Наследник Громовержца - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая

— Десять лет я ждала тебя, а ты…

Что было дальше, я уже не видел и не слышал. Но догадывался.

Вавилон Изначальный был самым древним из ныне сущих колдовских Домов. По одним данным ему было свыше пятидесяти тысячелетий, по другим — более ста. Определить его точный возраст теперь не представлялось возможным, так как почти все документальные свидетельства тех давних эпох погибли в огне Титаномахии — самой жестокой и разрушительной войны из всех известных в истории Рагнарёков. То была настоящая Судная Битва, по сравнению с которой даже Гигантомахия казалась не более чем игрой в пейнтбол. А что уже говорить о самом последнем Рагнарёке — потешной войнушке, которая так и не получила своего собственного названия.

Титаномахия состоялась двадцать три тысячи лет назад по времени Основного Потока и длилась несколько столетий — а точно не знает никто. В этой войне устоял только Вавилон; он был просто разрушен, тогда как остальные Дома полностью уничтожены. Часть уцелевших колдунов и ведьм сплотились вокруг Вавилона и стали его отстраивать, а другие решили основать новые Дома — так возникли Дом Сумерек и Дом Израилев. Правда, сами израильтяне утверждают, что их Дом существовал и раньше, а тогда его лишь возродили и вывели из под власти Вавилона. С ними никто не спорит.

Об этом я рассказывала Амалии, пока мы шли по широкой мощёной дороге к Нефритовым Вратам Вавилона. Здешний Зал Перехода, расположенный, как и в других колдовских твердынях, глубоко под землёй, обслуживал только вавилонян и официальных гостей, а все прочие посетители были вынуждены выходить из Туннеля в предместьях, где прекращали действие блокирующие чары, и добираться до города либо на своих двоих, либо на собственном транспорте (от лошадей до автомобилей), либо воспользоваться услугами местных перевозчиков. Мы предпочли пройтись пешком.

— Я читала про Титаномахию, — сказала Амалия. — В античных мифах. Но там, как я понимаю, всё перекручено.

— Даже больше, чем просто перекручено, — отозвался Феб, так как речь зашла о его родном Доме. — Античные мифы, которые ты знаешь, в основном отражают события, что происходили в Сумерках восемь тысяч лет назад, в период понтификата Зевса-Юпитера. Тогда состоялся другой Рагнарёк — известный как Гигантомахия, в которой войском Олимпа командовал Зевс. А Титаномахия попала в эти мифы из более древних легенд — наши историки называют это вторичным резонансом. Понятно, что настоящая Титаномахия не имела никакого отношения к конфликту Зевса с его отцом Кроном. Их тогда ещё не было на свете — так же как не было ни Дома Сумерек, ни Поднебесного Олимпа.

— Зато уже был дед Янус, — добавил Патрик. — Он участвовал в Титаномахии от начала до конца.

— С ума сойти! — поражённо произнесла Амалия. — Он прожил двадцать три тысячи лет?!

— Даже больше, — сказала я. — Говорят, что все двадцать пять. Хотя сам он не уверен.

— Как это?

— Просто не помнит. Невозможно удержать в голове такую уйму прожитых лет. Многие считают, что Янус сознательно забывает прошлое, чтобы не сойти с ума от переизбытка воспоминаний. А может, это происходит само собой. Но в любом случае его жизненный опыт не пропадает впустую — ещё со времён основания Дома Сумерек он ведёт подробные дневники, куда записывает все мало-мальски заметные события и свои мысли по их поводу.

Амалия слегка поёжилась:

— Страшно даже представить, сколько он написал за эти тысячелетия.

— Свыше семи тысяч толстенных томов в типографском исполнении, — любезно сообщил Патрик. — Они хранятся в библиотеке Замка-на-Закате и доступны для всех потомков Януса. Когда мы были детьми, Фи мечтала стать историком и решила прочитать все дедовы дневники от первого тома до последнего. Но ей хватило ума сначала подсчитать, что на это уйдёт почти сотня лет, и она благоразумно отказалась от своей затеи.

Некоторое время мы шли молча. Амалия напряжённо осмысливала всё услышанное.

