Артефакт Катаклизма - Скобелев Сергей - Страница 28
- Предыдущая
- 28/37
- Следующая
Я, в чёрной толстовке, капюшоне, армейских сапогах да перчатках, побежал к колючей проволоке. Из оружия лишь штык-нож под курткой. Ни о каком огнестрельном речи и не шло. После крушения поезда пришлось бросить всё снаряжение и бежать в близлежащий посёлок. Уже там мне помогли знакомые люди, которым я сам не раз протягивал руку помощи. Кто-то должен был защитить семью стариков от произвола местного генерала. Я никогда ничего не просил взамен, но произошедшее вынудило меня обратиться к ним. Они всё поняли. Снабдили в дорогу, заготовили припасы, тёплые вещи. Дальше мой путь лежал через границу и пол соседнего государства. Спустя две недели пути, где пешком, где на транспорте, я таки добрался до Чернобыльской Зоны. Оставалось самое сложное: проникнуть на её территорию.
Все блокпосты охранялись в соответствии с требованиями. Солдаты, БТРы, стрелковые расчёты, снайперские позиции. Зато участки между КПП стерегли неважно.
Я приблизился к колючей проволоке. Обильный снегопад портил весь обзор, а ветер перекрывал звуки, потому я только сейчас заметил парня в грязном сером пальто. Он упорно вырезал металлические прутья. Ещё один беглец с Большой земли?
Он почувствовал приближение чужого. Резко развернулся, попытался выудить из кобуры древний ТТ. Я, впрочем, за долю секунды уже вооружился штык-ножом, успел приблизиться к сопернику и сбить его с ног. Приставив клинок к горлу, я прошипел:
– Спокойно! Кто такой?
– Отвали!
– Стрелять не будешь?
– Да отвали! Не буду!
Я освободил его из захвата, немного отошёл. Достаточно для того, чтоб стать недосягаемым для рукопашной атаки, но довольно близко, если потребуется остановить новую попытку достать пистолет. Парень, однако, биться не собирался. Он снова склонился за проволокой и продолжил её резать.
– Чего стоишь? Тебе же в Зону надо? Помоги!
Ножны у штык-ножа к автомату Калашникова практичные. Специальные кусачки, в которые они с лёгкостью превращаются, позволяют перерезать любой кабель или, как сейчас, колючую проволоку.
Так и проникли за Периметр. Он, как и я, здесь впервые. Потому мы решили держаться вместе. Хотя бы первое время. Так легче выжить. Человек вообще стадное животное.
– Михаил, – тот протянул руку. – Дьяченко. Некоторые Дьяконом кличут.
– Павел. – Я ответил на примирительный жест. – Павел Соколов.
Мы четверо суток шатались по бескрайним полям запретной территории. Пару раз сбегали от армейских патрулей. Ночью прятались в полуразрушенных строениях советской эпохи. Кончались припасы, питьевая вода. В конце концов, мы дошли до небольшого моста, построенного невесть зачем. Никакой реки под ним не было. Такая же заснеженная земля. Это лета в Зоне нет, весны тоже, зато зимы выпадают лютые.
Мы остановились под мостом, решили сделать привал. До сих пор не нашли ни единой души. Нет здесь никого, что бы не говорили о нескольких сотнях правонарушителей, незаконно проникших сюда. Из-за изнеможения мы не заметили, как к мосту приблизились посторонние.
– Так, братаны, смотрите! Кто тут у нас?
Было слишком поздно. Нас уже окружили, повалили на землю, пинали. У Михаила изъяли пистолет. Не помню, что было дальше. Лишь обрывки чьих-то прокуренных голосов да резавший глаза свет. Тот самый, ослепляющий, что свойственен зиме.
Очнулся я в сыром подвале. Миха уже отошёл от нападения. Всё его лицо заплыло синяками. Думаю, я нахожусь не в лучшем состоянии.
– О, проснулся, – просипел Дьяченко.
– Где мы? – спросил я и не узнал свой голос. Натуральный хрип и никакой речи. Однако он различил мои слова и ответил:
– Это типа АТП. Так на табличке было написано. Она прибита к воротам. – Он приложил кусок трубы к синяку под глазом. – Нас в подвал выкинули. Ты, кстати, где-то с час без сознания провалялся.
– Надо выбираться…
– Это невозможно. Их там около десяти человек. Все вооружены. У нас даже сил нет встать нормально, а ты про побег.
Держали нас несколько дней. Я уже потерял им счёт. Вот каково это – лишиться чувства времени. Иногда приносили воду и какой-то шлак. Жрать его было невозможно.
Однажды к нам пожаловали три братка. Все в чёрных куртках. В руках обрезы двустволок.
– Мы это, мы решили. Вы нам на хрен не нужны.
– Отпустите? – еле слышно спросил Миха.
– Не-а. Мы вас типа казним. Только подальше от базы.
– Кровь со стен стирать не хотите?
– Ага. Это типа гигиена, во!
Нас вывели из подвала, протащили между кирпичными блоками зданий. В итоге мы снова оказались у моста. Теперь нас подняли на него. Двое конвоиров встали позади. Третий расхаживал перед нами.
– Кого первым? – Недобро заскрежетали курки обреза. Бригадир готовил оружие к стрельбе.
Сбоку, меж заснеженных кустов появился ствол автомата. За ним выползла фигура в толстовке. Застучала очередь. Экзекутор повалился вниз, забрызгав снег кровью. Я собрал все свои силы и набросился на одного из надзирателей, пока те находились в смятении. Удачно повалил, свернул шею. Тем временем автоматчик успел снять второго конвоира.
Он подошёл к нам. Впалые щёки и короткая бородка. Больше ничего примечательного. В руках он держал автомат АК-104, а из кобуры выглядывала рукоять иностранного пистолета. С такой моделью я ещё не сталкивался.
– Ты прямо охотник. Как коршун… нет, точнее, беркут. – Он подал мне руку, чтобы я поднялся на ноги. Потом он стукнул Михаила в плечо.
– Давай, парень, собирай их манатки, и валим отсюда! Умойся потом, а то на лице полоски, как у енота.
– Мужик, ты кто? – недоумённо спросил «енот».
– Я кто? Я Могильщик. А ты? Дай угадать. Очередной корм для собак, возомнивший себя героем? Решил адреналину получить? А, может, ты беглый зек? – Он махнул рукой. – Мне всё равно. Знаю только, что если мы сейчас не свалим, нас поймает подкрепление с АТП. Не отвертимся. Так что поторопитесь!
В тот день он спас нас. Подарил новые имена. Никаких Соколов и Дьяконов. Беркут и Енот. В относительно короткие сроки Могильщик научил нас выживанию в Зоне. Аномалии, мутанты, тактика борьбы с ними, группировки, их мировоззрения… Он много рассказывал о здешней жизни. Ещё больше показывал на примерах. Матёрый сталкер брал нас в опаснейшие рейды. Его способ обучения был жёстким, но довольно эффективным. Примерно такую же “школу” я прошёл во время подготовки на собровца. Енот же проходил что-то подобное впервые. Было трудно, но всё пошло на пользу.
Через два месяца, в марте, Миха ушёл своей дорогой. Он решил стать настоящим одиночкой и печься о себе самостоятельно. Я остался с Могильщиком, помогал в рейдах. Он обучил меня ещё не всему. Ведь научиться различать аномалии и бороться с мутантами можно быстро, но философию Зоны нужно постигать всю жизнь. Уроки по этому сложнейшему предмету Могильщик преподавал мне до самой смерти, приключившейся в середине июня. Через две недели после отключения «Выжигателя» и попытки прорыва Припяти. Ещё через две с половиной недели я узнал о новом плане, связанным с городом-призраком.
Жуткая боль до сих пор не покидала тело. Голова раскалывалась на части. Дыхание было отрывистым, и каждый вдох сопровождался новой волной боли.
– Ааа… – прохрипел я.
Надо мной склонился силуэт. Зрение ещё не восстановилось, потому я видел всего лишь чёрные пятна на белом фоне. Внезапно в мою руку впилось что-то острое, и новая боль, непохожая на ту, что терроризирует меня сейчас, пронеслась по телу. Через минуту все боли, какие были, сошли на нет. Вернулось зрение, восстановилось дыхание.
– Что это было?
– Стабилизатор, – ответил Орлов. Он помог мне подняться на ноги, протянул флягу с водой. – Попей, полегчает.
– Спасибо, командир, – поблагодарил я и сделал несколько больших глотков.
– Помоги остальным. Они скоро придут в себя.
Рывком, без посторонней помощи, встал на ноги Свиридов. Закопошился Бондарев. Где-то застонали другие.
Когда все пришли в себя, выяснилось, что два бойца «Гидры» не перенесли действия анабиотика. Средство было недоработано, а потому подошло далеко не всем.
- Предыдущая
- 28/37
- Следующая
