Схрон под лавиной - Самаров Сергей Васильевич - Страница 26
- Предыдущая
- 26/37
- Следующая
— Кого оставить? Мы и так одно отделение оставили на выходе. Ладно, попросим уважаемого специалиста МЧС… Сможете до нашего возвращения пленника покараулить? Мы — в бой. А вы без оружия…
— У меня, вообще-то, пистолет, — вяло отреагировал специалист МЧС, не слишком желающий превратиться в «вертухая». — Могу быть и в бою полезным.
— Пистолет — это не оружие боя, это оружие охранника. Как раз для поставленной вам задачи. Преступник особо опасный, эмир Гаримханов, убийца многих людей. Сейчас у него приступ геморроя. После приступа он спит. А у меня одно отделение осталось наверху. Думаю, что наверху.
— Они куда пошли? — спросил старший сержант.
— Мы — налево, они — направо.
— Я там был. Там большой грот без выхода. Тупик, глухая стена. Уже вернулись, наверное.
— Вот я и говорю, что у меня каждый ствол на счету. А солдаты мои обученные, никакой пистолет их умение заменить не в состоянии. Выполните миссию? — обратился старлей к специалисту МЧС.
— Если это необходимо… — вздохнув, вяло согласился тот. — Могу при необходимости и шакала покараулить.
— Если у него приступ начнется, вколите ему пармедол. У него еще один шприц-тюбик в руке зажат. Его и вколите…
— Мы вернемся, как только сможем, — пообещал Шахамурзиев.
— Идите, я справлюсь.
— Только про осторожность не забывайте, — посоветовал перед уходом Слава. — Он — шакал по характеру, а шакалы нападают исподтишка.
— Я постараюсь… — Специалисту МЧС с такими заданиями сталкиваться не приходилось, но он готов был выполнить новую для него работу, по крайней мере, полезную.
— Вас как, кстати, зовут? — спросил старший лейтенант.
— Вячеслав Викторович. А вас?
— Мои имя-отчество все равно не запомните. Зовите просто — старлей Шах. Я к этому привык. Меня все так зовут. Даже солдаты, когда меня рядом нет. У вас «переговорка» с собой, вижу. У меня тоже ваша «переговорка». Будем друг друга вызывать при необходимости.
Вячеслав Викторович словно только что про свое переговорное устройство вспомнил, схватился за нагрудный карман, вытащил, посмотрел, слегка потряс, выключил и включил заново. Устройство не работало. Видя попытки специалиста, вытащил свое устройство и командир взвода. Картина была та же самая.
— Как это они обе вдруг сломались?
— Они не сломались, — сказал Вячеслав Викторович. — Они не хотят среди этих стен работать. На открытое место выйдем, заработают. Здесь — кругом экраны.
— Но между собой-то они должны связь поддерживать? Между нами экрана нет.
— Связь идет только через главную станцию. А она на выходе стоит. Или даже внизу, в долине. Ее, кажется, не поднимали. Мы с вами не напрямую можем общаться, а только через станцию. Если нет связи со станцией, значит, нет связи и между нами.
— Тогда и без связи обойдемся. — Шахамурзиев решительно поднялся. — Телефоны здесь тоже не работают. Нам пора…
Одна из галерей, выходящих в пещеру, снова принесла звуки боя. Стреляли автоматы, потом пару раз выстрелил гранатомет. Спецназовцы заспешили на эти звуки…
Со своей скалы выстрелил снайпер. Майор Ломоносов давно задумывался, как это все происходит, есть ли какие-то физические или физиологические обоснования, но практика показывала, что ночью или слух обостряется, или воздух становится гуще, и потому все звуки в темное время суток раздаются более явственно, звучат громче и слышатся лучше. Вот и выстрел из «винтореза» донесся до Ломоносова с двадцатиметровой дистанции. Запрета на стрельбу снайперов не было, и даже на использование автоматов не было, поэтому майор Ломоносов отнесся к выстрелу спокойно. Не стреляли «подствольники», как было приказано, и то ладно. Но тут же заговорило сразу несколько автоматов со стороны противника. Однако автоматчиков тоже было немного, видимо, бандиты оставили на позиции своих раненых для прикрытия, а основными силами отходили. А потом один за другим ударили два РПГ-7.