— Раньше я не думала, что колдовская цивилизация такая древняя.

— Раньше ты бывала только в Авалоне, — сказал Патрик. — А наш Дом очень молод, у него короткая история. У нас больше смотрят в будущее, чем оглядываются на прошлое.

— Да, я заметила. И это, наверное, правильно. Но всё равно — прошлое завораживает. Тысячелетние народы и государства, вечные войны между Порядком и Хаосом… Кстати, а кто победил в Титаномахии?

— Хаос, — ответила я. — Адепты Порядка, Титаны, в конце концов были повержены — хоть и ценой почти полного уничтожения колдовской цивилизации. Это был последний Рагнарёк, в котором верх взял Хаос.

— Значит, в Гигантомахии победил Порядок?

— Нет, в ней победили колдуны и ведьмы. Сначала были сокрушены Гиганты Хаоса, а потом большинство Домов объединились с Хаосом против Порядка, который попытался установить свою власть над мирами Экватора. Именно тогда дед Янус впервые сформулировал концепцию Мирового Равновесия: и победа Порядка, и победа Хаоса одинаково губительны для колдовского сообщества и всего человечества в целом, а идеальный для нас вариант — строгий баланс между двумя Мировыми Стихиями. — Я вздохнула. — К сожалению, в моём родном Доме до сих пор немало остолопов, которые не признают эту простую истину и поклоняются Порядку как Господу Богу.

Мы миновали Нефритовые Врата, и Амалия повела нас в точности по тому же маршруту, по которому несколько дней назад она следовала вместе с Ричи. Мы решили повторить их путь, рассчитывая на месте разобраться, куда же они шли. Это была наша последняя надежда, поскольку проведённый Патриком допрос под гипнозом не дал никаких существенных результатов — ничего существенного Амалия вспомнить не смогла. Потерпев неудачу, Патрик убедил её согласиться на повторный сеанс, который мы с Фебом провели вдвоём, но с тем же самым успехом — Ричи вёл себя с Амалией предельно осторожно и не сболтнул ничего лишнего, кроме той случайной оговорки по поводу цербера. Зато нам удалось во всех деталях освежить в памяти Амалии её с Ричи визит в Вавилон, и теперь мы повторяли буквально каждый их шаг.

Мы пересекали многолюдные улицы и площади, постоянно меняли направление, порой почти возвращаясь туда, где уже побывали; наши блуждания казались бесцельными и бессмысленными. Но Ричи придавал этому маршруту огромное значение — по словам Амалии, он очень тщательно выбирал дорогу, временами даже останавливался, когда впереди возникал затор, предпочитая переждать, вместо того чтобы просто обойти возникшее скопление людей.

Примерно через полтора часа таких хождений мы наконец добрались до того места, где появление Шейна прервало загадочный поход Ричи. Мы стояли посреди площади Иштар, справа от нас возвышался храм одноимённой богини любви и плодородия, а прямо перед нами возносились ввысь легендарные шестидесятиярусные Висячие Сады Шамурмат. Площадь была заполнена разношёрстной толпой из представителей многих рас и этнических групп, до нас доносились обрывки фраз на всевозможных языках. Как обычно, в центре города было гораздо больше гостей, чем коренных вавилонян. Этим, собственно, и объяснялась недоступность здешнего Зала Перехода для неофициальных посетителей — он просто не справился бы с таким наплывом туристов из других Домов.

— И что же дальше? — произнёс Патрик чисто риторически, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Мы шли к Висячим Садам, — сказала Амалия, хоть это и так было очевидно. — Но осматривать их не собирались. Я даже спросила об этом у Ричи, но он ответил, что сейчас не время для экскурсий. И как раз тогда меня окликнул Шейн. Он шёл оттуда. — И она указала в сторону храма Иштар.

— Ну, с Шейном всё ясно, — заметил Феб. — Он как раз возвращался с ночного молебна.

— Он что, поклоняется вавилонским богам? — удивилась Амалия.

— Где там! — фыркнул Патрик. — Зато ему нравятся вавилонские жрицы. Каждый вечер служительницы богини Иштар выбирают двенадцать мужчин, с которыми проводят ночь в храме.

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая