь пойдет по-старому. «Ты не просто хороший навигатор, а единственный в своем роде» – так он сказал магусу, пытаясь утешить. Но в этих словах было гораздо больше правды, чем казалось поначалу: не было в окоеме другого навигатора, который чувствовал бы корабль как собственное тело.
О том, чем это чревато, корабел старался не думать.
«Я выполнил свои обязательства, – так он скажет Кристобалю, когда придет время выходить в море. – Тебе нет равных. Я больше ничему не могу тебя научить». Магус согласится, ведь обещание и в самом деле выполнено. Они расстанутся, и Эрдан попытается больше не задавать себе главный и самый страшный вопрос: а стоило ли вообще – учить?
От многой мудрости голова седеет быстро...
...Эрдан шел вдоль кромки обрыва; внизу то бормотал, то рычал прибой. Здравый смысл уже не просто подсказывал, а требовал отойти подальше, но он не послушался – и больное колено выбрало момент, чтобы вдруг вспыхнуть огнем. Камни с шуршанием полетели в воду, а следом сверзился и он сам, не удержавшись на осыпающейся тропе.
Вода обожгла холодом.
Эрдан вынырнул, огляделся и понял, что попал в переделку.
Он забрел так далеко от «Невесты», что кричать было бессмысленно – все равно никто не услышит. А между тем помощь ему не помешала бы: берег усеивали острые камни, на которые он не упал лишь чудом; волны с силой бились о скалы, вспениваясь и рыча. Если он попробует подплыть ближе, то прибой его подхватит и...
Нет, придется искать другой способ выбраться.
Он развернулся и поплыл вдоль берега, но выдохся гораздо быстрее, чем рассчитывал, да к тому же холод, казалось, проник до самого сердца. Найти подходящее место все никак не получалось, и он понял: конец. Последний порт, Великий шторм, или как там еще говорят. Миг спустя в его голове осталась лишь одна мысль: «Заступница, до чего же глупо...»
Унаги показался на берегу неожиданно, словно возник из-под земли. Присел на корточки, склонил голову набок.
И не двинулся с места.
«Мерещится? Нет... что ж, пусть так...»
И вода накрыла его с головой.
...– Держи.
Дрожа от холода, Эрдан завернулся в одеяло, а Унаги принялся развешивать одежду вокруг костра, где уже висели его вещи. Хмурый, как туча, матрос даже не смотрел в сторону мастера-корабела; казалось, он глубоко жалел о том, что только что спас ему жизнь.
– Зачем? – тускло спросил Эрдан. – Вам же не хотелось этого делать...
Велин вздохнул – шумно, горестно, так обычно ветер шумит в ветвях по ночам. Целитель тоже выглядел мрачным, но что-то неуловимое в его лице подсказывало корабелу – обида уже перегорела и скоро совсем погаснет.
Хотя шрам от ожога, конечно, останется.
– У меня как будто умер друг, – сказал целитель. – Он дышит, ест и пьет, даже разговаривает иногда... но при этом отгородился от меня стеной, которую не пробить ни одним тараном. Пока что я не могу отыскать в ней даже трещинку, не говоря уже о дверях или воротах.
Корабел молчал.
– Ты знаешь, каково это – хоронить друга заживо? – поинтересовался Велин и не стал ждать ответа. – Мы знакомы почти десять лет. Я спас ему жизнь и зрение, а он спасал мою шкуру столько раз, что и не счесть... и кто он теперь – человек или фрегат? Ты хоть понимаешь, на какую жизнь его обрек?! Он мучается в страшном одиночестве – а я ничего не могу сделать! – На последних словах он сорвался на крик, и Эрдан вздрогнул, но по-прежнему не смог выдавить из себя ни звука.
– Как ты мог не предусмотреть, что это зайдет так далеко? – Целитель смотрел на корабела с горестной гримасой, постепенно сжимая кулаки. – Как ты мог такое сотворить с Кристобалем? Ты, лучший корабел Империи?! Почему ты не...
– Разве я управляю молниями? – перебил Эрдан, собрав все самообладание. Он боялся этого разговора, но теперь деваться было некуда. – Спроси Повелителя штормов, отчего ему вздумалось почудить именно той ночью...
– Я не об этом! – взвился целитель.
– Что ты время с ним теряешь? – ворчливо спросил Унаги. – Брось. Видишь же, человеку на всех плевать, кроме себя самого. Долго ты, наверное, мечтал о таком ученике – чтоб был лучшим, чтобы всех затмил...
- Предыдущая
- 90/112
- Следующая
