Выбери любимый жанр

Записки невесты программиста - Экслер Алекс - Страница 19

Изменить размер шрифта:
19

– Тебе не угодишь, – бурчит он. – То тихо тебе, то громко. Какая ты привередливая – ужас. Я раньше в тебе такого не замечал.

– И что ты этим хочешь сказать? – интересуюсь я. – Что мне будет отказано в чести сопровождать тебя на этот «Комтек»?

– Ну.., – начинает он.

– Что-о-о-о-о-о?!?!?!

– Да нет, нет, – заторопился он, – конечно, ты не будешь лишена этой чести. – Встречаемся в 12 дня на остановке 905 года у шашлычной, которая теперь аптека в полдень.

– Сергей, – говорю, – с печалью в душе, но я вынуждена вам сообщить страшную новость – вы пьяны в дым!

– Это почему это?

– Да потому что ты несешь всякую чушь! Что значит «на остановке у шашлычной, которая теперь аптека»?

– Это значит, что там раньше была шашлычная, – объясняет он.

– Ну?

– А теперь там кобзоновская аптека!

– Что значит «кобзоновская аптека»? – интересуюсь я. – Там сырые яйца для голоса продают, что ли?

– Откуда я знаю, что там продают? – сердится он. – Кобзоновская аптека – и все. Я туда и не заходил ни разу.

– Как я узнаю, что это кобзоновская аптека? – снова интересуюсь я. – Там вывеска такая висит, что ли?

– Да не висит там никакой вывески! – снова злится он. – Но все знают, что это кобзоновская аптека. У кого хочешь спроси!

– Сереж, – говорю я очень тихо. – Я уже давно в курсе, что существует огромная разница между мужчиной и женщиной в восприятии окружающего мира. С этим, увы, приходится считаться.

– Это ты к чему? – подозрительно спрашивает он.

– Я к тому, что только мужики могут назначать встречу на остановке у бывшей шашлычной, где теперь кобзоновская аптека. Лично я не смогу попасть на встречу, используя подобную систему координат. Там метро рядом есть?

– Есть, – отвечает он. – Улица 1905 года.

– Давай встретимся на этой станции в центре зала, – предлагаю я. – Самый удобный способ. А потом поведешь меня хоть к шашлычной, хоть к Кобзону, хоть куда.

– В центре зала плохо встречаться, – авторитетно заявляет он. – Потеряемся в момент!

– Предлагай другой вариант, – терпеливо говорю я.

– Давай у эскалатора последнего вагона, который на самом деле первый из центра, – предлагает он. – Только сверху, а не снизу, если смотреть сверху. Оттуда удобно выходить к бывшей шашлычной.

Я некоторое время потрясенно молчу. Потом тихо говорю:

– Сереж, ты меня любишь?

На том конце тут же появляется напряженное молчание.

– Я тебе сейчас задумаюсь! – взрываюсь я.

– Да нет, – говорит он. – Конечно люблю и все такое. Просто хотелось как-то покрасивее выразиться.

– Не трудись, милый, – говорю я. – Не выражайся. Просто если ты меня любишь, пообещай исполнить одну необременительную, но важную для меня просьбу.

– Обещаю, – важно говорит он, – если это меня не обеременит.

– Встреться со мной в центре зала метро «Улица 1905 года», – просительно говорю я. – После этого веди меня, куда хочешь.

– Ну хорошо, хорошо, – бурчит он. – Хотя я не понимаю, почему ты не врубаешься. Ведь это так просто. На том месте была шашлычная…

– До встречи, милый, – говорю я и вешаю трубку.

На всякий случай, я приехала за 15 минут до назначенного срока. В метро, как ни странно, уже ощущалось присутствие выставки. По перрону гуляли странного вида молодые люди, на многих из которых были нацеплены таблички с какими-то именами и цифрами. По виду подавляющее большинство было точь-в-точь похоже на Сергея, когда я его первый раз встретила: джинсы, свитер, длинные волосы и совершенно отсутствующий взгляд, погруженный куда-то внутрь.

Наконец, заявился мой благоверный, который спустился сверху. И тут только я заметила, насколько благотворно на него повлияло общение со мной. Конечно, фрак с бабочкой он не надел, но выглядел вполне прилично, и даже от недавно сделанной прически еще что-то осталось. Но самое главное – взгляд! Взгляд у него уже не был обращен только куда-то внутрь себя, как у остальных программистов. Я так думаю, что это исключительно моя заслуга.

