Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 61
- Предыдущая
- 61/112
- Следующая
– По-твоему, я должен его изгнать, так? Или убить? – спросил магус с иронией. – Видишь ли, я не верю в то, что будущее предопределено раз и навсегда. Кто знает, быть может – если я сейчас займусь выяснением отношений, именно это и приведет к печальному финалу, о котором пела та девочка в таверне. Поэтому я ничего не буду делать и на вопросы твои не отвечу. Решай сам, когда время придет... – он улыбнулся. – Но знай: если ты захочешь отправиться за своей мечтой, я все пойму и удерживать не стану. По рукам?
– По рукам, – ответил Джа-Джинни, чувствуя невыразимое облегчение.
Крейн ушел, а крылан остался на своем наблюдательном посту. На душе у него было спокойно, и даже предстоящее путешествие не казалось больше таким уж тягостным. Он жалел лишь о том, что не попрощался с Лейлой.
«Невеста ветра» начала медленно отходить от пристани; Джа-Джинни смотрел на удаляющийся Лейстес – и потому сразу заметил мальчишку, который размахивал руками в надежде, что его заметят. Крылан перемахнул через гакаборт и слетел на пристань.
– Ой, как хорошо, что я успел! – Это был совершенно незнакомый ему мальчик – из тех, кто за гроши разносят по тавернам письма. – Это вам, сударь!
Он протянул Джа-Джинни небольшой сверток.
– Что это? – подозрительно спросил крылан. – От кого?
– От музыкантши из таверны, – ответил посыльный. – Ну, которая с гитарой, рыжая...
Когда Джа-Джинни развернул письмо, из него что-то выскользнуло. Он ошеломленно смотрел, как на мостовую плавно опускается длинное белое перо. Еще миг, и порывом ветра его сдуло бы в море, но мальчик оказался проворней.
– Поймал! – он с улыбкой протянул перо Джа-Джинни.
На дешевой измятой бумаге торопливым незнакомым почерком были написаны всего две строчки:
Наша встреча была коротка и печальна.
Ведь не всем, кто крылат, суждено полететь...
– Где она? – севшим голосом проговорил крылан.
– О, далеко! – мальчишка взмахнул рукой, указывая за горизонт. – Еще затемно ушли три фрегата, так она на одном из них. Не знаю, правда, на каком...
Джа-Джинни до крови прикусил губу. Возможно ли, что... нет, это безумие. Странное поведение Лейлы можно было объяснить другими причинами, чем угодно, но только не тем, что пришло ему в голову.
– Как ты думаешь, – сказал он негромко, – много ли на островах горбатых певиц с рыжими волосами? Таких, которые поют необычные песни?
– Думаю, всего одна. – На лице мальчишки появилась всезнающая улыбка. – Ее легко будет отыскать.
– Спасибо! – Джа-Джинни потрепал посыльного по волосам и полетел вслед за «Невестой ветра».
«Не сейчас. Еще слишком рано. Я не могу их бросить сейчас...»
Опустившись на палубу, Джа-Джинни первым делом подумал о том, что белое перо нужно спрятать, но у него никогда не было на «Невесте ветра» собственного угла. Попросить капитана? Или, может быть, Эсме?
Эсме...
Даже не оглядевшись по сторонам, крылан сделал то, о чем раньше не мог и помыслить, – положил ладони на планшир и, закрыв глаза, прислушался к биению огромного невидимого сердца. Этот звук был неотъемлемой частью жизни на борту, и моряки, привыкая, переставали его слышать... но сейчас Джа-Джинни захотелось остаться с «Невестой ветра» наедине.
«Я совсем запутался. Помоги мне...»
И на краткий миг он...
...увидел «Невесту», какой она представала для капитана и больше ни для кого, – он объял ее целиком, от глубин трюма до вершины грот-мачты, и почувствовал, чем занимается каждый человек на борту. Он увидел Эсме – целительница, погруженная в раздумья, почесывала за ухом ларима, который от удовольствия громко урчал и щурил большие глаза. Он увидел юнгу – мальчишка застыл над горой немытой посуды, лицо у него было невеселое. Он увидел Крейна. Капитан на мгновение оторвался от чтения тетради, украденной из кабинета Звездочета, и с напускной суровостью проговорил: «Ну-ка, прекратить!»
Этого мига ему хватило.
