Секретный проект. Трилогия - Найтов Комбат - Страница 20

— Для одновинтового истребителя? Не думаю! Но 12000 должен держать. Выше? Я не уверен. Расчёты я не смог сделать, так как, до конца не известны многие параметры. Надо ждать, что скажут пермяки, как у них всё это получится. Так что с этими вопросами больше к пермякам! Что скажете, Аркадий Дмитриевич?

— Полгода, минимум. Там достаточно сложная схема истечения. Конечно, Андрей не мог, да я даже и не думал, что он это сделает, рассчитать параметры выхлопного кольца. Одно могу сказать: для двух и более моторных самолётов — эта схема вполне рабочая, так как, выхлоп можно подать назад. То есть, поднять потолок бомбардировщиков с моторами воздушного охлаждения проблем нет. Жаль, что Туполев и Бартини далеко… А с одномоторным истребителем ещё намучаемся. Понятно, что выхлоп с обоих бортов, вниз в сторону из широкого коллектора, понятно, как сделать так, чтобы высасывать выхлопные газы из него. А вот по весам, Николай Николаевич, пока ничего сказать не могу. Считай, что килограммов сто прибавится. И минимум 300 мм по длине двигателя, — сказал Аркадий Дмитриевич. Николай Николаевич показал пальцем на Павла Сухого и Артёма Микояна:

— Слышали?

— Товарищи! — раздался голос Маргариты — Что ж вы в праздник производственное совещание устроили! К столу, товарищи!

Пока переходили к столу, Артём Иванович успел напроситься на завтра в гости, сказал, что у него есть задание, пока не официальное, на строительство высотного истребителя. Сергей сказал, что именно Артём Микоян развалит бюро Поликарпова в будущем, а его МиГи 1 и 3 надежд не оправдают. Но Микоян — талантливый конструктор и проявит себя чуть позже. «Кто он?» «Брат Анастаса Микояна, которому ты будешь, официально подчиняться за границей. С Артёмом придётся дружить, но он очень самолюбив! Пока им помыкают, как ты видишь, ему это не нравится». «А Каганович?» «Застрелится через два года». «А Сухой?» «Гениальный конструктор, я долго у него работал». Мы с Сергеем продолжали обсуждать гостей, поэтому я пропустил какой-то тост или здравицу в свой адрес, чем вызвал смех гостей.

— Андрей опять задумал что-то, и на нас внимания не обращает! — услышал я чью-то реплику! Пришлось извиняться и сходу придумывать объяснения.

— Так о чём ты задумался, лауреат и кавалер?

— О том, что дома такое огромное количество дел, а приходится уезжать! Так не хочется со всеми вами расставаться!

Последний гость был самым неожиданным! Зазвонил городской телефон, подошла Рита и помахала мне рукой: «Тебя, Берг!» Беру трубку и слушаю поздравления. «Как погода в Питере?» «Не знаю, я в Москве, к сестре приехал!» «Так почему же вы не у нас?» «Я адреса не знаю, да и неудобно!» Сообщил адрес, и, когда раздался звонок, встретил его у дверей. Аксель Иванович был при полном параде: черная шинель с нашивками и капельками дождя на плечах, белый шарф, черный парадный, отутюженный мундир, видно, что всю дорогу стоял, развёрнутые плечи. Он уже совершенно не напоминал того сгорбленного, почти старика в лаборатории. Прошёл в зал и остановился, не доходя пары шагов до стола. Мне пришлось привлечь внимание к его появлению, он был старшим по возрасту среди нас:

— Друзья мои! Разрешите представить: капитан 1 ранга Берг, Аксель Иванович. Он из другого ведомства, — тут же послышался голос Чкалова: «Точно! Он весь в чёрном! А тут все в синем!» — но, пройдёт совсем немного времени, и мы все будем прислушиваться к рекомендациям, которые даёт его ведомство, как мы, летчики, так и вы, авиаконструкторы. Прошу любить и жаловать!». Усадив Акселя Ивановича, присел рядом и спросил: «Дела? Есть что-то новое?»

— Есть, конечно, иначе бы не побеспокоил! Был у Михаила Васильевича. Он совсем плох! Туберкулёз и какая-то неизвестная болезнь: вылезли все волосы, бледный, тошнота. — тихим голосом проговорил Берг.

— Кто это?

— Шулейкин! Вы же говорили, что его знаете!

— Сам, лично — нет. Читал о его работах и только.

