Страна Изумрудного солнца - Орлов Антон - Страница 44
- Предыдущая
- 44/102
- Следующая
– А у тебя интуиция сработала, да? – спросила она у Гонщика позже, когда разыскала его на Ниаре.
– Я просто понял, что тебя убивать не надо. Не знаю, это называется интуицией или что-то другое.
…Уличное кафе в Кеодосе, столице Неза. Фигурные керамические столбики, покрытые шоколадно-коричневой глазурью – традиционная незийская экзотика, – подпирают термонавес, не позволяющий полуденному зною разогнать и без того немногочисленных посетителей. Серебрятся на солнце громадные перистые листья ракун, посаженных вдоль тротуара.
Они устроились за столиком впятером: Тина, Стив, друзья Тины – Джеральд и Ольга, и четырнадцатилетняя дочь Ольги Ли. Над головами Стива и Тины уже начали сгущаться тучи. Руческел, оставаясь в подполье, уже устроил пару инцидентов – нельзя не признать, режиссер он почти гениальный, – и Космопол уже растиражировал объявление: «Лицу без гражданства Тине Хэдис и лицу, выдающему себя за ниарского гражданина Стива Баталова, предлагается немедленно явиться в ближайшее отделение Космопола для дачи показаний».
– Вам лучше поменять внешность и документы, – вертя в худых пальцах ложечку, посоветовал Джеральд. – Обоим. И никому не сообщайте, что вы – это вы. Даже нам.
– Хотя и жаль расставаться, – грустно добавила Ольга.
– Тина, я все равно им не поверю, – тряхнув шапкой мелко вьющихся рыжих волос, заговорила Ли. – Пусть они хоть какую ерунду про тебя сочиняют – я всегда буду знать, что это сделала не ты. Просто не забывай об этом, и все!
– Хорошо, Ли, – улыбнулась Тина. Ей тоже было грустно.
Тина открыла глаза. Пока она дремала, обстановка не изменилась: аэрокар двигался в неизвестность, в темноте за лобовым стеклом мелькали фосфоресцирующие комочки, фрактально ветвящиеся нити и какие-то более сложные образования. До чего яркими и детальными были воспоминания, словно что-то здесь стимулировало появление этих картинок из прошлого… В кабине стояла тишина. Тина оглянулась: энбоно неподвижно лежали на модульном ложе, составленном из двух пассажирских кресел. Похоже, уснули. Это к лучшему, поменьше кислорода израсходуют. Она взглянула на индикатор – система регенерации воздуха пока работает. Надо, чтобы аэрокар оказался на берегу не позже чем через шесть часов, тогда они останутся живы.
«Ускорить движение к берегу. Иначе мы умрем. Двигаться быстро, очень быстро!»
Ей показалось, что фосфоресцирующие объекты за триплексом и правда замелькали быстрее. Вот только непонятно, куда машина на самом деле движется… Насчет своих паранормальных способностей Тина не обольщалась.
«Еще быстрее!»
Не разобрать, получилось «еще быстрее» или нет. Но некоторый сомнительный прогресс есть. Она скептически усмехнулась и опять прикрыла глаза. Пошли картинки.
Ее вернул к реальности переливчатый звук за спиной. Кто-то из энбоно звал ее, уже не в первый раз. Переводчик Тина выключила, решив, что неэтично будет подслушивать, что они говорят, лаская друг друга. Спохватившись, нажала на кнопку.
– Тина! – прозвучало из коробочки.
Тлемлелх. Самонастраивающаяся автоматика, переводя речь энбоно на общегалактический, не только воспроизводила адекватные интонации, но и придавала каждому голосу индивидуальную окраску.
Она развернула пилотское кресло. Оба ее спутника проснулись, причем голова Тлемлелха лежала на плече у Лиргисо – словно и не было между ними мордобоя. А Лиргисо, насколько позволял разобрать полумрак, выглядел намного лучше, чем в начале их пребывания во Флассе. Отек в нижней части лица рассосался почти без остатка, да и губы, слегка припухшие, с запекшимися трещинами, приобрели более-менее нормальный вид. Энбоно способны к быстрой регенерации или это воздействие Фласса?
– Тина, куда мы движемся? – спросил Тлемлелх.
– Не знаю. Хорошо, если к берегу.
– А я догадываюсь, – усмехнулся Лиргисо. – Что мы делаем, если хотим пообедать и имеем банку с консервами?
Тина сообразила, куда он клонит, но промолчала.