– Я дурак, да? – Крылан отдернул руку, словно обжегшись. – Почти влюбился в богиню. Почти исполнил собственное пророчество о большой беде... – Он горько рассмеялся. – Упустил ответ на все вопросы... надеюсь, почти упустил.
Чуть помедлив, он добавил:
– Ты ведь никому не расскажешь об этом, правда?
Ответом ему был только ветер, поющий в парусах фрегата.
Шум моря
В просторной комнате царил полумрак: все окна были занавешены плотными шторами, горела только одна свеча – ее робкий огонек отражался на блестящей щеке серебряной маски.
– Доброе утро! – послышался приглушенный голос Капитана-Императора. – Ты выглядишь уставшей. Опять работала всю ночь?
– Нет, просто не спалось, – ответила Ризель. – Я пока что не хочу браться за новый перевод... слишком уж сильное впечатление оставил предыдущий...
– Что верно, то верно. Но ты хорошо потрудилась.
Принцесса улыбнулась краем рта: это была едва ли не первая похвала из уст отца за долгое-долгое время. Обычно он предпочитал ее отчитывать – ровным голосом, спокойно и безжалостно. Он препарировал ее поступки, как алхимик препарирует полуживого зверька, а Ризель оставалось лишь терпеть... и учиться. Всякий раз, попадая в эту комнату, она превращалась в маленькую девочку, которая однажды увидела то, что не предназначалось для нее, и тем самым предопределила собственную судьбу.
Но это не может длиться вечно.
– Скажи, как обстоят дела с черным флотом?
«Черный флот, да...»
– Торрэ как раз вчера был у меня с докладом. Все идет по плану... за исключением нескольких мелочей. Думаю, через четыре месяца я пущу его к тебе, чтобы сообщить о результате.
– Мелочи? – Блики на поверхности маски застыли, как если бы отраженный свет впитался в серебро, стал его частью. – Какие?
Ризель вздохнула и начала пересказывать все, о чем накануне говорил Торрэ, главная императорская ищейка. Перед ее внутренним взором неожиданно возникло его лицо – ухмыляющаяся физиономия, смотреть на которую без содрогания было невозможно. Торрэ был воином клана Скопы, одним из лучших, но лет пять назад в бою с пиратским капитаном потерял правый глаз и бо?льшую часть правой щеки. Имя этого пирата в последнее время Ризель слышала все чаще – некий Кристобаль Крейн, загадочная и неуловимая личность. Если верить слухам, он всякий раз ловко ускользал из самых изощренных ловушек, меняя внешность, а уж о его фрегате и вовсе болтали кракен знает что: будто корабль растворяется в тумане, чтобы потом появиться в другом месте, как если бы его переносил по воздуху сам Великий шторм. Противоречивые описания сходились в одном: у фрегата были зеленые паруса. Еще говорили, что у самого Крейна разноцветные глаза. «Когда-нибудь мы снова встретимся, – однажды обмолвился Торрэ. – Я, так и быть, разрешу ему самому выбрать, какой из них лишний!» Из-за черного флота Ризель приходилось встречаться с ищейкой гораздо чаще, чем хотелось бы, – и она, жалея о том, что Крейн не довел дело до конца, постепенно прониклась симпатией к странному капитану и его невероятному кораблю.
– ...такова обстановка, – закончила Ризель. – Право слово, лучше бы ты его сам выслушал. Я ведь могу о чем-то и забыть.
– О-о, ты опять умаляешь свои достоинства! – Принцессе показалось, что слух обманывает ее... но император в самом деле рассмеялся. Воистину, он нынче был в очень благодушном настроении. – Я-то знаю, что ты запоминаешь в мельчайших подробностях все, что видишь и слышишь. Ладно. Кажется, я вконец тебя измучил государственными делами... так и быть, пусть Торрэ сам ко мне придет сегодня вечером. – Он чуть помедлил. – Даю тебе неделю отдыха. Выспись, расслабься – можешь даже устроить бал, я разрешаю.
Не найдя, что сказать, Ризель поклонилась.
– Иди. Не буду тебя задерживать.
Принцесса вышла из покоев Капитана-Императора в полной растерянности. Что все это значило? Быть может, он почувствовал себя лучше и в скором времени в Яшмовом дворце опять появится настоящий хозяин?..
- Предыдущая
- 61/112
- Следующая