Сергей прибежал, несколько запыхавшись, и заявил, что пора отправляться наверх, потому что народ уже собрался, и все только нас и ждут. Я ответила, что, собственно, и не собиралась торчать в метро до вечера, поэтому мы отправились наружу… Вышли из метро и Сергей меня быстро повел к этой кобзоновской аптеке, где напротив раньше была шашлычная, и где, по его словам, собиралась вся эта программистская камарилья.

Пришли. Рядом со входом в аптеку действительно толпился народ довольно странного вида. Там были как совсем молоденькие ребята, так и довольно взрослые. Но у всех в лице было что-то общее, как будто я попала на встречу одной баскетбольной команды. Почти у каждого на одежде был прикреплен прямоугольничек с именем и какими-то цифрами.

– Хай, пипель! – приветствовал Сергей эту компанию. – Знакомьтесь – это Ирина. Моя боевая подруга.

– Привет, – сказал мне один высокий парень. – Я – сто три точка двадцать три.

– А я, – сказал другой, – сто двадцать девять точка пятнадцать.

– Четыреста семьдесят седьмой, – представился приятного вида молодой человек в очках.

– Триста пять пятнадцать, – лихо щелкнул каблуками еще один.

И вот так вся толпа называла мне какие-то цифры. И только один, слава Богу, цифры не называл, а представился как Энола Гей. Красивое имя. Где-то я его, кстати, слышала. Наконец, все познакомились и стали обсуждать, как им добираться до выставки. Я у Сережи тихонько спросила:

– Сереж, а они все бывшие зеки или наоборот – нынешние космонавты?

– В каком смысле? – не понял он.

– В том смысле, что они все друг друга какими-то цифрами называют, как бывшие зеки. Или космонавты.

– А что, космонавты друг друга тоже цифрами называют, как и мы? – поинтересовался Сергей.

– Не знаю, – говорю я. – Но у них же тоже есть какие-то цифры и позывные. «Земля, земля, я – борт 1923», – процитировала я.

– Понятно, – сказал Сергей. – Могу тебя успокоить. Мы не космонавты. Мы – фидошники!

– Фи, – говорю я, – чего?

– Фидошники, – объясняет он. – Члены международной сети Фидо.

– Что за сеть-то? – интересуюсь я. – Сеть сбыта наркотиков?

– Да ну тебя, Ир, – опять злится он. – Что за шуточки опять? Это компьютерная некоммерческая сеть.

– А Интернет? – спрашиваю я.

– Что Интернет? – не понимает он.

– Ну, Интернет же есть. Зачем еще какие-то сети?

– Фидо – некоммерческая сеть, – объясняет он. – Там никто ни за что никому не платит. Поэтому в ней процветают нормальные человеческие взаимоотношения. А Интернет – коммерческая сеть и построена на товарно-денежных отношениях. Поэтому сакс. В смысле – маст дай.

– А в Фидо тоже есть грудастые блондинки? – интересуюсь я, вспоминая папашкины ночные увлечения.

– В Фидо есть грудастые блондинки, – твердо говорит Сергей. – Только они члены сети, а не манекены на фотографиях. И ты их сегодня увидишь, потому что на выставке состоится крутейшая встреча фидошников всех времен и народов.

– Круто, – говорю я, – и все такое. Только я одно не понимаю: как может нормально существовать какая-то структура, в которой не платятся деньги. Это же будет сплошной бордель.

– Это твой Интернет – сплошной бордель, – злится Сергей. – А Фидо преспокойно существует уже лет десять.

– Слушай, – говорю, – ну если там блондинок нет, то что там есть? Какие сайты?

– Там сайтов вообще нет, – объясняет он. – Там есть только эхоконференции для общения. Ньюсы, если говорить по-интернетовски.

– То есть там только трепология и больше ничего? Никакой полезной информации? Тогда понятно, как вся эта бодяга существует без денег, – говорю я.

– Ничего ты не понимаешь! – совсем разозлился он. – Это не трепология, а ОБЩЕНИЕ. Въезжаешь? Общение!

– Да въезжаю, не волнуйся, – успокаиваю его я. – Называй это как хочешь. Хочешь общением, хочешь обменом мнениями. Мне-то какая разница, как эта трепология называется?

Сергей скорчил такую рожу, как будто съел лимон.

19
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры