Секретный проект. Трилогия - Найтов Комбат - Страница 70

— Береги их! Иначе останешься, как я, бобылём. Ну, ступай. Приедет Кожевников, мы к тебе зайдём.

Они зашли ко мне в кабинет минут через сорок. Со Сталиным был Вадим Кожевников, подполковник, известный военный корреспондент «Правды», и Иван Ерохин, майор, фотокорреспондент ТАСС. Я с ними познакомился. После этого мы перешли в другой корпус, в Георгиевский зал, где начальник наградного отдела Шверник зачитал указ Президиума Верховного Совета СССР, а Сталин, лично, вручил мне орден «Победы». До и после этого, ни одну награду СССР Сталин никому никогда не вручал. Снимки момента вручения, самого ордена, очень богато и красиво оформленного, были опубликованы и растиражированы как по всему Союзу, так и в Англии, и в Америке. Кроме того, было опубликовано довольно обширное интервью, взятое Кожевниковым у Сталина и у меня. В интервью была указана и моя новая должность: 1-й заместитель Верховного Главнокомандующего. Сталин сказал о моём большом личном вкладе в победу, а я поблагодарил конструкторов и рабочих за создание самых совершенных самолётов и танков, которые позволили разгромить немецкий фашизм. Сталин подробно остановился на предварительных договорённостях с Великобританией, и, пожелал народам СССР и Соединённого Королевства скорейшей победы над общим врагом. Реакция Лондона не заставила себя долго ждать. В тот же день, посол Криппс сообщил, что Великобритания отвергла предложение Гитлера о сепаратном мире, и выдвинула такие же условия, как и СССР: безоговорочная капитуляция Германии. США отмолчались, так как понимали, что они ничего уже не успевают сделать.

Северный фронт, после тяжёлых 2-х месячных боёв, преодолел мощную оборону гитлеровцев у наших границ и вышел на оперативный простор, заняв город и порт Киркенес. Особенно хорошо действовали огнемётные танки, уничтожая долговременные огневые точки противника. «Кошмар Севера», линкор «Тирпиц» стоял в Альтенфьорде, дожигая последние тонны топлива. Береговые бункербазы немецкого флота Голованов и фронтовая авиация сожгли полностью. Как только стало известно о прорыве немецкой обороны, англичане передали нам около полутора тысяч малых десантных кораблей и больше сотни больших и средних. Три огромных ордера, под охраной Роял Нэйви, вышли в сторону Мурманска. На наши немногочисленные поисковики Бартини легла огромная нагрузка. Мы установили плотный контакт с адмиралом Фрейзером, и передавали ему всю собранную информацию о передвижениях и дислокации подводных лодок противника. Потерь избежать не удалось, но они были незначительны: малая осадка десантных судов не позволяла немцам атаковать их торпедами, а артиллерийские возможности подводных лодок серии 7 довольно скромные, если учитывать фрегаты и корветы Ройал Флит. Мы срочно направляли танкеры в порты СевМорПути. Папанин просто сбился с ног: такого количества судов СевМорПуть никогда не обслуживал. Сталин поставил перед ним очень жёсткие условия: все корабли должны пройти СевМорПуть в течение этой навигации. Три ледокола обеспечивали западный участок, ледорез «Литке» и два малых ледокола — восточный.

В этот момент пришло известие, что рейхсканцлер Гитлер повесился в туалете на собственном галстуке. Его обнаружила, утром, Ева Браун. Своим преемником Гитлер назвал адмирала Редера, который находился в этот момент на Севере. Он вышел на связь с вице-адмиралом Головко, Командующим Северным Флотом, и предложил мирные переговоры. В ответ ему были направлены требования о безоговорочной капитуляции. Были гарантированы жизнь и безопасность членов экипажей кораблей Кригсмарине, солдат и офицеров Вермахта. Части СС должны были быть интернированы. Редер думал неделю. Войска Жукова вышли на французскую границу. Линию Мажино заняли части Гиммлера и приготовились к длительной обороне. В Праге вспыхнуло восстание, войска Конева находились в 80 км от столицы Чехословакии, а Тимошенко с юга в 40 км. Первым в Прагу вошёл корпус генерала Свободы и части Словацкого ополчения. В Италии повесили Муссолини.

