Её звали Карма (СИ) - Поли Светлана - Страница 37
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
-- Молодец, - похлопал ее по плечу Арджун, на что та резко дернула плечом, скинув руку пирата. - Ну, не дуйся. Я больше не обижу тебя. Обещаю. Я даже научу тебя драться на шпагах.
Карма недоверчиво подняла на него глаза. И тут луна осветила ее лицо с весьма внушительной ссадиной на щеке.
-- Эй, да тебе здорово досталось, малыш, - заметил Арджун, дотронувшись до ее поцарапанной скулы.
Карма сморщилась от боли и отстранилась от его руки.
-- Пошли, я залечу твои раны, - Арджун взял ее за плечо и повел в свою каюту.- Садись. - Он налил в чашу вина и протянул Карме. - На, пей.
Девушка смущенно заглянула в чашу.
-- Чего заглядываешь? Пей. Не бойся, оно не отравлено, - Арджун налил вина и себе, сел за стол и залпом осушил посудину.
Девушка отхлебнула вина, сморщилась, но не отказалась от угощения. Арджун усмехнулся и покачал головой.
-- Карма, ты удивляешь меня. Ты что, раньше не пил вина?
-- Такого крепкого не пил.
-- Значит то было не вино, а пойло, - ответил Арджун и плеснул себе еще. И еще... В конечном итоге он основательно набрался и, свалившись с лавки на пол, заснул под собственный оглушительный храп.
***
За следующие десять дней не произошло ничего из ряда вон выходящего. Матросы Мехмеда вели себя в трюме сносно; головорезы Арджуна не ограбили ни одного мимо плывущего; погода стояла чудесная, шторм не предвиделся; вода под килем была спокойная и такая прозрачная, что просматривалась на несколько метров в глубину. Были видны рифы и их обитатели: всевозможные рыбы, морские черепахи, небольшие голубые акулы и скаты. Иногда моряки, убедившись, что никаких хищников поблизости нет, прыгали с корабля в воду и резвились, задирая друг друга. Потом забирались по веревочной лестнице обратно на палубу и, развалившись на дощатом полу, высыхали на солнце, становясь день ото дня все более загорелыми. В такие минуты Карма старалась забиваться куда-нибудь подальше, чтобы не попасть им на глаза и избежать разоблачения.
Вечерами, после уроков фехтования, на которых присутствовала вся команда, расположившись на палубе и подбадривая окриками и возгласами одобрения то Арджуна, то Карму, моряки распечатывали очередной бочонок и начинали рассказывать всякие истории, которые происходили с ними, или которые они когда-либо слышали. Иногда Арджун хохотал вместе со всеми над дурацкими шутками и небылицами, иногда что-то рассказывал, но чаще сумрачно молчал, думая о чем-то своем, а порой и вовсе поднимался с палубы, оставляя веселиться своих людей, и с капитанского мостика подолгу вглядывался в морскую даль.
Однажды Карма спросила у капитана, о чем тот все время грустит, когда много выпьет?
-- Поднимайся сюда на мостик, - позвал он ее. - Видишь этот красивый закат?
-- Вижу, - сказала Карма.
-- Это свобода. Это крылья.
-- Как у птицы?
-- Да. Как у "Черного лебедя", - ответил Арджун, глянув на Карму посоловевшими глазами, и вновь унесся мыслями вдаль.
-- Красивое сейчас море... Будто его накрыли блестящим алым покрывалом, - заметила девушка.
-- Сколько раз я уже видел закат, но никак не могу отделаться от мысли, что закат - это конец свободе, конец моей жизни.
-- Почему ты так говоришь, капитан? - удивилась Карма.
-- Мой мальчик, я стар. Мне тридцать шесть лет. А знаешь, что значит тридцать шесть лет? Вот тебе сколько?
-- Восемнадцать.
-- М-м-м. У тебя вся жизнь впереди... За тридцать шесть лет можно тысячу раз умереть и родиться заново, можно разбогатеть и обнищать, потеряв все до последнего лоскута, можно влюбиться и быть коварно преданным за свою легковерность и беспечность. Но тебя я в обиду не дам. Я сам сделаю из тебя воина, настоящего морского разбойника, которого будет бояться каждый в Индийском океане.
-- Почему ты хочешь, чтобы я стал пиратом?
-- Чтобы никто не посмел обидеть тебя, как когда-то это сделали с Арджуном.
-- Авинаш, - позвала Карма помощника.
-- Зачем ты его зовешь?