Вспышки очередей и огненная траектория полета гранаты в ночи были видны хорошо. Майор сам дал для острастки несколько малоприцельных очередей в ту сторону. Другие бойцы поддержали командира своими стволами и устроили довольно плотный, хотя и кратковременный обстрел. Потом позвонил старший прапорщик Разин:
— Товарищ майор, я же говорил…
— Что ты говорил?
— Что они наших снайперов с правого фланга на «куклы» выманивают.
— И что?
— Теперь гранатометами их стену развалили. Наверное, и снайперов покалечили, если не убили. Нельзя им было высовываться. Попались, как последние лохи…
Майор Ломоносов глянул в темноту на правый фланг своего отряда. Видно за ручьем, конечно, ничего не было, но и суеты тоже не обозначилось. Кроме того, туда, кажется, ушел и санинструктор. Если есть какие-то серьезные последствия выстрелов из РПГ-7, санинструктор доложит. Но лучше бы он не докладывал. Не будет доклада, значит, все обошлось.
— А ты? Ты же прикрывал…
Разин брать на себя вину не захотел.
— Я одного гранатометчика снял. Пуля в плечо вошла, я видел. Если кость не помешала, пойдет дальше в корпус. Но и плеча хватит, он уже не боеспособен. А второго не успел. Он выстрелил и сразу спрятался. Осторожный.
— Что там вообще происходит?
— Уходят. Бегом уходят… Оставили несколько человек в прикрытие, они стреляют неприцельно, только видимость активности создают, а остальные уходят.
— Нам приказали дать им возможность уйти и запретили провожать гранатометами. А о винтовках и автоматах сказано ничего не было. Так что, Разин… Постреляй на удачу им в спину. Это нам не запрещали… Понял?
— Так точно, понял, товарищ майор.
Ломоносов отключился от разговора и стал думать, откуда ему снимать бойцов, чтобы выполнили работу на перевале. Теперь уже, наверное, можно было и целый фланг оголить, а можно частями снять людей с одного и другого фланга. Так, наверное, безопаснее. И вообще, послать на перевал он намеревался своего заместителя капитана Лабриера. Пусть сам и подбирает людей. Ему лучше знать, кто хорошо лопатой владеет.
— Лабриера к командиру! — гаркнул майор.
Как оказалось, капитан Лабриер находился в трех метрах от командира, можно было и не рвать себе глотку. Он подскочил сразу.
— Забираешь с собой половину отряда. Бегом на перевал. Прямо поверху выравниваешь две площадки десять на десять метров. Площадки абсолютно плоские. Между ними расстояние в шесть метров.
— Поместятся там две такие? — засомневался Эдуард Яковлевич.
— В штабе рассчитали, что как раз поместятся. Собирай людей, выступай…
Лабриер ушел, и в темноте то тут, то там звучал его басовитый, даже более низкий, чем у майора Ломоносова, голос. Положиться на него было можно. Этот все сделает, как следует.
И снова зазвонил телефон.
— Слушаю, товарищ генерал… — Майор снова ошибся. Он никогда не смотрел на определитель номера, предпочитая узнавать собеседника по голосу, и потому ошибался часто.
— Рано ты меня, «краповый» майор Миша, в звании повышаешь. По возрасту не потяну, — усмехнулся в трубку старший лейтенант Шахамурзиев.
— Ты где? Связь заработала?
— Я уже в твоем ущелье, только что вышел через пещеру в тыл бандитам. Сейчас начну спуск в само ущелье. Постараюсь атаковать их с тыла. Звоню, чтобы предупредить, а то ты ненароком мой взвод перестреляешь.
— «Стоп, машина!» Отставить все действия, Шах. Не торопись спускаться. До тебя добралась парочка московских генералов?
— Нет. Никаких генералов не видел.
— Они пытаются с тобой связаться через спасателей. Ладно. Позвони срочно в оперативный штаб нашему генералу. Знаешь номер?
— Знаю.
— Позвони. Тебе есть особое задание. Бандитов нам приказано не трогать. Из Грузии идет к ним навстречу другая банда. Командованию зачем-то нужно, чтобы эти банды соединились. Я не понимаю ситуацию, но моего мнения никто не спрашивает, и мне ничего не объясняют. Звони, может, тебе объяснят. Я сам все равно ничего не могу тебе толкового сказать.
- Предыдущая
- 26/37
- Следующая