— Лаборатории все на месте, он сохранил всё и даже немного развил. Построил две станции, но дальность очень маленькая.

— Пойдёмте вон туда, если вы не голодны.

— Я только из-за стола.

Я подозвал Владимира Константиновича и попросил его пойти в кабинет. Вслед за ним пришёл Каганович и по-хозяйски уселся в кресло. Аксель Иванович прочитал отчёт Шулейкина об испытаниях. Они были признаны удачными, но их результаты абсолютно не вдохновляли.

— Моё впечатление, что мала мощность передатчика и не совсем правильно подобрана антенна.

— Аксель Иванович, а на каких лампах работает передатчик, его мощность и как передаётся энергия на антенну? — дальше разговор с Бергом взял на себя Сергей.

— На тиратроне Г-165, мощность 40 киловатт, передача сигнала по коаксиальному кабелю с экраном.

— Если запереть тиратрон магнитным полем? Закачать его энергией и разрядить, используя явление резонанса? Мощность на выходе должна повыситься в тысячи раз!

— Так, молодой человек! Только не пытайтесь мне сказать, что вы не закончили Физический факультет Петербургского Императорского Университета!

— Несомненно, уважаемый Аксель Иванович! Мне было год от роду, когда он перестал быть императорским! Вас не затруднит подойти вон к тому шкафу. Третья полка сверху, там рядком стоят издания BIRE за несколько лет… 21 год, по-моему, четвертый за 21 год. Страницу не помню, автор Альберт Халл. Всё новое, это хорошо забытое старое!

— Однако у вас и память!

— Аксель Иванович! Я читал это совсем недавно! Перед тем, как к вам поехать! Поэтому помню, куда поставил! — все рассмеялись, Аксель Иванович тоже!

— Насмешили, дорогой Андрей Дмитриевич! Но, ваша мысль понятна.

— И ещё, Аксель Иванович. Не помню точно где, но я читал, что волны такой длины хорошо отражаются от внутренних поверхностей полых прямоугольных металлических труб с сечениями, кратных длине волны, которые образуют так называемые волноводы. Эти волны хорошо отражаются от металлов и сеток из металлов, но свободно проходят через нетолстые диэлектрики. То есть, можно построить такой волновод, загерметизировать его диэлектриком и облучать параболическую антенну. Это тоже повысит коэффициент передачи энергии, без потерь в кабелях.

— Не знаю почему, но мне приятно находиться под руководством такого эрудированного человека, несмотря на его молодость — сказал Берг, больше обращаясь к более старшему Кагановичу. Сам Каганович молчал и только переводил взгляд с меня на Берга, с Берга на меня.

Я познакомил Владимира Константиновича и Берга, и объяснил их самые ближайшие задачи. Потом мы вернулись к гостям.

Утро было солнечным. Мы проснулись и лежали в кровати, а солнце ласково улыбалось нам в окошко. «Как тебе вчерашний день?» — спросила Рита.

— Немного суматошный, я думал, что ты упадёшь к вечеру от усталости. Но я переделал кучу дел и познакомился с очень интересными людьми.

— Правда?

— Не совсем. Кое-кто был совсем неприятен.

— Андрей! Иногда требуется контролировать выражение лица. Чаще всего тебе это удаётся, но иногда ты делаешь глупости, и твои мысли можно просто читать по лицу. Чем тебе Каганович не угодил?

— Бесцеремонностью. Решил просто давить своим положением, а физику процесса не понимает. А второй раз просто взял и припёрся в кабинет, где обсуждались процессы, совершенно его не касающиеся!

— Ты не совсем прав! Он — народный комиссар оборонной промышленности. В принципе всё, что происходит в этой сфере, его касается. А ты, вместо того, чтобы постараться объяснить…

— Просто не требовалась его помощь Климову! Я, честно говоря, не совсем понимаю ситуацию. Тебе что-то понадобилось? Приди и договаривайся. А тут: за меня выступает боксёр сверхтяжёлого веса, посмотрим, как он тебя разделает. А сам-то что из себя представляешь?

— Андрюшка! Ты — неподражаем! Ты хочешь всех заставить бороться честно! А они привыкли, что все приёмы разрешены!

— И что делать?

— Не заставляй меня решать вопросы мироздания! Просто, контролируй выражение своего лица, когда беседуешь с людьми. Они — не все агнцы небесные. Завтракать будем? Кофе или чай?