Редер капитулировал 1 августа 42 года. Но части СС ещё около двух недель продолжали сопротивление в бункерах бывшей линии Мажино. Второго августа Голованов, ставший и Командующим ВДВ, поднял в небо всё, что могло летать, даже полтысячи устаревших ТБ-3, и произвёл выброску самого массового десанта. Небо над всей Европой украсилось куполами парашютов. Десантники Голованова принимали капитуляцию частей и соединений Вермахта. Командир одной из дивизий, генерал Маргелов, освободил из добровольного плена короля Бельгии. Они первыми вошли в Париж, украшенный белыми флагами и флагами довоенной Франции. Правительство Петена во Франции было низложено, власть перешла к генералу де Голлю из Алжира. Голованов перебросил все тяжёлые бомбардировщики на юг Германии и начал применять против эсэсовцев 5-тонные бомбы. 5 августа был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии в здании Рейхстага в Берлине. Приняли капитуляцию Маршал Жуков и, специально прилетевшие в Берлин, фельдмаршал Монтгомери и генерал Эйзенхауэр. 12 августа погиб рейхсфюрер СС Гиммлер, и СС начали сдаваться. Война в Европе закончилась.

7 августа в Москву прилетел генерал де Голль. Сталин коротко с ним побеседовал, а после этого передал переговоры мне. Высокий худощавый француз, который не принял капитуляции Франции 22 июня 1940 года, и отдавший приказ не сопротивляться вводу американских войск в Алжир, был обеспокоен тем обстоятельством, что и Гитлер, и мы забрали всё оружие со складов армии, а сейчас мы начали демонтаж линии Мажино.

— Господин генерал! Вам незачем беспокоится. Германия уже никогда не сможет Вам угрожать. В послевоенной Европе армии Германии не предусматривается.

— Но, маршал! Армии без оружия не существует! У меня нечем вооружить даже жандармерию! А Вы забираете всё оружие.

— Сколько и какого оружия Вам надо?

Де Голль передал мне довольно большой список: танки, самолёты, орудия, РЛС, винтовки, пулемёты.

— Мы готовы продать Вам немецкую технику.

— Но, маршал. Это же…

— Продать, только! И, в составе СС было соединение «Шарлемань». Продажа Вам оружия может быть осуществлена ТОЛЬКО после выдачи всех военнослужащих этого соединения. Для интернирования и денацификации.

— «Денацификация» — это расстрел?

— Нет, конечно, это исправительные работы и перевоспитание. Все члены СС и СА проходят через это. Это оговорено с нашими союзниками. Это — цель этой войны. Национальность военнослужащего СС значения не имеет.

— Мы бы хотели, чтобы французы, сотрудничавшие с нацистами, понесли наказание у нас. Некоторые из них заслуживают более сурового наказания, чем несколько лет лагерей.

— Эти вопросы находятся в поле Вашей компетенции. Если Вы считаете, что какой-то нацист должен быть наказан более строго, чем предусмотрено нами, Вы вправе использовать свой национальный закон для этого. Нашей целью не является «спасение» членов СС, а их наказание. Но, если наказание, объявленное Вашим судом, будет ниже уровня нашего суда, то исполнение наказания будет происходить по нашей схеме. Вас такой подход устраивает?

— В общем, да! Но, это необходимо закрепить соответствующим договором между нашими странами.

— У Вас уже сформировано Правительство?

— Пока, нет, маршал.

— В этом случае нет возможности создать такой договор. Возможно только соглашение между военными трибуналами наших стран.

— Как долго Ваша армия намерена находиться на территории Франции, маршал?

— До вывода всех немецких дивизий с Вашей территории и вывоза всех наших трофеев. И мы надеемся, что Ваша Администрация поможет нам завершить этот процесс как можно быстрее.

Генерал несколько раз попытался перевести разговор на Эльзас и Лотарингию, но безуспешно. Ему было сказано, что на сегодняшний день мы признаём границы Германии на момент нашего вступления в войну. Всё остальное зависит от него самого и самой Франции. Мы не против полного восстановления независимости Франции, но всё имеет свою цену. Мы понесли огромные финансовые расходы, освобождая Францию. Даже просто доставить танки в Париж, это дорого, а если при этом приходится уничтожать немцев, то это становится неприлично дорого! Сталин долго хохотал над этой формулировкой!