– Вскрываем банку, – выдержав паузу, продолжил Лиргисо, – чтобы добраться до содержимого. Увы, дорогой Тлемлелх, мне сдается, Фласс тащит нас туда, где у него хранится набор консервных ножей.
Тлемлелх содрогнулся, его слуховые отростки судорожно свернулись – Тина уже уловила, что у энбоно этот непроизвольный жест выражает страх, и притом достаточно сильный.
– Лиргисо, ты так доиграешься, что тебе опять физиономию разобьют, – предупредила она.
– Вряд ли, кхей-саро. Когда я не связан, я дерусь лучше, чем несравненный Тлемлелх.
– Это и я могу сделать. Хочешь, продемонстрирую?
– Неужели я даже вас напугал, великолепная кхей-саро? – Его подвижное треугольное лицо исказила гримаса, выражающая, видимо, то ли преувеличенное удивление, то ли иронию, а может, и то и другое вместе. – Вот уж не тешил себя столь смелой надеждой…
– И правильно, что не тешил. Меня ты не напугал. Но я не люблю, когда в моем присутствии бессмысленно запугивают других… – Она чуть не сказала «людей», но спохватилась.
– Почему бессмысленно? – запротестовал Лиргисо. – Пугать Тлемлелха – это же интересно! Это меня развлекает. И вы тоже могли бы поразвлечься, слушая нашу пикантную беседу…
– Или ты заткнешься, или я тебя ударю.
– Сдаюсь, изумительная кхей-саро. Если меня ударите вы, мне снова придется припасть губами к неживой и бесчувственной плоти медавтомата, а я всегда предпочитал живую и чувственную плоть.
«Боюсь, что я его все-таки стукну. Не сейчас, так потом».
– У вас есть медавтоматы?
Она адресовала вопрос Тлемлелху, но тот все еще пребывал в оцепенении. Консервные ножи не шли у него из головы, он лишь сейчас в полной мере осознал, что от Фласса его отделяют только не слишком толстые стенки аэрокара.
– Они есть у вас, кхей-саро, – Лиргисо говорил вежливо и вкрадчиво – видимо, хотел помириться. – Нашим ученым пришлось их модифицировать, в расчете на нашу физиологию. Все машины, которые используются на Лярне, укомплектованы двумя медавтоматами – для людей и для энбоно, патрон об этом позаботился. Патрон всегда заботится о своих союзниках и об интересах энбоно, пусть Тлемлелх и падает в обморок при одном звуке его имени… Извините, изумительная кхей-саро, я не хотел, само вырвалось! – Он слегка свернул слуховые отростки и заслонил лицо откровенно театральным жестом, а потом, опустив руку, закончил: – Разумеется, я воспользовался медавтоматом и привел себя в порядок перед тем, как возлечь на ложе наслаждений. Вы не видели, потому что отвернулись.
– Лиргисо, я немного знакома с твоим патроном. Ты действительно ему доверяешь?
– Разве можно кому-то доверять, кхей-саро? – улыбнулся Лиргисо. – Впрочем, патрону я доверяю, насколько я вообще на это способен. Он пожертвует кем угодно, только не энбоно.
– Один раз он уже устроил вам геноцид.
– Даже самые искушенные умы не застрахованы от ошибок. Он сожалеет об этом и хочет исправить причиненное зло.
– Как именно? Он ведь ничего не сделал для того, чтобы установить контакт между Лярном и Галактической Ассамблеей. Вы живете в полной изоляции, хотя давно уже могли бы получить реальную помощь.
– О, у патрона более интересные планы. После реализации его проекта наша раса получит не помощь, а власть над остальными расами.
Воцарилось молчание, потом Тина прошептала:
– Все-таки Руческел сумасшедший…
– Простите, кхей-саро, как вы сказали? – переспросил Лиргисо.
– Виллерт Руческел. Такое имя носил ваш патрон, когда я с ним столкнулась.
– Слишком смелую игру иногда можно перепутать с безумием.
– И наоборот, – хмыкнула Тина.
– Тина, а нельзя по каким-нибудь приборам в этой машине определить, куда мы движемся? – тусклым голосом спросил Тлемлелх.
– Определить нельзя, но не исключено, что к берегу.
– Ты уверена? – Он немного оживился, даже скрученные слуховые отростки нерешительно распрямились.
– Если не получается открыть консервную банку, ее выбрасывают за ненадобностью.
- Предыдущая
- 44/102
- Следующая