-- Капитан, ты настроен поговорить. Пусть теперь твой помощник постоит у штурвала, а ты пойдешь отдыхать. Я провожу тебя до твоей каюты. Обопрись о меня.
-- Карма, - Арджун похлопал девушку по щеке. - Ты - славный малый, и ты нравишься мне.
-- Я рад, капитан, - ответила Карма, отводя Арджуна в каюту.
К ним подошел старпом.
-- Авинаш, смени меня, - еле выговорил Арджун. - Я превращаюсь в мертвеца.
-- Скоро мы будет дома, капитан.
-- Да, Авинаш, скоро я буду дома. Карма... Карма! Ты где?
-- Я здесь, капитан, - отозвалась девушка, поддерживая его.
-- Карма, никогда не влюбляйся. Женщины коварны, обольстительны. Они губят нас в свое удовольствие... просто так. Из прихоти. Эти твари только с виду похожи на божество... Поэтому женщине на корабле среди настоящих мужчин нет места. Она приносит несчастье. Все беды из-за них, все войны и распри! Все бедствия на свете...
-- Ты любил? - прервала она его грозную тираду.
-- Будь проклят тот день, когда я встретил ее в садах Махараджи! Любовь губит храброе сердце воина, она отнимает гордость и достоинство, она лишает тебя крова и близких, она безжалостно убивает тебя! Не люби, мой мальчик, и проживешь долгую, полную приключений, жизнь. Ты увидишь разные города и страны, диковинные вещи, познаешь всю прелесть свободы. Когда нет высоких, пыльных стен, нет стражи и судий, а есть только ты и море! Бескрайнее, бездонное, бесконечное! - восторженно воскликнул Арджун. - А теперь ступай и принеси мне вина. Ступай, - толкнул он Карму в плечо.
Та не спеша вышла из каюты и облокотилась о край шхуны.
-- Что-то ты последнее время в чести у капитана, - съехидничал Авинаш, проходя мимо.
Карма глянула на него и подумала, что вот Авинаш вряд ли знает, что такое любовь, даже если это просто любовь к морю...
-- Думаешь, он возьмет тебя с собой на корабль?
-- Я не думал об этом, - спокойно ответила Карма.
-- Нам такие не нужны!
-- Какие - такие?
-- Ты чужой. И никогда не станешь одним из нас.
Карма равнодушно пожала плечами и, вздохнув, глянула на лунную дорожку, блестевшую на гладкой поверхности моря.
-- О чем вы сейчас говорили с капитаном? - не унимался Авинаш.
-- О море. О том, что море дарует свободу от глупых предрассудков и условностей, что море очищает от скверных мыслей и закаляет сердце, - отвечала девушка, продолжая глядеть вдаль.
-- Это ты виноват, что Арджун раскис. Ты плохо на него влияешь.
-- Влияю?! - удивилась она.
-- Он привязался к тебе и потерял хватку.
-- Что за чушь! - сморщилась Карма.
-- Вовсе нет. Разве сам не видишь, что с ним происходит?
Девушка внимательно посмотрела на старпома.
-- За что ты так ненавидишь меня, Авинаш?
-- Прежде капитан разговаривал со мной чаще, чем с ветром. Во всем советовался ... Я был его правой рукой...
-- Это и теперь так, просто капитан тоскует по своему кораблю, по своей команде. Я думаю, ему тягостно бездействие, которое он сейчас вынужденно испытывает. Ты не прав, Авинаш. Капитан по-прежнему с тобой, просто он хочет сделать из меня кого-то, похожего на тебя, - криво усмехнулась Карма и вздохнула. - И ему нужна твоя поддержка. А я... Я здесь, конечно, чужой и не знаю твоего Арджуна так хорошо...Кстати, он хотел вина. Если ты действительно ему друг, принеси чашу вина и побудь с ним. Только сначала определи - как помощник капитана и его правая рука - кто еще остался в состоянии стоять у штурвала.
Авинаш несколько мгновений изучающе всматривался в печальные глаза Кармы, потом, наконец, выговорил:
-- И все равно ты чужой.
Сказав это, он направился в каюту капитана.
-- Я знаю, что чужая, - выдохнула она в темноту. - Знаю.
11
Обогнув скалу, шхуна вошла в небольшую бухту, окруженную со всех сторон нависавшими скалами. Вдалеке показался двухмачтовый корабль, и оживление на шхуне означало только одно: моряки увидели своего родного "Черного лебедя". Он не двигался, стоял на рейде. Паруса были спущены.
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
